Всё о моей матери

Альмодовар в силу своей ориентации в собственных картинах всегда смещает акцент на проблемы женщин. Мужчины же у него зачастую выступают в роли агрессоров. Поэтому философская фраза из слогана о том, что частью каждого мужчины является женщина, плоско обыгрывается наличием трансгендерных персонажей в фильме.

И вроде бы их наличие несет крутой правильный посыл по типу «не бойся меняться» или «будь тем, кто ты есть». Но Альмодовар слишком радужно показывает, что смена пола — это нормально. Мне кажется, только человек, сменивший пол и переживший гормональный дисбаланс после операции, может пропагандировать такое в аудиовизуальном творчестве. Я не говорю о том, что смена пола — это нечто ужасное. Нет, каждый волен выбирать, как и в каком теле ему жить. Просто Альмодовар сознательно или бессознательно не говорит о том, как в реальности обстоят дела с теми, кто поменял пол. Ведь не каждый справляется со стрессом от жесткого гормонального сбоя в организме, и потому, как писал Ирвин Уэлш в рассказе «Евротреш», доходят до ручки и кончают жизнь самоубийством.

Еще непонятно, почему главная героиня, которая так легко бросается в слезы при одном упоминании ее сына, не винит в его смерти Хуму Рохо. Напротив, она устраивается к ней на работу и заводит с ней дружбу. А ведь в реальности посттравматический синдром съедает бедного родителя, так что он от отчаяния начинает винить каждого встречного в смерти своего ребенка. Но допустим, что наша героиня философски относится к жизни и смирилась со своей утратой за такой короткий промежуток времени. Зачем же она следила за парнем, донором которому пришелся ее умирающий сын?

И с чего бы главной героине вообще идти работать в театр? Чтобы оправдать задумку автора, что «в каждой женщине живет актриса»? Почему мужчины изображены животными, которые либо пытаются изнасиловать трансгендера, либо попрошайничают у него минет? Это ни в коем случае не сексистское негодование, это поиски логичной объективности.

«Все о моей матери» — это фильм, который я посмотрела с четким ощущением грязи, неприятия и чего-то еще… И чем больше я старалась разобраться в своих чувствах, тем больше я понимала, насколько этот фильм слабый.

Хорошему фильму, приправленному игрой актеров, не нужно много драмы, ему достаточно одной мощной проблемы, остальное создаст атмосфера, музыка и все — зритель уже сопереживает. В этом фильмы драмы не просто много — она выплескивается через край.

Думаю, что П. Альмодовар решил выбрать беспроигрышный вариант — надавить на все струны души зрителя. Здесь и смерть ребенка, и трансплантация органов, и транссексуалы, и ВИЧ, проблематика ускользающей молодости актрисы, неосуществившаяся карьера. Хм, чего же не хватает? Может быть, болезни человека в летах? Хорошо, обязательно добавим и колу 0,33. Свободная касса!

Однако, как известно, погонишься за 2 зайцами — не поймаешь ни одного. Здесь так много драмы, проблем, негатива, динамика так быстро разгоняется, что ты перестаешь чувствовать хоть что-то к персонажам. П. Альмодовар добился полностью противоположного эффекта, и за весь фильм вся драма перестала трогать зрителя, потому что как бы не было — к этому привыкаешь.

Несмотря на то, что мы смотрим за всеми персонажами более часа, в конце остается четкое ощущение туманности характеров персонажей, очень эксцентричные поступки, нелогичные объяснения, какие-то с натяжкой объяснимые мотивы и принятия решений.

Отдельный дизреспект игре главной героини — я когда на солнце смотрю 1 минуту, у меня больше слез, честно.

3 из 10

Потрясающий фильм, наполненный любовью к женщинам, к дочерям, матерям, сестрам и т. д. В фильме женщины показываются «как есть» без прикрас. Большое спасибо Педро Альмодовару за гимн любви к женщинам, который он создал в виде фильма «Всё о моей матери».

Если пытаться отслеживать сюжет только с точки зрения «людей», то этот фильм это извращённая мелодрама с порой шокирующими обстоятельствами, в виде отцов-трансвеститов. Но если же попробовать окунуться в него с точки зрения «идей», то это фильм про невероятную материнскую любовь, способную творить чудеса, если посмотреть с точки зрения «идей», то Мануэла усилием воли после смерти сына как будто возвращается в прошлое и заново проживает момент рождения Эстебана (не зря новорожденного зовут так же), она опять играет в том же спектакле, опять в сюжете появляется Лола, муж первого ребёнка, всё точь-в-точь, как было 18 лет назад.

Отдельно хотелось бы выделить два момента.

Во-первых, в момент разговора четырёх женщин за тремя бутылками шампанского, мне представилось, что все эти 4 женщины это одна и та же персона, но в разное время или в разных обстоятельствах, как будто Альмадовар рисует портрет женщины через этих 4 персонажей… что это за женщина? Это его жена, сестра… мать? Не важно… Мы видим портрет Женщины, как таковой, со всеми её плюсами и минусами и смотреть за этим можно вечно.

Во вторых, в фильме только женщины. Единственный полноценный мужчина это сын (как и для любой женщины), остальные же являются больше пародией на мужской род: либо это муж, увядающий мозг которого не способен узнать свою дочь, но продолжает мыслить аналитически, т. е. воспринимает цифры: рост и вес, а так же способен ревновать. Либо же это актер, который решением всех проблем видит в минете. Такая шутка над мужчинами. В ответном фильме «Поговори с ней», Альмодовар реабилитирует мужчин и раскрывает их душу.

Эта же история заканчивается чудом, Альмодовар любит чудеса и здесь материнская любовь спасает ребёнка от СПИДа, режиссёр утверждает любовь, как бесконечную силу для сотворения чудес.

9 из 10

После просмотра фильма начинаешь понимать, что больше я его не буду смотреть никогда. Одного раза вполне достаточно, чтобы понять желание режиссера показать зрителю «невидимые» стороны жизни испанских обывателей в конце 20 века.

При этом, я бы не стал апеллировать к условиям «несвободы» испанцев в предшествующий период диктатуры Франко. Слишком «простой» аргумент выбрали многие кинокритики, сославшись на эту самую диктатуру и желание людей «сорвать» её оковы. Так в чем же заключается срыв оков? В показе нам женщин, которые раньше были мужчинами? Или в сильном мужском начале главной героини, которая совместила в силу жизненных обстоятельств, своему сыну отца и мать в одном лице и в которой мужское начало порой затмевает женское? А выплескивание на экран скабрёзных фраз: «Отсоси мне», «Нет, я тебе не буду отсасывать» и т. д., что вызывает лишь нервные смешки у современной публики. В реальной жизни, всё это было и при Франко. Можете не сомневаться. Только вот сейчас появилась возможность открытой демонстрации на широком экране всех этих непристойностей, которые были всегда и во все времена.

Но зачем надо так эпатировать публику? Мы приходим в кино, чтобы отдохнуть от рутины повседневной жизни, получить наслаждение высокохудожественными образами героев и героинь, услышать нечто более приличное, чем мы слышим на каждом уличном перекрестке и в каждой подворотне. Так нет же, надо обязательно заставить зрителя и в кинотеатре ощутить всю безысходность нашей жизни, плюнуть в душу, а нам, зрителям, после всего этого, надо срочно искать другое кино. Более возвышенное и одухотворенное.

В сюжетной линии фильма поразила обыденность, с которой происходит трансплантация органов погибших или рано умерших молодых людей. Если показанные фрагменты в начале фильма — это реальный слепок с современного испанского общества, то мне просто жаль этих людей. И кто скажет после этого, что для спасения жизни какого-нибудь миллионера, врачи специально не будут убивать обычных граждан, волею судьбы попавших на операционный стол? Когда сама жизнь и легальность трансплантологии в Испании просто толкает к возможности получения человеческих органов преступным путём? У Альмодовара в фильме об этом ни слова. Но зато очень хорошо показано отношение родственников умерших к тому, что у их умерших родных забирают органы для пересадки другим людям. Для главной героини фильма — это тоже норма. Она спокойно относится к тому, что органы её погибшего сына сразу идут на пересадку другому человеку. При этом, вышедшие к матери врачи, сообщают ей, что сына спасти не удалось. Так может потому и не удалось. что нужны были его органы более богатому пациенту? И самое удивительное, что Эстебан, ещё при жизни, посетив один раз семинар своей матери по трансплантологии, подписывает бумагу, в которой соглашается отдать свои органы на пересадку после своей смерти. А не подписал ли он своей собственной рукой смертный приговор себе? Попав в автоаварию и оказавшись на операционном столе, он уже не властен что либо изменить, а врачи вольны его «зарезать», чтобы использовать его органы для богатых клиентов. Полный цинизм, обман и деградация морали и этики человеческих взаимоотношений.

И не надо мне говорить, что это всё мои домыслы и предположения. Если такая возможность существует в принципе, то отследить её использование на практике просто невозможно. Ведь всё легально. И кто будет проверять? Страшно то, что в фильме это показано ещё и с положительной точки зрения. Мол, смотрите, как мы спасаем другие жизни за счет безвременно ушедших «доноров».

Что касается наград, которые фильм получил в таком количестве в разных академиях и на фестивалях, то я здесь вижу прямую корпоративную солидарность профессионального сообщества с режиссёром, которого, по их мнению, незаслуженно лишили Золотой пальмовой ветви Каннского фестиваля 1999 года. После чего, на фильм обрушилась лавина, на мой взгляд, незаслуженных наград.

Фильм можно посмотреть один раз в справочных целях. Удовольствия от просмотра вы явно не получите, но представление о современных испанских нравах, обывателях и государственной политике в области трансплантологии вы получите исчерпывающее, да ещё в художественном оформлении модного режиссёра Педро Альмодовара. «Приятного просмотра»…