Дивный новый мир

Художественная ценность романа Хаксли во многом спорна. Очень много текста отдано под изложение моральных ценностей Дикаря и не так уж много под описание мира будущего. Но одно неоспоримо — сама концепция романа восхитительна. Мир где напрямую ничего не запрещено и все уверены в собственном счастье — идея очень изящная и не менее реалистичная. Если у авторов экранизации были какие-либо художественные замыслы (есть сомнения), то единственная идея которую им удалось отразить, то это как раз реалистичность.

Дивный новый мир сделан откровенно дешево и имеет телевизионное происхождение, поэтому трудно говорить о реализации замыслов. Будущее в фильме выглядит как… наще настоящее. Офисные работники, клубные тусовки, социальные различия — все точно так же. Даже запретность определённых тем больше похожа на модный тренд. Никакого жесткого контроля, никакой цензуры, никаких ограничений в перемещениях. В связи с этим антиутопии в фильме не ощущается даже близко, накал страстей отсутсвует в принципе. Либо это самая бездарная интерпретация идей Хаксли, либо самая точная. Все остальные элементы экранизации упоминания не заслуживают, поэтому спорная интерпретации является ее главным плюсом.

2 из 10

Это совсем не книга. Оставлены декорации книги, некоторые персонажи, но акценты расставлены иначе. В книге больше абсурда, книга ярче и интереснее. Здесь хороши некоторые сцены — дети с воздушными шариками в морге, дети в школе, не понимающие «Ромео и Джульетту». В книге над «Ромео и Джульеттой» смеялись не дети, а взрослые и умные люди. В книге лучше показана обусловленность ума любого человека, здесь на этом акцента совсем нет. Здесь не упоминается имя Господа нашего Форда. Сильно сглажены острые углы. Сцены, шокирующие в книге своей абсурдностью и в то же время правдоподобностью, как то бичевание дикаря, здесь купированы, изменены, фильм более плавный, щадящий чувства и мировоззрение зрителя. Хотя, может, не читавший книгу зритель и удивится тому, что слова «мать», «отец» здесь считаются ругательными, в книге были вещи и похлеще.