Ной

Одна из интерпретаций пересказа судьбы Ноя и постройке ковчега способного спасти жизни от великого потопа. В основе сценария — история изложенная в Ветхом завете. Сюжет подвергся доработке, с небольшим количеством нововведений. При этом картина, которая в начале кажется простой и легко объяснимой превращается в сложную нравственную драму.

Как человек, который совершенно спокойно относится к произведениям по библейским сюжетам я не ждал особого откровения. Режиссер создает развлекательное кино с элементами мистики и магии. С первых сцен можно предположить всю серьезность происходящего, но далее следует несколько сюжетов с использования каменных големов, тем самым ожидать совпадения или натурализма не стоит. История о человеке, выбранным богом для важной миссии, со своими слабостями, сложностями и целеустремленностью. Для постройки ковчега главному герою будет помогать семья и каменные големы. Обязательно в качестве противостоянию Ною появятся те, кто считает себя выше окружающих и силой готов забрать необходимое. При этом Ной чтит жизнь животных, его семья питается только растительной пищей, а возникшая агрессия превращается в акт выживания, отпор которому можно совершить только завершив начатое.

Кинокартина делит людей на два лагеря, одним из которых рассказанная история нравится и другим нет. Первым картина заслуживает внимание за манеру подачи, игру актеров и сюжетное повествование. Вторые оперируют неточностью библейской историей и слишком ненатуральным исполнением. Так перед нами сказка, которая совершенно не претендует на историческое сходство и при этом перенесенная на современный язык и реалии общества. Жена равноправная Мужу. Режиссер делает акцент на силе характера и проблемах с которыми приходится сталкиваться Ною на пути к строительству ковчега. Именно на этом построен сюжет, двигателем которого является Рассел Кроу. Его персонаж умен, мудр, отец семейства, готовый отвечать за свои поступки. Внутренняя борьба и нравственный выбор тянется шлейфом на протяжении всего сюжета. К финалу зритель сможет самостоятельно пережить все эмоции, возникающие у Ноя.

Первая треть сюжета вызывает равнодушие, когда Ной со своей семьей отправляются в путь за советом. В середине Ной строит ковчег и кульминация в отплытие на корабле каждой твари по паре. Если в первой части можно было не сильно вникать в происходящие, то со второй половины режиссер аккуратно, использую свое личное видение приковывает к экрану до самых титров. После просмотра ответ, почему фильм понравился нашелся сразу, ведь режиссером картины является Даррен Аронофски. Манера которого очень долго и последовательно подводить зрителя к финальной кульминации, чтобы последние 10 минут фильма зритель испытывал целую гамму эмоций. Именно такими картинами являют Черный лебедь, Рестлер и Фонтан. Зритель видит четкие границы между разными этапами жизни главных героев и в финале мозаика заполняется тем, чего не хватало прежде. Ответами на вопросы о силе духа и характера человека. Именно таким и предстает «Ной».

9 из 10

Экранизация библейского сюжета — дело смелое и рискованное. Особенно если в фильм вкладываются огромные деньги. Чаще всего на выходе получается что-то хорошо снятое, но нечеловечески затянутое, пафосное и нудное. Мелькнет на экранах, соберет урожай подзатыльников от верующих за неточность, от атеистов за пропаганду, а если повезет, еще и какие-то деньги, и канет в Лету. С «Ноем» Аронофски примерно это и произошло. Но в отличие от большинства коллег по жанру ему есть что предложить зрителю помимо драк и спецэффектов.

Пересказывать оригинальную историю не будем, ее и так все знают. Аронофски ее, в принципе, не сильно изменил — просто добавил нескольких новых героев и рассказал о конфликтах, о которых в Библии не упоминалось. В первую очередь это касается самого Ноя, стоящего перед выбором: спасать все живое, как велит сердце, или ограничиться собственной семьей и животными, как велит Бог? Остаться человеком или стать орудием Бога? Его невестка Ила (не пытайтесь вспомнить — в оригинале такой героини не было) вот-вот родит — как поступить с ребенком? Это действительно фильм о Ное, а не о человечестве и не о потопе. И Рассел Кроу идеально передал, пожалуй, лучший образ этого персонажа в кино.

К сожалению, остальные герои ничем подобным похвастаться не могут. Что Ила, что жена и сыновья Ноя (за исключением разве что Хама), что все остальное человечество — ходячие функции, которые должны появиться в определенном месте в определенное время. Особенно это касается злодея Тубал-Каина, вождя людей. Недовольство всего человечества избранностью Ноя — абсолютно логичный ход, но при первом же взгляде на Тубал-Каина становится ясно, что всю эту бешеную толпу в сюжет ввели просто для того, чтобы не дать зрителю заснуть. Это же блокбастер, значит, нужен герой, отвечающий за экшен. Даже если это будет истеричный дед-фанатик с повадками гопника.

К актерам претензий нет — старались все, особенно Кроу. Но даже тут есть небольшое «но» по имени Энтони Хопкинс. Одним своим появлением в кадре он затмевает всех прочих. Но воспринимать их это не сильно мешает.

Та же история с картинкой — вроде прилично, но полностью шаблонно, мрачно и пресно. Когда на экране происходит какое-то чудо, в него не веришь — настолько оно не вписывается в общую атмосферу. Радуют разве что ангелы — к их созданию действительно подошли креативно и не без юмора. Но их мало, а других таких находок в фильме нет.

Реалистичный главный герой и серьезные конфликты — это прекрасно. Но, как показал «Ной», сами по себе они погоды не сделают. Фильм при должной постановке мог стать шедевром, а получился проходным представителем жанра, стоящим ровно одного вечера. Хоть и получился получше многих других.

6 из 10

Причудливый фильм. Фэнтезийный эпик Даррена Аронофски смешивает элементы «Властелина Колец», документалок BBC о живой природе, науч.-поп. сериала «Космос» и, как ни странно, «Трансформеров». Хотя, прежде всего, в ленте переплелись различные ветхозаветные предания вокруг центрального мифа о Ное и его плавучем зоопарке.

Оригинальную историю знают все. Бог предупредил Ноя о надвигающемся потопе. Тот строит Ковчег и находит «каждой твари по паре». Бог задумал убить всех людей, кроме Ноя. Он и его семья — избранные, потомкам которых предстоит населить Землю. Ковчег выдержал испытание большой водой и пристал к горному массиву Арарат. Ной покинул Ковчег, сделал жертвоприношение. Всевышний пообещал больше не убивать всех людей и в небе воссияла радуга.

Кроме ключевых моментов в «Ное» присутствуют необычно интерпретированный миф о сотворении мира, история о Каине и Авеле, грехопадение в райском саду и заимствования из Торы. Подаются в форме быстрой нарезки визуально утрированных образов. Аронофски ещё в своем дебюте «Пи» активно использовал нарезку связанных действием крупных планов под аккомпанемент аудиоэффектов. Он называет эту технику «хип-хоп монтаж».

Роскошный задник вулканических пейзажей Исландии впечатляет. Красоты фильму также добавляет использование контражура.

По иронии судьбы, съёмке фильма помешало наводнение. И все же, Даррен воплотил свой замысел, несмотря на трудности. Чувствуется его режиссёрский почерк, дополненный музыкальным сопровождением его старого друга Клинта Мэнселла.

В кино стоит идти без лишних ожиданий на традиционную, привычную библейскую ленту. С открытым разумом и сердцем. В «Ное» хватает странных, непонятных, местами нелепых моментов. Ближе к концу от них даже устаешь.

Подбор актёров, на мой взгляд, тоже чудаковатый. Рассел Кроу в роли Ноя преображается из Гладиатора в… Хемингуэя (?) под конец. Дженнифер Коннелли в роли его жены выглядит приятно и не более. Но Эмма Уотсон и сыновья Ноя не понравились. Мотивация Хама лучше подана в Библии. Сэр Энтони Хопкинс оттянулся в эпизодах, как стрёмный чародей с взглядом рептилии.

В «Ное» показан переход от ветхозаветной морали, принципов, ценностей к новым, основанным на любви к человеку и милосердии. Сама ситуация меняет Ноя. Вынуждает заключить мир с самим собой. Ной теперь не просто безжалостный слуга высших сил.

Маркетологи подают «Ноя» как обычный библейский эпик по типу «Десяти заповедей», а постер цельнотянутый у «Гладиатора». Понятно, что после смыва части декораций и проблем с перерасходом бюджета, фильму нужно найти максимально широкую аудиторию. Рекламщики даже пытались получить публичное одобрение «Ноя» у Папы Римского, чтобы привлечь аудиторию католиков. Этим обусловлена и конвертация в формат 3D. Без очков изображение будет ярче, к тому же стереоскопия размывает задники и пейзажи. Думаю, при просмотре в 2D зритель ничего не потеряет.

«Ной» — не совсем мейнстримовое зрелище. Картина упакована в обёртку типичного блокбастера, с присущей ему необходимостью быть эффектным аттракционом. Но внимательному взгляду в «Ное» откроются и более интересные грани. Фильм явно не создан комитетом, а продукт авторского видения сюжета из ветхих времён. Луч света промеж туч не включается, густой баритон с неба не раздаётся. И, слава богу.

Религиозному кинематографу, перелицовывающему всем известные что сведущим, что несведущим, что верующим, что неверующим библейские каноны на новый лад тотальной популяризации, на современном его эволюционном этапе присущи две, наиболее характерные, типические крайности: излишняя, наивная до безобразия детскость или же излишняя радикальность, — причем и первое, и второе не без вящих стараний унавожено чересчур прямолинейным и бесхитростным морализаторством в лоб. Очень редко обе эти крайности пересекаются в рамках синематического пространства какой-либо одной конкретной ленты, ибо априори радикализм и наивность есть вещами несовместимыми, философически неконвенциональными, художественно неравноценными и просто безыскусственно провокативными, однако последняя по счету крупная режиссерская работа культового американского постановщика Даррена Аронофски, фильм «Ной» 2014 года, умудряется прослыть не меньшим проявлением кинематографического троллинга, чем приснопамятные порнопыточные «Страсти Христовы» Мела Гибсона.

Бесстыдно замахнувшись на лавры Сесиля Б. ДеМилля и Джона Хьюстона, чьи режиссерские руки в свое время искусно хороводили постановкой «Десяти заповедей» и «Библии», лишенных всякой порочной шелухи неоднозначности, и вознамерившись сыграть в «большой стиль», лишь слегка унавоженный привычными для досточтимого режиссера визуальными игрищами на грани полумалликовского психодела, Даррен Аронофски в «Ное» начисто извращает суть ветхозаветного канона, трансформируя вполне по Кубрику и Кроненбергу Ноя-праведника, спасителя рода людского, в Ноя-грешника, фактического убийцу и экотеррориста(Green peace ободрям-с, Ватикан одобрям-с, но не сразу), делая из Ноя христианского Нуха мусульманского, которому, как известно, был дан указ истребить все человечество при любом удобном случае поскольку оно изжило себя окончательно и бесповоротно. В картине широко распространенное выражение про избиение младенцев обретает реальный формат безжалостного их убиения, а истинная вера в Бога сначала подрывается тротилом множества сомнений ближайшего окружения, тогда как сам досточтимый протагонист все больше становится истовым религиозным фанатиком, ведомым уже не силой Бога, а кажется, властью Дьявола. Пророк сам становится Богом, вознамерившись решать кому жить, а кому — нет, стремясь по сути к тотальному геноциду.

К финалу «Ной» становится чуть ли не атеистичным выпадом, предлагая зрителям на выбор безумство и фанатизм, или же веру в свои силы, но не в жестокого, кровавого, языческого Бога, который требует(требует ли?!) жертвоприношений. Фильм слишком искусно и чересчур манипулятивно подменяет, а то и вовсе отменяет большинство заповедей, становясь провокативным манифестом режиссера в сторону фактического безверия, ведь даже если Ной-праведник свихнулся, то что же говорить о простом люде? В картине религия и есть тот самый опиум для народа, от которого, по Аронофски, будет в финале долгий и мучительный отходняк не только для Ноя, но и для всей его святой семейки, каждый член которой был испорчен попеременно.

Даже тот замечательный и знаменательный факт, что Аронофски и Хэндел при написании сценария ленты пользовались не только каноническими текстами, но и Книгами Еноха, Юбилеев и Кумранскими свитками, равно не отменяет, что их почти и не видно в основной ткани фильма. Они не дешифруются буквально, и более всего картина напоминает выцеженный субстрат комикса, и то не всегда и не везде привлекательный и интересный — в особенности с точки зрения стиля и повествовательной внятности, которые большей частью впадают в истерику постмодернизма.

Впрочем, знакомый и неоднократно заюзанный стиль Аронофски угадывается в «Ное» далеко не сразу, ибо место многослойности и противоречивости на грани и за гранью фола уступила бесхитростная фэнтезийность, которая никак не коррелируется со строгими канонами веры. «Ной» по сути застрял в межжанровом пространстве, не являя собой ни полноценного религиозного трактата, ни остронадрывной драмы, ни яркого качественного фэнтези в конце концов. Фильм лишь кажется монолитным, тогда как на самом деле его конструкция хрупка, слаба и ненадежна. На поверку фильм оказывается банальным псевдоинтеллектуальным и псевдорелигиозным китчем, этакими Страстями Ноевыми на пустом месте.