Вкус зелёного чая после риса

Сатакэ — инженер, добившийся всего своим трудом, провинциал, участник войны (о чем вспоминать не любит), он привык к простой пище и простым вещам и не понимает, зачем путешествовать первым классом, если все равно не приедешь быстрее, чем третьим. Таэко — «золотая» девочка, похоже, не проработавшая в жизни ни дня, красивая, капризная, она привыкла, что у нее есть все, чего она хочет, и не понимает, зачем путешествовать третьим классом, если есть первый. Сатакэ и Таэко — муж и жена. Жениха для Таэко подобрали родители, вероятно, почувствовав, что будущее новой Японии принадлежит таким self-made men, образованным и трудолюбивым разночинцам. Быть может, в момент сватовства Сатакэ и Таэко даже были влюблены, но сейчас они и сами не могут этого вспомнить. В прекрасный день, когда мы впервые попадаем в их жизнь, Таэко безудержно развлекается в обществе подруг и столь же безудержно врет мужу, называя его за глаза «господин Глупая голова», а Сатакэ молчит, вздыхает и не очень старательно делает вид, что верит.

А день был и действительно прекрасный — все герои об этом говорили. Разливающийся по просторным улицам солнечный свет отчетливо виден даже в черно-белых кадрах — здесь приветливый город не подавляет масштабами, а встречает новыми возможностями: работать, отдыхать, встречать интересных людей. Токио на заре японского экономического чуда, когда автомобильная компания уже расширяется настолько, чтобы посылать сотрудников в Латинскую Америку, но полет на самолете еще кажется событием, которое заслуживает пышных проводов. Когда под руку прогуливаются парень в модном двубортном костюме и девушка в расписном кимоно; когда, выйдя из традиционно-минималистической гостиной, попадаешь во французский будуар с диванчиками, рюшами и фарфоровыми пастушками. Вестернизация Японии, которую Ясудзиро Одзу чаще отождествляет с потерей лица и разрушением векового уклада, во «Вкусе риса с зеленым чаем» скорее рифмуется с небывалой открытостью и расширением горизонтов. В самом, наверное, легком и беззаботном из своих послевоенных фильмов режиссер показывает, реанимировав сценарий двенадцатилетней давности, несколько прекрасных дней, когда счастье кажется возможным, а все недоразумения разрешаются ко всеобщему удовольствию.

Несмотря на отчетливые приметы времени, история «Риса с чаем» универсальна — возможно, потому, что очень многие несчастливые семьи несчастливы не настолько по-своему, как может показаться на первый взгляд. Беда избалованной Таэко в том, что она категорически, в упор, не желает видеть собственного мужа и так часто рассказывает подругам, что он туп и ограничен, что начинает и сама в это верить. В нем нет красоты и изящества, он не устраивает сцен и даже не пытается снять с ушей обильно развешенную любимой женой лапшу — поэтому она считает его скучным и недалеким. Девочки (любого возраста) так часто придумывают себе «героя романа», что порой совершенно теряют связь с реальностью. Но мы-то все видим: камера Одзу, как обычно, закреплена на уровне циновки, так что зритель чувствует себя полноправным участником семейных сцен. Лицо Сатакэ невозмутимо, но это не глупость, а скорее спокойная уверенность, и белые нитки, кое-как скрепляющие истории его жены, он разглядывает, пожалуй, даже с интересом. Он твердо стоит на своем, даже если Таэко в исступлении кричит, что он должен принять ее сторону в споре с племянницей. Его ум подкрепляется каким-то почти иррациональным чутьем, позволяющим угадать нечаянного победителя велосипедной гонки и точно понять, когда с раздраженной женой лучше вовсе не разговаривать. Наверное, Сатакэ и впрямь не герой романа, зато это человек, с которым на самом деле можно прожить долгую и счастливую жизнь.

Таэко, чтобы понять это, потребовалась разлука — долгие, монотонно-прекрасные кадры с мелькающими перекрытиями железнодорожного моста, расчерчивающие жизнь, графически отделяющие будущее от прошлого. Расставание ощущалось бы острее, если бы Одзу, как планировал, снял свой фильм в 1940-м, когда жена должна была провожать героя на фронт, а не в долгую командировку. Метаморфоза Таэко вполне компенсирует вынужденное искажение сюжета: ее лицо буквально тает, когда модная прелестница превращается в заботливую жену, которая среди ночи суетливо и с непривычки неловко готовит неожиданно вернувшемуся мужу рис с зеленым чаем — еду прислуги, от которой она еще пару дней назад воротила свой хорошенький носик. И в этот момент думается, что очень многие несчастливые семьи (или даже шире — люди) несчастливы преимущественно потому, что сами выдумывают себе проблемы. А для счастья иногда достаточно один раз забыть про (забить на) никому не нужные церемонии и посмотреть чуть глубже привычного и приевшегося образа, чтобы увидеть за ним живого человека.

Токио 52-го года, почти не разрушенный недавней войной, отображается черно-белой пленкой неспешно и подробно. Просторные улицы без подавляющих своей громадностью высоток, стройные ряды молодых деревьев, небо, расчерченное графическими линиями трамвайный проводов. Он стремиться быть похожим на обычный европейский/американский город и спрятать даже намек на военное прошлое, на беды, лишения, агрессию закончившиеся да вот, только что. Этот город убеждает нас что, все хорошо, вкладывая рефреном в речь своих жителей гипнотизирующий посыл: Хороший день! Сейчас — лучшее время! Режиссер Ясудзиро Одзу, снимая свой фильм, вряд ли знал, что время было не только лучшим, оно оказалось стартовым для невероятного фантастического ускорения всей истории Японии. Вот поэтому фильм можно смотреть и как своеобразную иллюстрацию того периода. Активное влияния стран-победительниц, особенно Америки, породило смешение культур: молодые женщины носят европейскую одежду и традиционные кимоно, одинаково популярны представления театра Кабуки, бейсбольные чемпионаты и фильмы с Жаном Марэ, молодой человек в баре напевает гимн студентов «Gaudeamus igitur». Этот непрерывный сильный поток изменений, в котором видны признаки зарождающегося японского экономического чуда, подхватывает персонажей фильма и при всей внешней неспешности и частности происходящего круто меняет жизнь главных героев супругов Сатакэ.

Молодая женщина Таэко наделена внешностью японок со старинных гравюр, у которых форма высоких бровей повторяет линию разреза глаз, а нижняя тяжеловатая часть лица придает этим женщинам едва уловимое выражение капризности и инфантилизма. В полной гармонии с образом Таэко, одетая в сложносочиненное кимоно, так и ведет себя: эгоистично, снисходя до своего немногословного мужа. Возможно, в прежние довоенные времена брак между девушкой путешествующей первым классом и парнем из третьего не случился бы никогда, но сейчас границы упразднены, страна стремительно демократизируется во всех сферах жизни. И тем не менее, не смотря на этот пример демократизма, в наблюдаемой нами здоровой ячейке японского общества организовано все согласно исходному статусу: он имеет право работать, а она — обязанность развлекаться. В арсенале у нашей красавицы кроме природного изящества есть только ее изворотливость, да острый язычок, что в прочем не есть особо ценный капитал. Хотя Таэко посвящена большая часть экранного времени, гораздо интереснее, объемнее выглядит персонаж ее мужа — господина Сатакэ. По отдельным фразам, по мелким деталям можно восстановить его биографию и обстоятельства жизни. Он из простой работящей семьи, поскольку ему комфортен третий класс и привычны дешевые сигареты. Воевал в Сингапуре, но не любит говорить о войне. Случайно встреченный сослуживец уважительно называет его «господин капрал». Способен к поэтическому восприятию мира: даже в воспоминаниях о войне есть место живописанию природы и созвездия «Южный крест». Работает в частной компании в машиностроительном отделе (не в «Тойоте» ли?), трудоголик, поскольку берет работу даже на дом. И как-то сразу становиться понятным что этот Мокиши Сатакэ из числа парней, которые, отказавшись быть частью нации-самурая, приняли курс на экономический взлет Японии. (Не случайно в фильме присутствуют кадры движущихся по отстроенным мостам поездов, взлетающего самолета, расширяющего своим полетом границы возможностей героя). Сатакэ представляется той основой общества и семьи, тем «рисом», который можно употреблять с каким-угодно маринадом, не меняя его неделимой и начальной сути.

Постепенно суть вещей открывается Таэко. Момент единения супругов, когда женщина, осознав свою предвзятость по отношению к мужу, радуется его возвращению, очень трогателен. Разговоры вполголоса, чтобы не разбудить прислугу, приготовление еды на кухне, когда муж поддерживает длинные рукава жены, согласие жены на простую незамысловатую еду вместе с неизящной манерой ее употребления, рождает атмосферу миновавшего кризиса. Уже нечего бояться, нужно просто поговорить о своих чувствах и ожиданиях. Капризное выражение лица Таэко исчезает, улыбка делает его мягче, милее. Девушка смотрит прямо в камеру, демонстрируя свою открытость и искренность. Ее улыбка предназначена мужу, все такому же простому, но уже бесконечно милому парню. Вот он и появляется ароматный свежезаваренный зеленый чай, который утоляет жажду, дарит покой и умиротворение. Знакомо и просто, привычно и успокаивающе. Как раз то, что подходит для риса и жизни в целом. Их лучшее время начинается.

Таэко — девушка из высшего общества, любит выходить в свет, соблюдает все правила этикета, привыкла к насыщенной жизни. Мокиши — бывший солдат, человек простой, если не сказать деревенщина, курит дешевые сигареты, предпочитает не ездить в поезде первым классом, а каждое второе предложение начинает с междометия «мм», выражающего крайнюю степень смирения и покорности. В фильме совершенно не объясняется предыстория, однако же, эти двое — муж и жена, и даже когда-то испытывали друг к другу сильные чувства. Но теперь супруга постоянно язвит, считает Мокиши очень скучным и приземленным человеком, а за глаза называет «господин Тупая Голова». Он, в свою очередь, и не думает реагировать, как будто бы видя еще что-то светлое в их угасающем браке.

От японского фильма 50-х годов можно было ожидать каких-то отсылок на вековые культурные традиции, тонкой восточной философии или еще чего-то фундаментального и труднопостигаемого. Однако картина смотрится удивительно актуально и в наши дни. Если поменять излюбленные Таэко места для посещения — театр кабуки и стадион — на солярий и, скажем, ночные клубы, то получим стереотипную представительницу золотой молодежи наших лет. А уж если вместо кимоно облачить героиню в какое-нибудь модное платье, то образ светской львицы окажется полностью законченным. Да и сама история о муже и жене из разных сословий находится вне временных рамок.

Нельзя сказать, что режиссер применяет какие-то новаторские техники или постоянно дразнит зрителя загадками да многослойными метафорами, но все же некоторые приемы заслуживают отдельного упоминания. Одзу использует длинные планы: направляющийся вдаль поезд, медленно взлетающий самолет. Часто можно наблюдать долгую статичную съемку пустой темной комнаты. Как правило, такие безмолвные эпизоды следуют за сценами, которые были наполнены событиями, в которых происходил какой-то конфликт. Тем самым нам дают понять, что герои предельно погружены в свои мысли, как любой человек, который в задумчивости устремляет свой взгляд в одну точку. Кроме того режиссер использует интересную аллегорию: Мокиши во время велосипедных гонок с большой уверенностью ставит на аутсайдера, который долгое время плетется в хвосте группы, но ближе к финишу вырывается на первое место. Очень явно прослеживается сходство с судьбой главного героя, который никак не форсировал события и просто гнул свою линию, добившись уже не спортивного, но жизненного успеха при помощи своего терпения и верности принципам.

Одзу очень удачно удалось выдержать фильм на высоком эмоциональном уровне, хотя он не использовал при этом ни сцен с громкими криками, ни тревожных музыкальных мотивов, в основном все эмоции шли от актеров. Мокиши совершенно не менялся в течение всей истории, он, оставаясь столь же покорным, все так же угрюмо мэкает после каждого упрека, но при этом ни на шаг не отступает от понятной ему одному стратегии поведения. Полная противоположность — Таэко, персонаж Митие Когурэ. В начале фильма она вызывает неприятие, надменная, злая, постоянно насмехается над своим мужем. Но стоит девушке понять, что она может больше никогда не увидеть Мокиши, как черты ее лица изменяются и Таэко уже излучает самую искреннюю любовь, а впоследствии просит прощения у своего супруга. Наверное, будь этот фильм более популярен, Митие Когурэ непременно попала бы в различные рейтинги самых удивительных кинопревращений.

«Имея не ценим, потерявши плачем». В столь незамысловатую фразу можно уместить весь смысл фильма. И это очень в стиле Одзу: простая история, простая мораль, безукоризненное исполнение. Автор пытается проанализировать психологию людей, имеющих проблемы после нескольких лет совместной жизни. Казалось бы, и анализ выходит очень однобоким, и рассматривается лишь один аспект, да и авторское решение проблемы отнюдь не тянет на универсальный рецепт счастливого замужества. Но то, как Одзу снимает свой фильм, десятикратно увеличивает вес его аргументов. Да так, что уже и взаправду начинаешь верить, будто для удачного брака нужно всего лишь почаще молчать да не обращать внимания на заскоки жены.

Этот фильм — мой первый сознательный опыт просмотра классического японского кино (с творчеством Акиры Куросавы тоже имела счастье ознакомиться, но то был детский опыт, привнесённый в мою жизнь родителей).

Изучая кино какой-либо определённой страны, мы невольно проникаем в глубь её культуры. Понятно, что кинематограф — не зеркало, а скорее блестящая поверхность какого-то начищенного отражающего предмета, в котором отразить всю глубину попросту невозможно, да и непосвящённый всего в мелочах не поймёт — скажется принадлежность другой культуре. Однако, можно попытаться хотя бы интуитивно почувствовать внутреннюю красоту и то светлое, что может предложить искусство.

Перед нами старая, как мир, история — несчастливый брак. Внутри семьи все отношения идут наперекосяк оттого, что женщина, не любящая своего мужа, не находит себе места. Мужчина работает, уходя из дома на день, занят делами и друзьями, а она радеет о доме. Но если сердце её не спокойно, душа не удовлетворена, то тонкий мир союза двух людей неудержимо рушится.

Сидела и диву давалась — как спокойно мужчина переносит мелочные упрёки жены (всё боялась, что у него не хватит терпения), жалела женщину, не находящую себе места из-за разлада с самой собой. Когда же к ней пришло понимание, это вовсе не выглядело карикатурно — просто появилась возможность порадоваться за кого-то, кто понял, что красота — в простых и милых сердцу вещах, и именно через них приходит счастье — через совместный полуночный ужин, через вкус привычных блюд в общетсве небезразличного чтебе человека. Происходит взаимооблагораживание: отношений через осознание красоты в простоте и незамысловатой пище, и при этом чай и рис обретают новое значение — через них обретается гармония.

Фильм так же прост и незамысловат, как его название, но при этом обретает некое подобие притчи, но очень ненавязчивой и простой. Посмотреть — и согласиться.