Взрывная любовь

Потрясающий в своей неординарности фильм, рассказывающий об обыденных чувствах посредством философских размышлений и символических картин.

Сюрреалистическая тюрьма, словно находящаяся на стыке двух миров: с одной стороны ракета, с другой пирамида.

«Куда ты хочешь больше: в космос или в рай?»

Здесь остановилось время. Здесь нет цивилизации. Ни телевизора, ни радио, ни газет, ни журналов. Только заключенные в изорванных робах, то застывшие, будто статуи в музее, то занятые монотонной работой, или мечущиеся в потасовке. Люди, оставшиеся один на один со своими демонами.

Это фильм-цветок. Он распускается на глазах у зрителя, постепенно, неторопливо, раскрываясь во всей красе. Это фильм-мозаика. Раздробленный на огромное число составляющих, он является одним целым, и смысл возможно постичь только тогда, когда сложишь все кусочки. Это фильм-лабиринт: верный путь лишь один, но желание позволить себе поплутать очень заманчиво.

Режиссер умело использует цветовыражение, смешивая бронзовые, шоколадные и лимонные тона, переходя к изумрудному и фиолетово-синему. Изредка вкрапляя между ними хаос повседневного разноцветья и агрессивные красные брызги на белом. Цвета передают настроение, меняют смысл происходящего, они полноправные участники сюжета. Благодаря таким съемкам картина приносит эстетическое наслаждение, которое не могут перебить ни драки, ни сцены убийств.

Детектив, мистика, обреченная любовь — всё сплетено и трансформировано в геометрические формы и цветовые вариации. И дикий в своей свободе и страсти танец юноши в начале истории только усиливает контраст между двумя сторонами одной медали, между двумя противоположностями жизни.

Завораживающая экзотика, воплощенная сыгравшим главную роль Рюхэем Мацудой, в 16 лет снявшимся в ставшем классикой «Табу», таящаяся в причудливой татуировке, в восточном видении человеческих взаимоотношений.

Фильм можно анализировать, раскладывать на кадры и звуки, строить предположения и постигать сакральный смысл каждой попавшей в пределы видимости пылинки. А можно просто смотреть и наслаждаться продуманной многослойностью и эклектикой художественного шедевра. Как смотрят на работы сюрреалистов. Или таинственные останки древних цивилизаций в тесном соседстве с мегаполисом. В этом полуторачасовом мире хочется заблудиться, каким бы пугающим он ни был.

Где-то в пустыне между древне-индейской пирамидой и ракетным комплексом, там, где лестницы уходят спиралью не в вертикаль, а вдаль горизонтально, существует тюрьма с заключенными, которым дается относительная свобода. Они живут в круглых камерах, все время видя лица окружающих. Словно лучи солнца, линии с их кроватей сходятся в центре комнаты. Все в этой тюрьме желтое — одежда, стены, свет…

Есть двое — робкий Джун, убивший своего насильника и Кацуки Широ, яркий юноша с любопытными татуировками и взглядом, который мог бы убить. Джуна всюду преследует голубая бабочка, а спутником Кацуки является призрак изнасилованной им женщины, которая покончила с собой. Эти двое очень разные, но у них мечта, одна на двоих — попасть в небо. Правда, пути достижения этой мечти у них разные — Джун хочет взобраться по ступеням пирамиды до самого верха и попасть в рай, а Кацуки — улететь на ракете в космос, ведь он не верит в рай. Говорят, противоположности притягиваются. Только этим можно объяснить тонкую незримую связь между двумя узниками этой сюрреалистичной тюрьмы. Эту связь поначалу не ощущаешь, но финальная сцена наносит последний каллиграфический штрих на причудливый иероглиф этой истории и ты понимаешь, насколько она глубже, чем тебе казалось раньше.

«Ты хотел смерти так сильно… Значит, все кончилось?Дай мне хотя бы это сделать для тебя… Почему ты даже ЭТО оставил другим?»

Если тот, кого любишь, хочет умереть, вы бы позволили другому человеку убить его? Вы бы ревновали его за убийство другим? Наверное, нужно родиться японцем, чтобы понять этот фильм до конца…

Большего психоделизма, чем в этом фильме я в кино ранее никогда не видела. Он на тысячу процентов японский. Роли играют актеры, свет, формы, экранный текст.

Герои — как ожившие персонажи японского фольклора (по крайней мере мне так показалось).

Начальник тюрьмы, больше похожий на живой труп с призраком самоубийцы-жены за спиной. Татуированный юноша, как демон в обличье человека. Обитатели тюрьмы, как олицетворения разных групп общества и простой лирический герой, воплощающий эротизм и даже любовь, соединяющий их всех воедино.

Одно убийство и одно расследование. По сути — детектив, по исполнению — философия.

Тюрьма в пустыне, и, за ее пределами — ракета и древняя пирамида, как олицетворение различных концепций загробной жизни.

Нойзовое закадровое звучание. Театральные позы и театральные декорации. Одна сцена, повторяющая Dogville. Буквально 10 секунд…

Мне кажется, руки надо оторвать тому, кто писал описание этому фильму… Оно не соответствует истине.

Хотя, я бы за написание не взялась. Очень трудно вместить свои впечатления и возникающие образы даже в простой текст мини-рецензии.

Must see однозначно, как любителям азиатского кино, так и любителям просто около философского бреда.

Хотя, это конечно, сугубо мое скромное мнение.

10 из 10 за образы и лаконичность

Этот фильм сродни иероглифам: непривычно, таинственно и непонятно, для непосвящённых. Но притягательно, как шифр, который надо разгадать, чтобы узнать скрытый смысл фрагментированного изображения.

Сцены сняты в аскетичных театральных декорациях, где объём, форма, линии и свет играют самостоятельную роль. Знаков, символов, значений. Абстрактная тюрьма, конкретные люди, предстающие во взаимосвязи своего прошлого, настоящего и будущего. Мудрость преданий и вечность жизни.

Старая легенда о мужской силе, хореографический этюд татуированного юноши, сплетающегося с красной лентой в размашистые мазки каллиграфических знаков. Все разговоры — для необходимых связей, а смысл и суть, пожалуй, где-то там, внутри, во взглядах, паузах и пелене эмоций, но точный смысл не так легко найти.

Космическая бесконечность и устремляющийся в высь ракетоплан. Вечность звёздного неба и нескончаемая любовь, сплетающая отношения людей в непредсказуемый калейдоскоп опасных действий.

Немногословный эротизм Миике вверил звезде «Табу» Нагисы Осима — Рюхэю Мацуда, а экспрессию мужской силы — Масанобу Андо, героев которых объединяет незримая связь, глубина которой вскрывается уже после смерти одного из этих узников.

Расследование его гибели, перебирая отношения пересекающихся друг с другом людей, обнаруживает давно известную силу одного убойного чувства, на котором стоял, стоит и будет стоять этот мир.