Сады осенью

«Старость» — слово неподходящее
Удивительно, как сложно на русском языке говорить о возрасте, который на Западе иногда называют «третьим» (the third age of life). Трудно обойтись без слов с отрицательной коннотацией. Достойного аналога слова «старость» как будто бы и нет: «осень жизни», «вечер жизни», наоборот, звучат слишком живописно, а «преклонный возраст» - слишком сухо, канцелярно. Но именно про этот возраст рассказывает нам Иоселиани, отнекиваясь от категорических суждений. Точнее, про наступление этой поры, про необговорённый переход от одного периода жизни к другому.

На улицах – митинги недовольных властью, в министерстве – хитрые махинации серого кардинала, напоминающего Мусоллини, который заменяет одного министра на другого. Вот и Венсану пришлось покинуть пост главы правительства. Во время адаптации к новой улично-квартирной жизни, наш Данте (Венсан) повстречал множество старых друзей, в том числе и своего Вергилия (Арно, которого сыграл сам режиссер). Только в этой истории Вергилий написался и уснул, а Данте продолжил свой путь сам, бегая от одной подружки к другой.

«Поздняя зрелость» по-иоселиани имеет две характерные черты. Во-первых, она имеет очень много схожего с детством. Внимание к животным, страсть к разукрашиванию стен, езда на роликах, яркие красные волосы у подружки, тяга к матери, коллекционирование и многое другое – все здесь есть, даже в излишке. Покинув министерство, Венсан вернулся в лоно свое, вспомнил забытое и, возможно, снова почувствовал себя самим собой. Можно, как раньше, устраивать шумные посиделки с друзьями в квартире и драться на улице.

Во-вторых, разговоры в этом возрасте больше не имеют первостепенное значение. Они есть, остались, но как рудимент. Все просто происходит само собой; действие, движение (или покой) одержали победу над словом.

Единственный крупный режиссер, фильмы которого не хочется пересматривать
Еще в юности после просмотра 'Жил певчий дрозд' хотелось что то стряхнуть с себя бессмысленное, 'суету сует'. Хотя рисунок даже не сюжета, а фильма как целого показал уникального автора. Но ни одной сердечной струнки не затронуло: Не хочется ни смеяться, ни плакать. И 'Сады осенью' - искусство ради искусства, и в каждом кадре как художественном произведении ты вспоминаешь что то из Феллини, но только от фильмов последнего Душа 'смеется и плачет', а от 'Садов осенью' Душа спит. Эстетизм. И еще: Выступление Отара Давидовича на канале 'Культура': сидят российские зрители, он смешивает с грязью наш народ и культуру, а мы вежливо улыбаемся. Иоселиани так часто называет себя интеллигентом, разве качества последнего предполагают хамство по отношению к другому народу? Привел слова Пятигорского: что же Ваш народ прилепился к 'хлебу и маслу' 18 января 1801 г.? Где была Европа, Америка, Англия, когда 'хлеб и масло' били фашистов? Мой дед похоронен в Восточной Пруссии, у меня вряд ли будут накопления с Дальнего Востока долететь до его братской могилы. Но я точно знаю, что мои внуки будут уверенны, что это эстетствующие, словоблудствующие 'хлеб и масло', пока будет куда бежать, сохраните свое уникальное талантливое Лицо, а вот, если бежать будет некуда?

Радуйтесь, ведь неизвестно, что нас ждет в будущем
Иоселиани всегда верен своему стилю: неспешное повествование в ярких красках – слоны, аборигены, предметы искусства, красивые женщины, леопарды и автомобили. Кадр за кадром, с поднятым бокалом, со словами: «за неизбывную доброту!», сразу ясно - это фильм, снятый с удовольствием.

Иоселиани – эстет, выверяющий все перемещения в кадре (как кажется) по миллиметру. За этой чистотой кадра и математической аккуратностью вдруг выстраивается социальный протест, вызов ханжеской общественной морали. Он словно выдавливает из своих героев социальную зависимость, смеется над властью денег и прочими несвободами. Музыка, хлеб и вино – вот отмычка от закрытой двери, вот ключевые слова, направляющие тебя к свободе. Не думаю, что пьяные застолья надо воспринимать буквально, этим он словно бы призывает нас – радуйтесь дети, пока живете. Я вижу в этом что-то набоковское. Как это было сказано..: «Балуйте своих детей, ведь неизвестно, что их ждет в будущем». У Иоселиани похожая судьба последнего аристократа в кинематографе – сравните хотя бы идею «Охоты на бабочек».

«Сады осенью» наполнены тонкой иронией в каждой сцене. Но я вижу между тем разочарование. Иоселиани – аналитик, он хорошо видит и не рад тому, что происходит со старушкой Францией. Его герои хотят жить как дети, а в действительности должны прятаться под мостом от соседей, от полиции, от гостей-эмигрантов и от себя. Так выглядит современный мир, полный трудноразрешимых проблем, бытовых неурядиц в большом городе, и, продвигаясь к меньшему – современный человек – сам по себе, перед лицом своих слабостей и противоречий. Иоселиани умеет говорить об этом легко. Иоселиани констатирует, но не жалуется. И он далек от морализаторства, от упаднеческих ожиданий. Только за эту солнечную легкость хочется смотреть его фильмы снова и снова.

Когда вина в кадре становится все больше, фильм будто бы начинает набирать критическую массу, но в нем нет цирковой чехарды, как у Феллини, хотя про него почему-то тоже вспоминаешь, ведь каждый яркий кадр Иоселиани – это большое искусство. Кажется, его консервативной осторожности все же не достает немного шума, или даже безумия. От этого его идеи бы не пострадали, а искусство только выиграло.

Иоселиани хочет сказать свое гражданское слово – ведь посмеяться над чиновниками - святое дело. Даже не обсуждается, до чего они отвратительны в своей важности. И у этих «слуг народа» нет национальности и возраста, они как будто на все времена одинаковы. Тут режиссер своего героя наказывает по-своему: был министр, а стал бездельник и выпивоха. Ну, хоть так… Неизбывная доброта..., в некоторых странах их отправляют на виселицу.

На картины Иоселиани нужно взглянуть с бОльшей высоты, и не на единственную, а на все его работы сразу, чтоб увидеть его идеи во времени и убедиться в твердости руки. Вот была «Охота на бабочек» – громкая заявка на первенство в мировом кино 90х. Я также хорошо помню фильм «И стал свет» про африканское племя. Обе картины абсолютно божественны, полны высшего смысла. И «Сады осенью» на их фоне, увы, проигрывают. Возможно, социальная тематика отнимает ту самую свободу и у человека, и у художника, о которой идет речь. Ах, ловушка, тут не до возвышенного.

И все же, если вы включаете фильм не сначала, и по двум сценам узнаете самобытный авторский стиль, это и есть главное доказательство того, что человек рожден быть свободным.

Только, конечно, не каждый…. и непонятно, в какой стране.

Довольно медленное и тягучие повествование фильма, нарочно выбивает нас из сюжетных форм, сценария, игры актёров. К чему это ??Только сам фильм поставлен так, что мы смотрим за обыкновенной жизнью министра с/х пусть и бывшего, которого заставляют подписать заявление об уходе. В миг он теряет всё, жену, дом он становится не нужным тем, с кем работал, общался. Кроме своих родителей, кроме тех друзей что жили с ним до его назначения. Он продолжает жить не унывая, занимаясь обычными вещами. От помощи садовнику, до распития вин со своими друзьями.

Отар Иоселиани, показал обычную жизнь, смешав высокие чины с простым народом и показав как могут одни, жить в ладу с другими. Показал как чины влияют на определённых лиц, а как для кого-то совершенно не важно, кто ты есть и какую должность занимаешь. Неважно и системе, которая вышвыривает человека, тогда когда нужно сделать кого-то лишним.

Это комедия. Но только не такая комедия, к которым мы привыкли. Ждать шутки, и предвосхищать юмор ситуаций. Здесь столько же юмора, сколько и в нашей повседневной жизни. Здесь юмор, как будто не прописан в сценарии, здесь смех вызывают иногда совершенно, бытовые вещи.

На мой вкус не самая удачная картина великого мэтра (но только на мой вкус).Здесь в этом фильме Отар Иоселиани как бы ровно и мерное дрейфует в океане, чем куда-либо плывёт

Совершенно взрослый фильм, оценивает всю жизнь с высоты прожитых лет.

8 из 10