Знамение

Фильмы, повествующие о различных катаклизмах, стихиях на море и земле, нашествии инопланетян, — очень популярный жанр кино, часто имеющий коммерческий успех у зрителя. Комфортно переживать «Армагеддон» и гадать, что же будет «Послезавтра», сидя в уютном кинозале. Фильм Алекса Пройаса, известного по фильмам «Ворон», «Я, робот», — представитель жанра фильма-катастрофы, где на главного героя ложится груз ответственности за спасение Земли.

1959 год. В американском Лексингтоне дети одной из школ рисуют послания последующим поколениям, каким они видят будущее. На картинках школьников изображены необычные космические корабли, оригинальные дома. И только одна замкнутая девочка Люсинда исписала листок какими-то числами. Спустя пятьдесят лет на юбилее школы вынимают капсулу времени с посланиями школьников. Мальчику Калебу, который порой слышит какие-то странные нашептывания, достается тот странный листок с числами. Его отец, астрофизик Джон Кестлер, случайно находит в цифровой последовательности закономерность. Оказывается, Люсинда предсказала все прошедшие катастрофы и несколько грядущих, последняя из которых завершает этот жуткий список. Кестлер, до этого потерявший жену и не общающийся с отцом-пастором, как и подобает настоящему ученому, скептически относится к мирозданию и не верит в то, что все заранее предопределено и управляется свыше. Но постепенно к нему приходит понимание, что числа — это даты и координаты различных бедствий, в том числе и будущих. К тому же Кестлер догадывается, что это каким-то образом связано с ним и его сыном…

Вступив на территорию, давно освоенную Эммерихом, Бэем, Де Бонтом, Пройас, используя приемы и схему фильма-катастрофы, а также многочисленные ходы и штампы, сумел добиться ощущения обреченности и страха перед глобальной катастрофой. Это, в свою очередь, заслуга Николаса Кейджа, в чьих глазах видим и тревогу, и безысходность. Его герой, читающий студентам теорию хаоса и верящий в то, что «в жизни каждый за себя», вынужден разгадать тайну и спасти мир от катастрофы вселенского масштаба — и в итоге поверить, что в жизни все не случайно. Режиссер передает атмосферу приближающейся беды осенним фоном, с желтыми, безжизненными листьями, с лучами солнца, которое уже скоро станет гибелью для Земли. Делая ставку на немногочисленные, но качественные визуальные эффекты, Пройас не просто их обозначает, но показывает длиннее, чем принято в подобных фильмах. Крушение самолета и авария в метро бьют по нервам мощно благодаря реалистичности. Картина Алекса Пройаса, несмотря на многочисленные драматургические несостыковки, религиозную, философскую, научную путаницу, тем не менее добирается до предельной ясности и простоты финала, который, конечно, не обходится без инопланетян. В некоторых современных фильмах их впихивают даже туда, где они, казалось бы, быть не должны (достаточно вспомнить последний фильм про старину Индиану Джонса). Здесь они не злобные завоеватели с другой планеты, а ангелоподобные существа без намека на какие бы то ни было эмоции. Такими, вероятно, хотели бы видеть создатели фильма человеческую расу. И начаться она должна с нового поколения, необыкновенных и одаренных детей, таких как сын Кестлера Калеб. А самому Джону и всем прежним людям с их устремлениями и грузом прошлого там места нет.

Литературное наследие известного американского писателя Райана Дугласа Пирсона насчитывает боле десятка полноценных романов и множество рассказов самой разнообразной тематики от ужасов до политического триллера, однако по каким-то неведомым причинам его произведения нечасто попадают в поле зрения влиятельных продюсеров. Долгое время самым известным романом Пирсона, удостоенным чести быть перенесенным на экране считался «Меркурий в опасности», заинтересовавший Брюса Уиллиса и Алека Болдуина. И хотя постановка не оправдала кассовых ожиданий, ей удалось заинтересовать собой зрителей, готовых провести два часа свободного времени за просмотром драматического триллера со сложной драматургией. Однако неудовлетворительные прокатные сборы фильма не самым лучшим образом сказались на дальнейших планах по переносу творчества Пирсона на пленку. Отличные продажи книг никоим образом не отражались на внимании со стороны студийных функционеров, и тем не менее сам писатель не отказывался от возможности еще раз испытать свои силы в большом кино и решил написать оригинальный сценарий фантастического направления, вложив в него свой богатый художественный опыт и необходимые для постановки эпической зрелищности сцены. И на этот раз продюсеры оказались уже более благосклонными к творчеству Пирсона, договорившись с ним о съемках и начав в спешном порядке подбирать состав создателей. Конечно излишняя поспешность еще ни разу не приводила к удовлетворительным результатам, и в случае со «Знамением» желание как можно скорее довести задумку Пирсона до экранов наоборот обернулась затягивающей медлительностью. Неугасающие творческие разногласия с приглашенными постановщиками, споры непосредственно с самим Райаном Дугласом Пирсоном и вопросы по части производственного бюджета то и дело отдаляли «Знамение» от премьеры, и тем не менее с приходом на режиссерский мостик Алекса Пройаса бесконечные прения окончились и фильм все-таки состоялся. Профессиональная критика весьма скептически отнеслась к философии и задумкам авторов, но вопреки этому «Знамение» сумело заинтересовать самую широкую аудиторию, окупившую все затраты и подарившую исполнителю заглавной роли Николасу Кейджу один из последних громких проектов, который невозможно уличить в провале.

Итак, сюжет фильма перебрасывает нас в 1959 год, в час открытия начальной школы Уильяма Доуса. Чтобы укрепить высокий статус события среди всех присутствующих, организаторы решили провести необычайную акцию и создать так называемую «Капсулу времени» с рисунками детей, представляющих себе будущее через 50 лет. Среди детей, удостоившихся чести оставить свое послание будущим поколениям, оказалась также и Люсинда Эмбри (Лара Робинсон), хаотично набрасывающая на бумаге цифры от 0 до 9. И несмотря на то, что со стороны работа Люсинды кажется форменным сумасбродством, ее листок также отправляется в тайник, который должен будет открыться ровно через половину столетия. Дальнейшее действие перебрасывается уже в наши дни и знакомит нас с астрофизиком Джоном Кестлером (Николас Кейдж), чей сын Калеб (Чандлер Кентербери) добывает тот самый набросок Люсинды, в котором при первом ознакомлении совершенно не просматривается смысл. И тем не менее заинтригованный Джон решает поближе присмотреться к давнему предсказанию и к своему удивлению обнаруживает связь между цифрами Люсинды и датами крупных катастроф, среди которых можно отыскать инцидент с группой Игоря Дятлова и сокрушительное землетрясение в Мехико. Пройдясь по списку от начала и до конца, Джон приходит к выводам, что девочка, оставившая послание, в действительности способна заглядывать в будущее, а потому необходимо по возможности воспользоваться ее подсказками, дабы отвернуть грядущие потрясения. Но вовсе не так просто обыграть в прямой схватке саму смерть, которая неумолимо подступает и собирается нанести еще один удар, чьи последствия носят воистину ужасающий характер.

Талант умелого автора, отмеченный в каждом произведении, выходящем из-под рук Райана Дугласа Пирсона не обошел стороной и «Знамение», рассуждающее над серьезными темами посредством языка популярного у рядового обывателя жанра. Писатель зацепил проблемы взаимоотношений между поколениями, охватил своим внимание вопросы глобального техногенного охвата и вместе с тем не упустил из виду локальные вспышки гнева, неудовлетворенности и боли, раздирающие на части сердца простых людей, непонимающих, что же им необходимо от жизни. Вместе с тем Пирсон не побоялся вынести сложные, порой неоднозначные выводы на всеобщее обозрение и показал, что в некоторых случаях необходимо действовать исключительно радикальными методами, в которых невозможно отыскать компромисс. Благодаря столь броской и вызывающей задумке «Знамение» оказалось гораздо более интересным произведением, нежели большая доля иных американских фантастических рассказов, вопреки всем невзгодам упивающихся несколько раздражающими семейными ценностями, затыкающими собой все, включая голос разума. И совершенно неудивительно, что сюжет Пирсона привлек внимание режиссера Алекса Пройаса, навсегда вписавшего свое имя в историю Фабрики грез после работы над такими картинами, как «Ворон» и «Я, робот». Чередуя громкие блокбастеры с крепкими, но не шибко громкими проектами, Пройас старался обращать внимание в первую очередь на оригинальность затеи, и в «Знамении» он отыскал именно то, что близко его бунтарскому духу. Следуя прописным истинам Пирсона, режиссер сумел вызвать тревогу, нешуточно нас напугать и одновременно с этим показать, что у любого финала есть продолжение. И если оно кажется чем-то эфемерным, то необходимо остановиться, как следует подумать и протереть глаза. В этом случае есть возможность узреть истину и понять, что такое жизнь, смерть и даже само провидение.

Но чтобы не слишком переутомить аудиторию философскими притчами и откровениями, Алекс Пройас насытил свою постановку многочисленными сценами действия и довольно неплохими как для 50-ти миллионного проекта спецэффектами. «Знамение» по своему определение не сулило сюжету спокойной, размеренной динамики и требовало от создателей зрелищности, отмеченной жертвами и серьезными разрушениями. Всего этого на экране в достатке, причем иногда даже больше, нежели хочется. Герой Николаса Кейджа изо всех сил старается воспользоваться полученными данными и каждый раз, когда он приближается к гипотетическому спасению будущих невинных жертв, сердце поневоле замирает, ведь Алекс Пройас мастерски нагнетает напряжение, сдабривая наши ожидания грандиозными сценами, вызывающими одновременно восторг и страх. Причем участие Николаса Кейджа в роли импровизированного спасателя всего сущего на этот раз полностью оправдана. Пройас доверил ему предельно сложную художественную миссию и попросил показать Джона Кестлера в образе обыкновенного ученого, который не стреляет из автоматов и не умеет разбивать кулаками стены. А ведь зная тягу Кейджа к преувеличениям, были некоторые сомнения в том. Справиться ли он с поставленными задачами. Но несмотря на опасения, актер выступил достойно и разыграл для нас драматическую партию, подогревающую и без того безразмерный интерес к происходящему.

В итоге хочу сказать, что «Знамение» являет собой пример отличного развлекательного триллера с изрядным элементом фантастичности. Алекс Пройас сумел найти общий язык с автором оригинала, а Николас Кейдж прочувствовал всю суть произведения, выдав интересную игру, за которую его хочется лишь поблагодарить. Вам же смело желаю увлекательного просмотра.

9 из 10

Единожды укрывшись теплым покрывалом ночи, хочешь делать это снова и снова. Лишь поверхностному взору черный цвет представляется глухим, сухим и лишенным оттенков. В действительности же каждое прикосновение к антрацитовой ткани формирует новые образы, столь сильные, сколь и мрачные. Смерть практически синонимична ночи, что отнюдь не означает отсутствие загробного продолжения, и кому как не Алексу Пройасу рассказывать об этом. Австралийский творец устрашающе-завораживающей метафизики, чье имя неразрывно связано с готически-трагическим «Вороном», с упорством одержимого демонстрировал потребность к регулярным фаталистическим возвращениям. Несмотря на успех фантастического оммажа Азимову «Я, робот», не покидала мысль о некоторой вымученности творения. Оно было исполнено будто наемным работником, которому предложили интересное, но морально чуждое задание. Настоящего Пройаса, как художника гротескных набросков с непременным пессимизмом повествования, мы не видели с густо-атмосферного «Темного города», и неудивительно, что Конец света оказался достойной возможностью утолить творческий голод.

При всех интригующих наметках, при очевидной направленности в сторону осмысления всеобщего существования, «Знамение» далеко не отошло от своей блокбастерной сути. Безусловно неглупое кино без особого успеха маскируется под интеллектуальное, но достаточно внимательного взгляда, дабы оценить излишнюю легкодоступность. Насколько это плохо — можно спорить, но воспринимать ленту полномасштабной катастрофой в любом случае не удается. Пройас по давней традиции хорошо интригует, заставляет задуматься о предопределенности глобальных катаклизмов, но не дает внятного ответа о роли человека в этих событиях. Доставшаяся герою, точно по распределению, профессия астрофизика явно не приблизила понимание взаимосвязи каждого из нас с божественной материей, образующей все сущее. При этом нельзя сказать, что режиссер изначально пошел по неверному пути. Напротив, Николас Кейдж, у которого на все предполагаемые события в запасе есть полтора выражения лица, как никто другой подошел для роли обреченного, но отчаянного сопротивленца. А вот игра в символы заметно уступила качеству кастинга, и причину стоит искать в надуманности шифровок, щедро потчуемых с экрана.

Разгадка странных чисел, убористо записанных в школьном листке пятидесятилетней давности, способна поразить, восхитить и завести, но очень уж заметна в этом строго американская направленность. Лента пытается убедить нас в том, что лишь Новому Свету за обозначенный срок больше всех доставалось природных и техногенных катастроф, и такой подход безжалостно обнажает конъюнктурность исполнения. И сколько бы ни отвешивал Пройас кивков в сторону религиозного синкретизма, на какие кабалистические теории бы он ни опирался, а цельного движения разгулявшейся мысли у него не вышло. Люди, по версии режиссера, могут сколько угодно бегать от судьбы, гробить многие часы жизни в попытках спрогнозировать апокалипсис, но более успешно им удаются бытовые споры. Старина Николас, вооруженный наполовину опорожненным бокалом виски, удивительно органичен в качестве последнего пророка, усердно отметающего лжесвидетельства. Через такого помятого, слегка облезлого мужика режиссер пытается убедить в заслуженности любого, даже самого трагичного исхода, который не отменить никаким озарением. То, что у героя Кейджа отец пастор — не иначе как режиссерская насмешка над неспособностью человека обнаружить спасение в вере. Библия вообще используется как некий дремучий артефакт. Ее свидетельства настойчиво доказывают, что Богу всегда виднее, и каждый сам повинен в собственной неспособности принять неизбежное.

«Знамение» нередко сравнивают с еще более эстетским «Фонтаном», но даже без углубления в детали и анализ выбранных средств, легко заметить, что фильмам места на разных этажах исполнения. Сказался, безусловно, и долгий хронометраж: лента заметно проседает во второй половине и ощутимо вязнет, когда напрашивается пик эмоциональной сопричастности. И если у Даррена Аронофски осовремененная мудрость тысячелетий цветет безумным великолепием, то Алекс Пройас может похвастаться лишь красочными эффектами, худо-бедно оживляющими происходящее. Временами бывший классный клипмейкер по-настоящему отводит душу, для чего ему и потребовались охваченные огнем лоси, таинственные фигуры с прожектором во рту, эпически падающие аэробусы и кувыркающиеся поезда метро. Исполнены эти выкрутасы на зависть, но практической пользы сюжету от них не больше, чем от сухих строк, фиксирующих количество погибших. Никак не слились в неделимое целое визуальная эклектика с нравственно-религиозным содержимым. Очевидно, что режиссеру гораздо интереснее снимать саму катастрофу, чем планомерно подводить к ней.

Часовой механизм запущен, стрелки тикают, а ворон давно скрылся из виду. Австралийскому мизантропу не удалось добиться нового magnum opus, но именовать получившееся творение пресной пустышкой также не хочется. «Знамение» обозначило вектор, по которому стоит двигаться при намерении качественно реализовать экранный апокалипсис. Само собой, условный фон Триер одними лишь лазурными светофильтрами способен добиться несоизмеримо большего эффекта, чем долгая понурая погоня за черными камнями, и тем приятнее, что лента впустую не проходит. Пройасу удается напомнить, насколько же сложны законы, по которым существует Солнечная система, и что каждое новое открытие неизбежно влечет за собой цепь новых загадок, на раскрытие которых может не хватить времени. Лик черной неизбежности с трудом можно признать красивым, и когда за спиной оказывается прожитая жизнь, то меньше всего захочется просить прощения у Создателя за собственную уязвимость.

Неплохая идея, интригующий сюжет, даже Кейдж старается. Но после половины фильма начинается бред.

«Знамение» — научно-фантастический фильм режиссёра Алекса Пройаса. Сценарий фильма написал писатель Райан Пирсон, после чего Columbia Pictures забрала проект себе, но после права на фильм были проданы. Проект взяла кинокомпания Escape Artists, а Стайлс Уайт и Джульет Сноуден переписали сценарий.

После вскрытия «временной капсулы», в руки к профессору Джону Кестлеру попадает загадочный лист с цифрами. Джон случайно обнаруживает, что цифры точно указывают на даты, количество жертв и координаты различных техногенных катастроф, случившихся за последние 50 лет. На листке также есть три будущие даты, и очередная катастрофа.

Как я и писал выше у фильма интригующий сюжет, но после половины фильма начинается бред с инопланетянами. Как можно было испортить такую интересную идею? Но создателям это удалось. Можно же было всё интереснее придумать… Без всей этой ереси! Ну хорошо, если создателям этого захотелось — пускай.

В фильме практически все актёры не стараются, но есть один… И это Николас Кейдж. Единственный кто хоть как-то старался. После неплохой актёрской игры в этом фильме надеялся, что его карьера «оклемается», но ничего хорошего не случилось.

В общем: Это средний фильм с неплохим Кейджом.

5 из 10

(Благодаря Кейджу)