Тупик

Почему — то не вызывало чувств эмпатии происходящее на экране — т. е. мысленно не ставил себя на место «угнетённой» семейной пары. Для возникновения соотнесения себя с кино-героями необходим был конфликт — а как раз его и нет в сюжете — т. е. саспенс отсутствует. А нет конфликта потому что и до встречи с криминалом пара женатиков ведёт себя как животные — трахаются как попало, живут в грязи, едят что попало и переход их из «диких» в «одомашненные» происходит без излишних сломов и дуг характеров — естественно и не принуждённо.

Это было по содержанию — теперь по форме: она великолепна. Начиная с «завязочных» кадров — работа камер с объективным приближением или актёрским — такое не часто увидишь в западном кино. Также, как мне кажется, редко увидишь сцены с ветром в голливуде, во всяком случае он тут есть и обращает на себя внимание. И далее сценопостановка и работы камерой хороши, но в начале фильма они просто «ударны» — взять хотя бы приближение издалёка авто на первый план под музыку.

Далее — музыка тоже хорошо подыгрывает сюжету — особенно «модная» — заунывная — соответствуя заброшенности и отдалённости местоположения происходящего.

Игра и образы актёров — великолепно «вылеплены» — прописаны. Злодей — «вышибала» — груб и внешностью, и одеждой и голосом. Злодей «интеллигент — на преступление ради детей» — беспомощен, жалок и комедийно истеричен. Муж — полу-обезумевший транжира ренты, ничем в жизни не занимающийся, привыкший покупать — сперва образования — потом «замок Скотта», а там и жену. А там и «рента» кончилась — здравствуй погружение в животное существование с прогрессирующей ненормальностью. Жена — тонко отточенная в красивых позах содержанка — бесполезное тело.

Все роли сыграны показательно и фактурно — но остаются сами по себе — без отношению к смыслам и идеям — ничего нам не говоря и не предлагая — красивая упаковочка в заломах которой возможно, конечно, рассмотреть культур-агентам и ответ на вселенский вопрос — а вот увидеть жизнь — нет.

5 из 10

Это по-своему интересное кино действительно ставит в тупик. Нас, люди, настолько избаловали новым кинематографом с их «вот это поворотами», неожиданными концовками и шокирующими открытиями, что на протяжении всего фильма в голове никак не могла успокоиться мысль о том, что вот прямо сейчас случится Нечто, что уже совсем чуть-чуть так раскроется страшная тайна, что в конце нас ждет грандиозное событие с переворачиванием сюжета с ног на голову. А рожа не треснет, как говорил Лёха Штырь? В итоге, просмотр оставил после себя шлейфик смущения и обмана. Что даже приятно.

Если не считать шумных и назойливых гостей, история на выходе получилась камерной с тремя основными и важными персонажами. Думается, актерам играть такие роли — одно наслаждение. Есть у нас предположение, что Роман Полански даже дал им свободу для импровизации, чтобы заполнить героев до краев. Тем паче на мужские позиции были выбраны не красивые манекены, а прекрасные там типажи. Нахальный, беспардонный и уверенный в себе — Лайонела Стэндера. Мягкотелый, неуверенный и обидчивый — Дональд Плезенса. А над ними возвышается горячая Франсуаза Дорлеак. Вкусно.

Разобравшись с парой мужчин и одной женщиной, внутренняя империя ноленс-воленс захочет получить в подарок захватывающую историю. Особенно жарко стало, когда подвыпивший муж-размазня использовал словечко peculiar (специфический; особенный; своеобразный; необычный) применительно к замку. Как же разыгралось воображение! Представилось, что теперь выяснится: бездетная семейная пара не может выбраться с островка, пока их место в замке не займет кто-нибудь другой. Или что место вроде чистилища для грешников. Или что преступника специально заманили в ловушку навсегда.

Но эти и другие идейки старательно разбиваются о стенку, когда, прогуливаясь с тем режиссером по его лабиринту фантазий и сна, постоянно натыкаешься на очередной тупик. В сценарном плане для рассказчика это чуть ли не идеальный вариант — водить зрителя за носик как можно дольше. В плане режиссуры поставлено всё это блестяще. Без музыки и звуковых шумов Роман Полански создает достойную интригу, не отпуская смотрящего фильм покурить или уж погонять волосатого. Считаем, что бы там ни представлял себе тот, кто смотрит «Тупик» впервые, поляк, жук, уверенно разобьет его мыслишки туда.

Как известно, у Романа Полански было тяжелое детство, сложная юность и куча проблем от непризнания на родине дебютной ленты. В критике тогдашней польской элиты «Ножа в воде» едва не потерялся любопытный нюанс. Еврейский паломник от кинематографа продемонстрировал настоящую страсть, изолируя трех людей в герметичное пространство. Им могла быть яхта, или, скажем, замок Вальтера Скотта. Добавим к этому изощренную игру на психологических слабостях, кучу скрытых социальных подтекстов, тягу к доминированию и подчинению — получим один из узловых сюжетов на протяжении всей долгой карьеры. Для Полански гроссмейстерская партия в три фигуры стала своеобразной тихой бухтой, в которую он, подобно кораблю, заплывал после долгих круизов по водам прочих жанров. Так будет впоследствии и с «Горькой луной», и со «Смертью и девушкой», и с «Венерой в мехах». Но в шестидесятых автора не интересовали дела амурные. В конце концов, и сильная любовь способна стать лишь еще одним рычагом влияния, точкой воздействия на податливого человека. Да и страсти страстями, а желание чувствовать себя хозяином положения — мотивация посильнее, чем однообразные и потому крайне скучные признания в вечной верности, желании целовать ноги и делать все, что ни пожелаешь.

Отрезанные сильным приливом герои «Тупика» — идеальные марионетки для глумливого режиссера. В картине, венчающей так называемую трилогию отчуждения, Полански избавил себя от строгих жанровых рамок. Театральная по своей сути постановка буквально пересыпана фарсовым юмором, граничащим с издевательским попиранием традиционных взаимоотношений полов. В порядке вещей здесь борьба за лидерство, насаждение своих правил и получение удовольствия от слома воли. Исходные позиции людей, угодивших в фигуральный и вполне реальный тупик, более чем очевидны. Муж — тряпка и подкаблучник, жена — вертихвостка и бездельница, гангстер — грубиян и подонок. Все ясно и понятно, но долгое нахождение в уединении преобразовывает характеры, люди сами не замечают, как перенимают черты друг друга, причем отрицательные — в первую очередь. Полански равняет моральную слабость с нахальным нравом и диктаторскими замашками, но с каждой перебранкой или вполне миролюбивой беседой, жертвы изоляции меняются ролями. Метаморфозы сопровождаются таким количеством комичных ситуаций, что перестаешь понимать, кто здесь хуже всех, а кому можно сочувствовать. В этой тонкой игре чувствуется желание режиссера дойти до конца в поиске ответа на вопрос: на что каждый готов пойти ради вожделенной власти?

Как это часто и бывает с неисправимыми пессимистами, Полански быстро определяется, что горькими разочарованиями собственную идею не испортить. На долю героев выпадает множество потрясений, а великолепная актерская игра заставляет испытывать эстетическое удовольствие от многораундовой дуэли. Теряют важность сиюминутные события, развязка приобретает характер этакого анти-катарсиса, и что бы ни вытворяли на экране действующие лица, сомнений нет: их образы можно раскрывать до бесконечности. Показательно, как ловко автор обошелся с типажом молодой жены Терезы. Ветреная девчонка, привыкшая брать все от жизни, наставляющая мужу рога чуть ли не у него на глазах, эволюционирует в характерную личность, ловко приспосабливающуюся к обстоятельствам и демонстрирующую незаурядные волевые качества. Как и прежде у Полански, на сцене вновь главенствует дама. Что и говорить, работа с Катрин Денёв и Франсуазой Дорлеак обеспечила режиссеру превосходные результаты. Насколько младшая сестра была шизофренически убедительна в обстановке квартирного заточения, настолько же старшая прекрасна как узница замка властолюбцев. Чтобы заставить сопереживать героям и одновременно ненавидеть их, пригодились и оригинальные средства, такие, как выстрел из ружья, знаменующий традиционный третий акт спектакля и сопутствующий ему взрыв страстей.

«Тупик» исключительно хорош как психологическая драма, увертливый триллер и гротескная комедия образов, но еще сильнее он в идейном плане. Впервые Полански смог творить без оглядки на задание компартии или вкусы придирчивой западноевропейской публики. Картина стала без преувеличения авторским заявлением на тему извращенности нравов. За величественными стенами роскошествуют хищнические инстинкты, а вместо привычных бытовых вещей звучит сардонический хохот над заблуждением, будто люди всегда могут найти общий язык. В обстановке экзистенциального тупика открываются совсем другие качества. В умеренных количествах они способны пойти на пользу, но в критических — помогают лишь выживанию. Что-то переосмысливать, додумывать и анализировать приходится буквально на ходу, ведь натянутые нервы готовы лопнуть в один миг. Характерной чертой фильма стало растягивание этого мига до полного морального выгорания. Настоящим победителем тройной дуэли становится не тот, кто торжественно выбирается из заточения, а тот, кто получает наибольшее наслаждение от своего кратковременного эмоционального триумфа. Потом уж можно и выть, сидя на камне. Игра в любом случае сделана.

Необычайная история жизни Романа Паланского полна кошмарных трагедий и неожиданных удач. История создания данного фильма — это еще и путь самого режиссера к славе, а главное осуществлению своей мечты — съемке идеального фильма, что, по его собственному размышлению, ему и удалось. Полвека спустя, многие посмотрят этот фильм во многом потому, что великий Полански, счел его своим лучшим творением.

Работа над сценарием «Тупика» (изначально рабочее название «В ожидании Кателбаха») началась в 1963 году в Париже, где не признанный на родине поляк Полански познакомился с начинающим сценаристом Жераром Брашем, вдохновленным идеями французской новой волны. Они не питали лишних иллюзий, по поводу возможности экранизировать свое творение, руководствовались рядом весьма специфических идей, которыми трудно было бы заинтересовать кино-производителей. Именно поэтому они творили, что называется, от души, любые идеи приветствовались, здесь и театр жестокости Арто и театр абсурда Беккета, что-то от Кафки, что-то от французских экзистенциалистов, несомненно, что-то от Хичкока… Как позже отмечали многие критики, фильм оказался потрясающей мешаниной из кино-стилей и направлений современного искусства.

Конечно, созданием такого фильма трудно было бы заинтересовать сколь-нибудь серьезных кино-промышленников… Очень трудно это сделать для никому не известных творцов из кишащего грандиозными идеями Парижа 60-х, но только не для восходящей звезды европейского кино! Еще в 1962 году «Нож в воде», фильм Поланского, не принятый в социалистической Польше, начал медленное странствие по кинофестивалям, получил приз кинокритиков в Венеции, вышел в прокат в Британии, и в конечном итоге в 1964 году был выдвинут на соискание золотой статуэтки американских кино-академиков. Этот приз он не получил, но при этом стал первым польским фильмом, номинированным на «Оскар». И Полански стал востребован. Из нескольких предложений он выбрал британцев, снимавших фильмы категории «В», с упором на триллеры и хорроры. Здесь Полански, при сотрудничестве ставшего незаменимым в последующие годы Жерара Браша, создает промежуточную цеховую работу «Отвращение». Картина, также на сегодняшний день ставшая легендарной, была тепло встречена критикой и имела неожиданный успех у зрителя. Неожиданным успех был для студии и прокатчиков, но не для режиссера. Полански намеренно искал подход к сердцам зрителей и кошелькам продюсеров, не давая в полной мере развернуться своей фантазии, ведь он шел к своей мечте — фильму как истинному произведению искусства. После успеха «Отвращения» Джин Гутовски дал отмашку на съемку нового проекта Паланского, дав режиссеру карт-бланш.

«Тупик» снимали в северной Англии на острове Линдисфарн. Здесь над создателями нависли тучи, в прямом и переносном смысле. Погода была ненастной, отсутствие минимальных удобств на острове подливало масло в огонь конфликта, разгорающегося у съемочной группы с режиссером и между собой. Тем интереснее будет в фильме наблюдать за искрометной игрой актеров, учитывая, что и в реальности они находились на грани нервного срыва. Говоря об актерах, нельзя не упомянуть еще одну удачу — кастинговую. Полански счел необходимым взять на роль главной героини неизвестную актрису, а лучше дебютантку. Кастинг проходил в Лондоне и заметно потрепал упрямого режиссера: найти юный талант, обладающий достаточным профессионализмом, оказалось просто не возможным. Когда Полански окончательно отчаялся, некто из продюсеров намекнул, что сейчас в Лондоне находится сестра той самой Катрин Денев, с которой он недавно замечательно поработал в «Отвращении». Так на съемочной площадке появилась Франсуаза Дорлеак. Несмотря на то, что она была француженкой (этого не хотелось режиссеру) и весьма известной (в 1964 работала у Трюффо в «Нежной коже» и получила массу одобрительных отзывов), Полански отошел от первоначального плана и утвердил ее на главную роль, даже без предварительных проб. Эта роль стала возможно лучшей в карьере, так рано погасшей французской звездочки, в середине 60-х Франсуаза являла собой символ современной французской женщины — сексуальной, независимой, непредсказуемой. Не менее интересны и ее партнеры на площадке. Лайонел Стендер — актер, уже снискавший славу в Голливуде, но вначале 50-х попал в «черный список» из-за своих коммунистических взглядов, и почти десятилетие провел без работы в США, пока не перебрался в Европу. Дональд Плезенс, известный как «человек с гипнотическим взглядом», играл в своей карьере в основном злодеев либо умалишенных, пожалуй только в «Тупике» он раскрыл свой не малый потенциал.

В целом и в частности в «Тупике» — прекрасно все. Сделав акцент на сценарий и актерскую работу, нельзя не упомянуть и оператора. Гилберт Тэйлор был уже успешен и востребован, он успел поработать с Лестером над «Вечером трудного дня» и Кубриком над «Доктором Стренджлавом». В «Тупик» он принес мрачные натурные планы, что в купе с хмурыми погодными условиями отлично нагнетают атмосферу, кажется, что в этом план Поланского даже перевыполнен. Картина неимоверно мрачная. Ну а там, где атмосфера была избыточно или недостаточно накалена, общий план дополняет еще и стильная джазовая мелодика Комеды. Кшиштоф Комеда написал музыку к более, чем 70 фильмам, в Польше считается родоначальником джаза, а для ранних картин Поланского он, как Морриконе для Серджо Леоне. Трудно представить «Тупик» без джазово-экспериментальной основной темы, или стильного басового вступления с «толканием автомобиля».

Все это и многое другое и было соткано в итоге в потрясающее полотно Романа Поланского «Тупик», признанного критиками в свое время и не забытого по сей день. Он был отмечен «Золотым медведем» Берлинария, куплен для американского проката, в котором однозначно провалился, но приоткрыл, тем не менее, своему создателю дорогу в Голливуд. Впереди был «Ребенок Розмари» и головокружительный успех по обоим сторонам Атлантики, но именно «Тупик» считает режиссер своим наилучшим фильмом. Об этом произведении было сказано и хочется еще сказать очень многое. Но сегодня полвека спустя после выхода, я, пожалуй соглашусь с его автором — это лучшая его работа… наряду, конечно, с «Пианистом», но это уже совсем другая история.