Копия верна

Копия или оригинал? Вымысел или реальность? Кинокритики, обязанные «по работе» проанализировать фильм, буквально вынуждены давать ответ на вопрос: о чем же «Копия верна» — предпоследний фильм Аббаса Киаростами.

Но обычный зритель может не гадать, а наслаждаться тем, как незаметно — благодаря таланту и мастерству Киаростами, Жюльет Бинош и Уильяма Шимелла — путешествие двух незнакомых поначалу людей становится историей 15-летнего непростого брака — и всё это меньше, чем за два часа экранного и полдня художественного времени. План реальный меняется на план вымышленный без какого-либо явного перехода (герои не договариваются играть в супругов — а просто становятся ими в художественной реальности), и вот нам уже интересно, к чему придут эти отношения, полные многолетних обид. Жюльет Бинош не играет «в жену» своего кумира и не обвиняет спутника в кем-то другим нанесенных душевных ранах — Она (так по фильму — без имени) становится женой писателя-искусствоведа Джеймса Миллера, привезшей мужа спустя 15 лет в городок, где была их свадьба. Семейные проблемы и старые обиды психологически разделяют героев, но желание женщины вернуть ту прежнюю — молодую — любовь приводит их в скромный номер на третьем этаже — место их брачной ночи. Желание все вернуть готово охватить и мужчину, но звон колоколов напоминает о реальности, в которой ему в 9 вечера нужно быть на вокзале.

А может, о чем-то другом напомнили колокола: где явь, а где вымысел в этом фильме — понять непросто. Да и надо ли? Ведь весь фильм — это история, придуманная режиссером и разворачивающаяся в вымышленном мире, герои могут быть как вчерашними незнакомцами, так и супругами — кто здесь копия, а кто оригинал? И — главное — чем оригинал ценнее? Зритель вряд ли увидит в фильме однозначный ответ, но может себе его придумать.

Часть вторая: «С привкусом вишни»

Художественная ткань картины соткана из различных мотивов мирового кино. Смешение яви и вымысла без их четкого различения заставляет вспомнить сюрреализм в кино (напр., «Селина и Жюли совсем заврались» Жака Риветта), а построение фильма на практически непрерывном диалоге героев — это один из основных приемов Эрика Ромера. Но если вы знакомы с фильмами Аббаса Киаростами, то первое, что вспоминается, когда два героя его фильма едут в машине и разговаривают, — это «Вкус вишни», увенчанный каннским лавром в 1997 г.

Режиссер наполнил свою старую форму новым содержанием. Вместо «предсмертного» кружения по пыльным и совсем не живописным окрестностям осеннего Тегерана — путешествие летним утром по Тоскане, залитой солнечным светом. И все тот же мотив дороги приобретает совсем иную окраску. Хотя мотив смерти — и отношения к ней — всплывает в разговоре, но зритель может сам убедиться, насколько по-разному относятся к ней в Азии (мусульмане) и в Европе (рационалиствующие христиане).

Визуально оба фильма поражают — они очень живописны! В случае «Копии…» полноправный сотворец успеха фильма — оператор Лука Бигацци. Яркая красота итальянской природы; визуальная изобретательность, когда хочется аплодировать тому, как нам показывают обычные в общем-то сцены; отдельные кадры, достойные стать фотографическими шедеврами на биеннале, — все это стоит смотреть на большом экране.

Прекрасная игра актеров (притом что Шимелл не профессиональный актер) также приносит ценителям свою особую радость. Смотреть «Копию…» лучше в оригинале с субтитрами: три языка, на которых говорят герои — француженка и англичанин в Италии, придают особый аудиовкус фильму, в чем-то схожий со звуковой палитрой «Смерти в Венеции». Хороший перевод в принципе позволяет расслышать оригинальные интонации, но звуковую палитру неизбежно обедняет.

Специфичность фильма в том, что его мультикультурное богатство в полной мере открывается «насмотренному» зрителю. Конечно, великолепная игра Жюльет Бинош понравится всем — в Каннах-2010 актриса не случайно получила свой приз. (А вот сам фильм в целом отмечен не был.) Но чтобы по достоинству оценить «Копию…», желательно сперва посмотреть «оригиналы».

8 из 10

Я люблю странные фильмы, в которых происходят нетривиальные события, заставляющие задуматься о своей жизни или о том или ином явлении. Как правило, их интересно смотреть, они интригуют и на долгое время удерживают у экрана.

«Копия верна» полюбилась критикам, но для обычного зрителя оказалась незамеченной, как это обычно и случается с фильмами Каннского фестиваля. Это не удивительно, ведь такое кино не станут показывать в прокате. Оно не для широких масс, а для любителей, которые точно смогут найти его среди других не менее достойных (и не очень проектов).

Этот фильм рассказывает о британском писателе, который приехал в Италию на конференцию. Там он знакомится с француженкой, делающей вид, что писатель — это ее часто отсутствующий муж. Он же решает подыграть. Центральной темой сюжета становятся их странные взаимоотношения, которые являются чудоковатой копией любви и заставляют нас задаться вопросом: а что же такое настоящая любовь? Являются ли ею семейные отношения, в которых партнеры остаются вместе из-за каких-то сторонних вещей, и есть ли в них смысл?

Главных героев сыграли прекрасные, чувственные актёры. Жюльет Бинош даже взяла серебряную премию Каннского фестиваля. Они с Уильямом Шимеллом прекрасно чувствуются в своих ролях. Сложно говорить о вживании в роль, поскольку я не видела других фильмов с ними, но тут они смотрелись очень интересно и к месту. Более того, могу сказать с уверенностью, что мне захотелось ознакомиться с их другими проектами.

Сам по себе фильм смотрится немного тяжело, даже учитывая малый хронометраж (01:46). Время от времени он становится скучным и тянущимся целую вечность, особенно если смысл остаётся сокрытым от зрителя до самого конца. А вот, если понимать, к чему ведут взаимоотношения персонажей и что, собственно, они пытаются нам показать, становится легче и интересней. Но, всё же, включая фильм, вы должны понимать, что думать придётся много. Это не развлекательных попкорн.

Рекомендовать к просмотру не буду. Вы должны сами понять придётся вам этот фильм по душе иль же нет.

«Иллюзии — мирская суета»
Нацуо Кирино

Меланхолия приходит с первыми зыбкими лучами, — молча прокрадывается в тело, точно утренний холодок, проскальзывающий сквозь постельное бельё. Она пахнет кипарисами, а на вкус кофеино-горькая. Есть в ней что-то аномальное и квёлое, по-гиппократовски болезненное и по-демокритовски метафизическое, хотя на Киаростами, вероятно, возымело платоновское «правильное» неистовство. Минорное настроение — лишь внешний отпечаток чувств, совсем как рентгеновский снимок, показывающий внутреннюю структуру органов, — своего рода копия, такая же, как героиня Бинош, подверженная лёгкой меланхолии; как герой-писатель Шимелла, приехавший в Тоскану; как его искусствоведческая книга, переведённая на italiano; как сами герои, которые, гуляя по узким итальянским улочкам, внезапно вжились в роли тех, за кого их случайно приняли в кафе: притворились мужем и женой, что обручились ровно пятнадцать лет назад в этих местах. И теперь обречены предаваться ложным воспоминаниям, болтать о неугомонном сыне-подростке и их браке. Игра затягивает настолько, что мнимые супруги ругаются, мирятся, выясняют отношения и, возможно, чувствуют себя комфортно, как никогда.

Но невинная шалость совсем скоро искажает настоящее, стирает грани между действительностью и фантазией: превращает реальность в фикцию, и обратно. Фильм Киаростами, как и книга его героя, об оригиналах и копиях, об игре в чужую жизнь, о симулякрах, о примеривании роли фантома в мире, который не подчинился законам тотальной аутентичности — да и не мог в принципе. Диспут пресловутой темы copy-original переходит из искусствоведческой плоскости в общечеловеческую: одни нуждаются в достоверности любых мелочей, другим нет никакой разницы, ведь люди в определённом смысле тоже кальки, производные от ДНК своих предков. Рассуждая о проблематике галеристов, режиссёр выпячивает парадоксы, вроде хорошая подделка — лучше оригинала, хотя порой они неразличимы, даже для эстетов, которые твердят, что подлинник явно лучше, точно в «Трассе 60». Но Киаростами таки остаётся верен платоновским философемам — что предмет реальности, изображаемый картиной, есть в некотором роде копия по отношению к самой идее предмета, — и в целом всё вторично, и парижская «Джоконда» такая же копия, как и тосканская.

Однако режиссёр не превращает тематику в рефрен, а неоднократно уходит от неё, отталкивается и рефлексирует, как то делают его персонажи — импровизирующие, выпавшие из времени, перевоплощённые в ненастоящих людей, в особенности безымянная героиня Бинош, чей образ идентифицируется с симулякром — «копией», не имеющей оригинала. Техническая нарочитость фильма изощряет ролевое представление, дополняя иллюзорность симметричностью: герои зеркально отражаются в кадре, словно они идеальные копии людей, которые скрылись за операторской камерой. Но за ней лишь Лука Бигацци, который своенравным манером съёмки «расшатывает» и так непрочный мир, что кажется он вот-вот рухнет, ведь всё в нём слишком условно и абстрактно — актёры играют в персонажей, а персонажи актёрствуют. Киаростами напирает на эффект иллюзии и всё говорит о жизни и браке, о том, как порой томительно и невыносимо, но вместе с тем и сладко. Его герои так долго имитируют гнетущую любовь, что сами же начинают в неё верить, и даже в то, что она, наверное, никуда и не уходила, а просто уже проявляется по-другому.

В сладостной боли есть что-то ни с чем не сравнимое, от чего они не могут отказаться — ускользают и погружаются в искусство, но вновь возвращаются друг к другу. Героиню не привлекают похожие на неё места, брошенные и почти всеми забытые, она тянется к людям, прохожим и незнакомым, разговаривает с ними, потому что боится потерять себя маленькую в большом мире, потому и завлекает писателя в заманчивую игру, превращает его в своего часто отсутствующего мужа, в то время как сама воплощает образ всех его женщин, — он не разглагольствует о своём прошлом, а «довольствуется» одной ей, томной и белой-белой, с яркой помадой на губах и необычными серёжками на ушах, — то усталой, то весёлой, но такой желанной. Иллюзии Киаростами постепенно преображаются в бодрийяровскую псевдовещь, замещающую «агонизирующую реальность» посредством симуляции — эскапизмом и выдуманным миром, который героям, очевидно, очень нравится. Настолько, что они там и останутся, поскольку их любовь может выжить только как копия, умещённая в виртуальность. Он присядет рядом с ней на ложе, где они провели первую брачную ночь, и скажет, что она стала ещё красивее. Ей это понравится, и потом они ещё какое-то время будут шептаться и оживлять воспоминания.

А потом растворятся с последними зыбкими лучами.

Последняя рецензия в этом произвольном цикле, хотя и не последний фильм с мадемуазель Бинош.

«Копия верна» — название фильма и одновременно название книги, тема которой становится предметом обсуждения двух главных героев. Он — британец и автор книги, она — француженка и хозяйка антикварного магазина. Место встречи — благоухающая Италия.

Перед режиссёром стояла непростая задача: как снять полуторачасовой разговор двух людей, чтобы зрители не заскучали? Если вы в принципе не готовы внимать такому, а любите экшн, то этот фильм не стоит включать. Здесь только размеренное повествование, близкое к режиму реального времени.

Кино — копия реальности

Поначалу даже не понимаешь, что уже смотришь фильм. Реальность настолько приближена к кино, что граница почти стёрта. Зритель присутствует на презентации книги. Зал людей, оратор, тренькающие телефоны и шуточки — непринуждённая европейская атмосфера. И только когда действие переносится в кафе, куда пришли мать и сын, восприятие чуть меняется. Но по-прежнему не отпускает ощущение съёмки скрытой камерой.

Прогулка

Вы любите гулять? Я очень. Особенно, если прогулка предстоит по предместьям Тосканы. Режиссёр уверенной рукой ведет меня вместе с героями в местный музей, расположенный в чудесном местечке пригорода. Прекрасные виды, витые улочки, воздух античной Италии. И не утихающий разговор, начинающийся как обсуждение книги и превращающийся в игру-флирт между м и ж. Мне дико захотелось прогуляться по тем же местам и повторить маршрут героев.

Копия или оригинал?

Разницы нет — вот к чему подводит режиссер зрителя. Кино с культурологических тем переходит на общечеловеческие — отношения полов и важность понимания между ними. Или возможность понимания? Звучащая на трёх языках речь только подчеркивает это.

Я — игривый человек по натуре, с живостью воспринимаю игру между людьми на экране. Игра в игре. Мужчина и женщина играют в супругов, давно живущих вместе. И играют убедительно. Это ретроспектива всех браков в целом, а вопросы и проблемы, которые игриво поднимают умные мужчина и женщина, универсальны и тем более глубоки.

Возможно, этот разговор — сожаление о молчании. Молчании, которое губит браки. Вместо того чтобы поговорить, люди замыкаются в себе. Если не говорят оригиналы между собой, так хотя бы поговорят их копии? «Копия верна» — фильм-повод посмотреть на себя самих на экране, увидеть свое отражение и задуматься о своих поступках, словах и невысказанном.

Финал

Финал картины идеален. Звон колоколов, гостиничный сумрак, вечерние крыши под нежным закатом. Положенная в центре сюжета интрига… завершается? Что будет? Финал звучит как финал художественной книги. Он открыт, но этим не раздражает.

Аббас Киаростами справился с задачей: фильм интересно смотреть до самых последних минут. После титров единственное сожаление, которое испытываешь — что он уже закончился.

Итог: Многогранный фильм, диалоги которого можно долго разбирать, смаковать обнажаемые темы, обдумывать и делать неожиданные выводы. Я ещё не раз его пересмотрю.

9 из 10