Ночь дьяволов

В городскую больницу поступает пациент, психика которого перенесла жесточайшее потрясение. Он не помнит ни кто он такой, ни как он тут оказался, ни того, что с ним случилось. Но он страшно боится темноты, требует закрыть в палате окна и двери. К нему приезжает красивая девушка Зденка, которая говорит, что любит и знает его, что его зовут Никола и что он приехал в командировку по делам, у него сломалась машина в лесу, и он остановился в их доме на ночь, чтобы починить ее. Но он кидается прочь с таким ужасом, как будто увидел дьявола, пришедшего по его душу. И эта встреча воскрешает его память…

За свою долгую режиссерскую карьеру Джорджио Феррони снимал фильмы самых разных жанров. Сначала это были в основном масштабные исторические постановки о приключениях героев Древней Греции и Древнего Рима, и уже за первый свой фильм «Помпеи» (1936) режиссер получил «Золотого льва» в Венеции. А через два года еще одного — за лучшую документальную короткометражку «Гармонии пукциний». Сразу заявив о себе, как о режиссере с высоким творческим потенциалом, Джорджио Феррони занял свое заслуженное место в ряду признанных мастеров итальянского кино. Снимал ли он пеплумы с Гордоном Скоттом, спагетти-вестерны с Джулиано Джеммой, драмы или хоррор — все его фильмы публика встречала благосклонно.

К жанру ужасов Феррони обращался всего два раза. В 1960 году он снял готический хоррор «Мельница каменных женщин». И только через 12 лет режиссер опять решает обратиться к темному жанру, который снова вошел в моду в европейском кино.

Вдохновленный эпизодом «Вурдалак» из знаменитого хоррор-альманаха Марио Бавы «Три лика страха» (1963), в основу сценария которого легла повесть «Семья вурдалаков» Алексея Толстого, Феррони снял полнометражный ремейк, перенеся действие в современность. Режиссер бережно отнесся к оригинальному сюжету, что позволило сохранить мрачную и мистическую атмосферу как повести, так и творения Марио Бавы, при этом внеся свои коррективы в сюжетные линии.

Действие происходит, скорее всего, в Югославии, откуда, кстати, родом Джанни Гарко, исполнитель роли Николы. Это только усиливает национальным колоритом мрачность и таинственность обстановки вместе с загадочным славянским характером персонажей, неразговорчивых и несколько нелюдимых. Мужчины там суровы, а женщины покорны, что продиктовано условиями их жизни в лесу, превратившейся в выживание после появления возле немаленькой когда-то деревни нежити-ведьмы. И постепенно из всей деревни в живых осталась только одна семья. Но ведьма уже свела в могилу одного из трех сыновей старика Горчи и теперь подбирается к остальным. Поэтому на ночь надо запирать все двери и окна, никому их не открывать и не выходить, что бы при этом ни происходило снаружи. Их дом, одиноко стоящий в лесу около кладбища, когда-то бывшего живой деревней, теперь их единственная защита и спасение.

Сама обстановка и убранство дома в духе балканских крестьянских усадеб воссоздана бережно, а глухой лес вокруг заставляет поверить, что фильм там и снимался. Но роль Балкан сыграла провинция Лацио: съемки проводились в предместьях Рима. В фильме минимум спецэффектов, да и те на уровне манекенов, муляжей и резиновых масок, но использовано все очень умело, и если не пугает, то интригует, как и странные деревянные фигурки и поделки погибшего сына.

А вот чем мастерски пугает режиссер, так это звуками леса в темноте, стуком в окно, за которым вдруг возникает лицо вурдалака, рвущегося в дом, к своей семье. Пугает давящей атмосферой недосказанности, неясного страха, становящегося все более явственным, рождая внутри ощущение чего-то жуткого, неминуемого и неотвратимого. Образ ведьмы в одежде цыганки, которая окропляет цветы на свежей могиле собственной кровью, ее логово в лесу, бледные лица детей с кровавыми потеками и глазами, в которых нет больше жизни, тоскливый вой собак во дворе, наглухо закрытые ставни окон, громкое тиканье часов в душной тишине ожидания возвращения отца не позже заката — из этих деталей складывается атмосфера фильма.

Постановка Джорджио Феррони наиболее близко передает настроение литературного первоисточника, погружая в него зрителей постепенно и максимально глубоко, прописывая характеры персонажей детально и емко. Даже в саундтреке, написанном композитором Джорджо Гослини, тема обреченности звучит везде, усиливаясь по мере развития сюжета и становясь особенно острой в теме любви Зденки и Николы.

Фильм по визуальному ряду и восприятию развивается как бы в двух временных пластах одновременно. С одной стороны городская современная больница с новейшим оборудованием и методами лечения, люди, одетые по моде 70-х годов ХХ века, пользующиеся всеми благами цивилизации, образованные и лишенные всяких суеверий. С другой — живущая в лесу семья со своим патриархальным укладом, чья одежда очень напоминает национальные костюмы. Они живут как бы в параллельных мирах, не пересекающихся между собой. И даже Зденка, приехавшая в больницу, красиво и модно одетая, так непохожа на саму себя, Зденку из леса в простом крестьянском платье. Как будто один из этих миров — ненастоящий, призрачный, сошедший со страниц готических романов, и в то же время такой живой и осязаемый. А неоднозначность финала отсылает к столь же двойственному финалу «Ребенка Розмари», оставляя за зрителем выбор: случился весь этот ужас на самом деле, или это лишь горячечный бред и кошмары больного сознания главного героя.

7 из 10

Рассказ «Семья вурдалака» Алексея Константиновича Толстого нередко переносили на экран. Часто это всё было лишь по мотивам, и добрая половина постановщиков не являлась соотечественниками писателя. Подобный интерес иностранцев к произведению, пожалуй, обусловлен тем, что сам Алексей Константинович написал его на французском языке в юном возрасте двадцати одного года, находясь за границей, будучи очевидно вдохновлённым европейскими готическими новеллами. Ещё следует учесть, что три экранизации, снятые двумя итальянцами и испанцем, выходили в шестидесятые-семидесятые, когда в Европе были популярны фильмы ужасов с применением готики, и фантазия русского писателя являлась благодатной темой, предвосхищающей знаковую повесть Шеридана Ле Фаню и культовый роман Брэма Стокера.

Нынешним режиссёром выступил Джорджио Феррони, ранее неплохо поработавший в схожем направлении, поставив картину «Мельница каменных женщин» («Il Mulino delle donne di pietra»). Взявшись за рассказ, он явственно переделал его, однако даже адаптация в современность не нарушила основную ценность истории. Фильм выделяет сильнейшая атмосфера, подпитанная лекалами классических вампирских новелл. Автор не только придерживается места действия, схоже погружая нас в традиционно загадочную восточную Европу, полную диких преданий и жутких легенд, но и крепко ухватывает саму ауру рассказа, когда зритель, вместе с экранным гостем, оказывается заперт в гостях у проклятого семейства, одиноко доживающего свои последние дни средь леса. Антураж опустевшей деревни, панический страх ночи, свежие могилы с крестами, бесконечные стволы деревьев, где мелькают чьи-то тёмные силуэты, а также местный народный колорит усиливает нужный эффект подачи неторопливой страшилки об упырях, окутанной меланхоличным музыкальным мотивом. Тема вампиров изящно раскрыта в первородном зловещем ключе, уходящем корнями в устный фольклор, где существа являют собой образ бесконечно таинственной нечисти, напоминающей приведения самих себя, когда они ещё были живы. Минимальный грим мертвецки бледных лиц с широко раскрытыми очами дополняет ассоциации со злобными фантомами, которые после смерти возвращаются к близким людям, стремясь погубить их, утащив за собой в чёрную чащу леса, словно от глубокой печали и отчаянной ненависти, что уже сами полноценно не живут, не влияют на судьбу, угрюмо бродя в ночном сумраке подле вкопанных крестов. Они, как хищные тени, снуют за окнами, скребясь и стучась в ставни, тщетно стремясь к полноценной людской жизни, где горит свет, слышны разговоры, сохранён румянец на щеках, бурлят различные чувства, смыкаются жаркие объятья, ведь уже навсегда потеряли всё это, став мертвецами, отторгнутыми смертью, выпавшими из естественного цикла мирозданья. И только горячая кровь манит их ложной надеждой испить её, дабы попытаться вновь обрести заветную жизнь.

Режиссёр сполна передаёт фатальный трагизм рассказа, повествуя свою по-настоящему страшную историю, пугающую не столько некоторыми шоковыми сценами, требующими использования колоритной бутафории — жанр обязывал, а сколько сочетанием упомянутого контраста мира людей, наполненного страстью с любовью, разыгранных с помощью романтической линии и оголённых женских тел, прельщающих своей красотой, как символом жизни, и надвигающимся хмурым царством смерти, неминуемо забирающим себе любого, не щадя даже детей. Каждый однажды завершит свой земной путь, но это не самое страшное, потому что поистине жутко оказаться ненужным закону природы, земле, вере, Богу, вечно блуждая холодным призраком подле родных и любимых, испытывая зависть к ним. Думаю, именно это держал в голове писатель, когда творил свой рассказ, написанный в готическом направлении, пока ещё лишь набирающем литературную моду, куда после добавится внушительная доля чарующего романтизма. И режиссёр придерживался подобного, налегая на вязкую устрашающую атмосферу истории, напоминающую современную легенду, где есть жизнь, любовь, страсть, и неумолимая смерть, настигающая всех предыдущих, а вурдалаки отчасти выступают её метафорой. Автор тесно переплёл народные поверья, ночные звуки, шелест листьев, скрипы, шорохи, искажённые тени от свечей, пугающий детский смех, испуганные взгляды, заточенные колья, постоянную опаску, трагическую романтику, а это всё отлично соответствует книжному духу классического рассказа.

7 из 10

Наверняка все читали бессмертное произведение Брэма Стокера, которое имело множество воплощений на экране в разные годы. Нежить пьющая кровь всегда привлекала продюсеров, так как тема пугающая а поскольку люди обожают щекотать себе нервишки чем то ужасным, то тема вампиризма в кино индустрии никогда не иссякнет. Много лет назад, в нашей школьной библиотеке кто то нашел произведение Алексея Константиновича Толстого — Семья вурдалака. Эта готическая новелла была с успехом прочитана по рекомендации и вашим покорным слугой. Речь сегодня пойдет об экранизации этого прекрасного произведения. Вообще я смотрел все экранизации этой новеллы, в том числе и отечественную 1990 года. Но больше всех меня конечно же впечатлила вольная итерпретация в постановке Марио Бава в его ленте 3 лика страха с Борисом Карлофым а так же кинолента Джорджио Феррони, снятая почти 10 лет спустя после потрясающего фильма Бава. Пересказывать полностью сюжет не имеет смысла, так как рекомендую ознакомится как с фильмом так и с повестью. Достаточно отметить что это довольно таки самобытное зрелище, наполненное особенностями и колоритом Европы. Текст изменен согласно требованиям времени и действие перенесено в близкое нам время, но от этого эта леденящая история не перестает быть такой же жуткой как и на момент написания более ста с лишним лет назад. Следует отметить что эта постановка достаточно вольно трактует повесть, оставляя лишь стержень, и основные события упомянутые Толстым. Показана по сути трагедия — гибель семейства в следствии вмешательства потусторонних сил, имя которым вампиризм, хотя я бы сказал что это некоторая разновидность вампиризма, с сильно размытыми признаками в нашем классическом понимании этого явления. Так что никаких острых клыков, сна в гробу и боязни зеркал, ровно как и метаморфозы в летучих Микки Маусов мы тут не увидим. Хотя кровушка и прочие ужасы присутствуют здесь ровно в таком количестве, что бы не надоесть и не превратить ленту в кровавое месиво made in Italy. Постановщик Джорджо Феррони умело выдерживает атмосферу липкого страха и ужаса, который опутывает главного героя как паук в свою паутину. Не мудрено что после всего произошедшего кое у кого происходит конкретный сдвиг по фазе и полное форматирование серого вещества. Безумие к которому в итоге пришел один из героев своего рода защитная реакция, так как до сих пор явление вапиризма с большим скептицизмом и сквозь пальцы признается лишь немногими людьми, и в следствии чего разум отказывается принимать это. В ленте уделено внимание некоторым тонкостям быта а так же частично показаны особенности погребения поселенцев кои в небольшом количестве остались еще в этих местах. Думаю что многое конечно выдумано и приукрашено колоритом восточной Европы. Имели ли право итальянцы ставить ленту по произведению нашего писателя, думаю что да, ведь от самой повести веет Европой. Толстой вообще написал ее следуя из Франкфурта во Францию. И на русский язык она была переведена с французского лишь спустя 45 лет, так что какого то непонимания особенных слов или разности менталететов не было и итальянцы скорее всего читали первоисточник легко и доступно для понимания. Существует мнение, что эта лента является ремэйком сегмента из кинокартины 3 лика страха, эта история так приглянулась Джорджо Феррони, что он решил ее расширить и дополнить своими задумками. И познакомился Феррони с первоисточником Толстого уже после просмотра ленты Марио Бава. Спецэффекты в ленте выполнены на достаточно примитивном уровне, хотя и мастером, чьи работы вы видели в лентах Чужой, кинг конг, инопланетянин, близкие контакты третьей степени. Его имя Карло Ромбальди. Думаю что кровь и мертвечина все же не являются коньком гения спецэффектов. Поэтому видна крайняя фальшивость консистенции и цвета крови например или искусственная кожа. Хотя следует признать что эта фальшивость придает шарм картине, делая ее фантастичной и жуткой. Столь же жуткой является и музыка обрамляющая это леденящую душу историю. С самого начала вступительных титров, музыка Джорджио Гаслини не предвещает ничего хорошего и практически сразу вгоняет в мрачно депрессивное состояние соответствующее этому фильму, кстати мне заглавная тема очень сильно напомнила тему другой легендарной ленты ОРКА — кит убийца, кому интересно сравните. Оператор то и дело меняет общий план на крупный и наоборот показывая выразительные лица актеров. Что можно сказать об актерской игре — довольно таки сносная для актерской школы того времени — есть конечно вопросы по сюжету, но это скорее вопрос к сценаристам ленты.. Вообще не скажу что фильм полон сюрпризов, но для первого просмотра любителям такого рода кино впечатлений хватит. Лес — как место действия действительно удачная локация — скажу что чем то мне это напомнило по ту сторону изгороди, да да мультфильм, так как в киноленте ночь дьяволов так же не знаешь что произойдет в следующий момент и кто выйдет навстречу главному герою. Не хочу сравнивать фильмы на тему вампиризма 70х 80 90х и 2000х — это абсолютно разные времена и мотивы как и технологии использовались разные. Но хочу заметить что есть вечные произведения — из которых трансформировались более современные вкусы и предпочтения любителей фильмов о кровопийцах. Думаю история написанная Алексеем Толстым относится к категории вечных, а постановка Джорджо Феррони одно из прочтений подобной классики. Прочтение получилось удачным на мой взгляд, приближенность к оригиналу, попытка развить сюжет в наше время с помощью дополнительных событий, готическая атмосфера, таинственная мрачная музыка и слегка корявые спецэффекты Карло Ромбальди. Присутствует в фильме немного обнаженки, но это если вы будете смотреть нужную версию фильма, так как их две и небольшие но явные отличия по наполнению кадра и степени одетости героини есть.

Для зрителей лента будет интересна атмосферностью и интересной развязкой. У себя на родине, картину многие ругали, называя попыткой воссоздать что то новое из шедевра Марио Бава, которого в Италии очень почитают и не смеют превзойти. Хотя попытка режиссера Джорджо Феррони достойна похвалы и что тут скажешь — эта лента оставляет далеко позади советскую экранизацию 1990 года.

Подведу итого этого обзора. Фильм годный, интересный и красивый в кинематографическом плане. Рекомендую всем поклонникам готического, таинственного и потустороннего. Поклонники лент о вампирах не проходите мимо этого итало испанского шедевра, смотрите фильм в достойном качестве дабы оценить цвет глаз героини, через чур красный цвет крови и итальянский лес с полуразрушенными каменными особняками в лесу близ итальянского города Лацио.

С повестью А. К. Толстого «Семья Вурдалаков» итальянский режиссер Джорджио Феррони, ко времени съемок «Дьявольской Ночи» бывший уже патриархом местной киноиндустрии, поступил довольно бережно. Во всяком случае, по сравнению с советской экранизацией 1990-го года его фильм не выглядит беспощадным и бессмысленным лубком, напрочь лишенным атмосферы первоисточника. Может быть, просто потому, что для итальянцев снимать кино о мистических кошмарах было делом вполне привычным и укладывающимся в национальный менталитет, а может, сама по себе повесть Толстого, написанная на французском языке, к русской литературе могла быть отнесена с большой натяжкой. Как бы там ни было, но итальянский фильм духу повести отвечает куда более точно.

Впрочем, как позднее и его советские коллеги, действие итальянец перенес в современность, правда не в Россию, а на Балканы. Но это, пожалуй, пошло фильму только на пользу. В конце концов, трудно назвать уголок Европы, окутанный мистическими тайнами сильнее, чем этот полуостров. Ну, разве что Трансильвания. В остальном же фабула вполне соответствует повести русского классика. А вот такой атмосферы, такого хтонического, идущего словно бы из недр самой Земли, неодолимого ужаса у Толстого не было и в помине. Не писали так в первой половине XIX века ни в России, ни во Франции… Безнадежность и предопределенность фатума помноженные на бессилие человека против надмирных сил в творчестве писателей-романтиков того времени было едва ли не основополагающим, но они все же опирались на твердую религиозную основу. А здесь… Здесь мрак и ужас, нагнетаемые в кадре, служат по большому счету только для того, чтобы пощекотать нервы зрителя. Без какой-либо подоплеки. В подавляющем большинстве случаев, это приводило к обычным коммерческим поделкам, но профессионализм синьора Феррони в сочетании с вечным сюжетом А. К. Толстого привели к тому, что фильм получился по-настоящему страшным. Конечно, для нынешних поедателей поп-корна кошмары, демонстрируемые в «La Notte dei Diavoli» покажутся не стоящими выеденного яйца. Что уж там — после слэшеров-то. Но, возможно, даже они оценят удивительную атмосферу, своеобразную поэтику и ощущение присутствия чего-то потустороннего, что возникает в кадре, возможно, даже вопреки желанию авторов. В конце концов, они-то снимали просто коммерческое кино, воспользовавшись канвой классического литературного произведения, не думая о том, как это будет восприниматься спустя сорок лет. Причем снимали так, чтобы им и тогдашним зрителям было максимально удобно: перенесение действия в Россию, например, было бы сопряжено с лишними расходами и грозило бы превратить картину в тот самый лубок, которым стал в итоге советский фильм. Тогда, скорее всего, сравнение «Дьявольской Ночи» с «Семьей Вурдалаков» закончилось бы не в пользу первой. Излишнее педалирование квази-балканского фольклора (которым так любят заниматься авторы американских b-movies) тоже лишило бы ленту изрядной доли ее атмосферы… Но Феррони умудрился обойти все острые углы, создав откровенно коммерческий, но в то же время сохранивший дух и букву литературного источника фильм, который, к сожалению, сегодня незаслуженно оказался забыт даже фанатами винтажного хоррора. А жаль…