Великий экстаз Роберта Кармайкла

Ненавижу этот фильм. Он заставляет почувствовать беспросветность существования в мире, в котором отношение людей друг ко другу как к мусору уже становится нормой. Нет, уже давно стало. Но люди научились снимать фильмы, и теперь, чтобы почувствовать себя дерьмом в дерьме, можно просто после полуторачасовой подготовки узреть великий экстаз безразличия и ненависти.

Циничный, глумливый фильм. Производящий очень большое впечатление. как любой плевок в душу.

За что боролись на то и напоролись — будь не ладны эти демократы! Весь фильм прослеживаются недавние политические события. Вот и получаем уже не новоиспеченное, а устоявшееся общество безнравственности, ненависти и паскудства. Потому что им нет ни до чего дела, кроме как бы по плотнее набить карманы, ту же самую наркоту, средствами фармацевтики пустили в улицы, те же люди которые типа следят за благосостоянием нации. И только не надо говорить, а тем более утверждать, что эта картина не достойна просмотра.

Эта грязь должна быть показана! Потому что она есть, не можем же мы все время закрывать глаза и делать вид, что ни чего не происходит, спокойно жуя свой попкорн на очередном не до блокбастере, а как только картинка становится хуже и без спецэффектов, да еще и «голую» правду показывают, тут мы сразу корчимся и кричим о нравственности мол: «фиии… зачем это выпустили на экран? Ведь это смотрят наши дети…» — Поздно говорить об этом, «путь к совершенству лежит через самопознание » По моим подсчетам Клею было 26, когда он снимал этот дебют — кричащий возраст! В общем, дебют удался, поучительная картина!

10 из 10

«Если зрителей стошнило от отвращения, значит мы достигли результата»
Том Клэй

Зачем? А главное, для кого? Порочный и шаткий мир, в котором ценностные ориентации молодёжи пугают своей аморальностью, представлен на экране в виде полуторачасового бессмысленного действа. В одной из параллельных секций Каннского кинофестиваля, которая называется «Неделя критики», молодой режиссёр Том Клэй попытался обратить на себя внимание самым лёгкими из существующих способов, вкратце рассказав о нескольких днях из жизни компании несовершеннолетних отморозков. Святое писание погрязших в подростковом насилие улиц, о существовании которого знает каждый, шокирует своими жестокими законами неподготовленного к натуралистическим сценам насилия зрителя.

Предсмертная агония жертвы, чья плоть была осквернена малолетними преступниками, становится окончательным триумфом режиссёра. Он достиг своей цели. Люди, отягощённые чувством стыда, опустят свои глаза вниз. Стать соучастником группового изнасилования, пусть даже и условно, не очень-то и радужная перспектива, а тем более когда не в силах предотвратить грядущую феерию безнравственности. Нет, Клэй вовсе не хочет показать нам жизнь подростков из английской глубинки. Ему безразлично, кто они, что привело вчерашних невинных детей на путь сомнительного удовольствия, который в итоге каждого скинет в бездонную пропасть наркотической зависимости и распутства, обезобразив до неузнаваемости их души.

Название фильма полностью раскрывает режиссёрский замысел. Именно кровавый экстаз Роберта Кармайкла, ведущего двойную жизнь, в одной из которых он любящий сын, подающий надежды юный скрипач, а в другой — бессердечный изверг, ведомый философией будуара Маркиза де Сада, стал кульминационным моментом, заключившем в себе основную идею картины — погрузить зрителя в лужу вязкой грязи. Клэй наивно полагает, что ненормативная лексика, из которой строится больше половины диалогов, преобладание молодёжного сленга, наркотики и выпивка, а также насильственные оргии способны отобразить реалии, в которых существуют современные британские тинейджеры, но в то же время отводит всему вышеперечисленному лишь роль вялотекучей прелюдии перед тем, как эпатировать публику 10-минутным роликом сексуальных утех, сродних только пыткам в гестаповских застенках.

Сейчас подобного рода садистские пейзажи человеческой природы уже даже не шокируют, а просто вызывают отвращение. Скандальная слава скоротечна. Том Клэй проверил это на собственном опыте. Неоправданная жестокость — пшик и не более, куда труднее было раскрыть характеры «опекаемых» им мальчишек, мотивировать их поступки отношениями в семье и со сверстниками, но режиссёр отдаёт предпочтение «травке», громкой музыке и пиву. Отсутствие моральных ориентиров у молодежи волнуют его куда меньше, чем мастурбация Роберта при чтении мемуаров озабоченного француза. И тут всплывает вопрос: А что же мы знаем об этом самом Роберте Кармайкле? И какая роль отведена ему во всей этой истории? Но правда в том, что Клэю важен лишь его экстаз, но никак он сам. Как минимум — глупо.

5 из 10

Никогда и ни за что, даже за деньги, не смотрите дебютный фильм Тома Клэйна The Great Ecstasy of Robert Carmichael.

Умышленно опуская все острые углы, вкратце: про то, как подростки из английской глубинки бросают объедки, шатаются, пьют, выкрикивают липкие скверные слова, падают душой ниже пят, прогуливаясь без дела под перманентными облачками. Это даже не кино, сколько плевок — неуклюжий, бестолковый, но вызывающий реакцию рвотного ужаса. Этакая неприятная слизь на пленке. Но фильм прелюбопытнейший, местами, страшно сказать, совершенно замечательный. Такое немного ученическое подражание Стэнли Кубрику и его «Заводному Апельсину» от человека, который очень хочет быть Ханеке, но выбирает для этого медитативный ритм и тягучую манеру Ван Сэнта. Как чисто технически снято — все эти завораживающие планы, прожилки черных ветвей в небе, как камера всякий раз упирается невидящим взглядом в беззначную даль — это в тысячу раз тоньше той задуманной дешевой провокации в конце. Впрочем, ни за что и никогда. Ну если только хотите, чтобы вас за полтора часа вывернули наизнанку, а все остальное (Martyrs, Irreversible, Funny Games, Ex Drummer, etc) уже посмотрели.