Горные огни

Вырождение любви
Картина с одной стороны - эскиз фермерской жизни где-то в уединённых уголках Швейцарии. В центре внимания одна семья из 4-х человек (мать, отец, сын, дочь), живущая обособленно, на многие километры вокруг них - ни единой души, не считая фермы бабушки и дедушки, но даже до неё добраться можно лишь при помощи миниатюрного домашнего фуникулёра. Поэтому всё экранное время видеть вы будете безлюдные и прекрасные горные пейзажи; скромный сельский домик и ежедневный быт, разнообразную работу на склонах, с землёй, с домашними животными.

Центральный персонаж - юный совсем мальчик, глухонемой от рождения, занятый постоянно работой и своими играми. А так как, о должном в обществе поведении он, выросший почти дикарём, почти не имеет представления, поступки Франца бывают и жестокими, и неправильными. Но во всём он по детски наивен и чувство вины ему, видимо, совсем чуждо.

Казалось бы, это - всё, и нужно отдать должное режиссёру, эти хлопоты по хозяйству затягивают. Что - то в них есть гипнотизирующее, притягивающее. Но, с середины фильма становится ясно, что не только о быте и изоляции хотели нам рассказать, но и о том, как рождается и в какие формы превращается (или вырождается?) любовь, задушенная этой самой изоляцией, продиктованными условиями жизни.

Поэтому, 'Горные огни' отдают странным налётом даже сюрра, который очень нелогичен в такого рода картине, но очень аккуратно просматривается за пейзажами и травянистыми склонами. Мягко говоря, странные отношения полудетей - полувзрослых, плюс подчёрнуто нагнетающий саундтрек, ведут историю к финалу. А эпизод с саркофагом Золушки для родителей, сделанный из снега и оконного стекла, - высшая точка абсурдности.

Фильм в общем и целом - обыденный, противоестественный - в частностях. Ничего особенного, но и магия присутствует.

6 из 10

Горная страсть
Можно ведь всю жизнь прожить, оставаясь в полной уверенности, что подъёмники на склонах гор ставят исключительно для любителей снежного катания и отмороженных велосипедистов, перемалывающих колёсами каменистую круть. А ведь для многих швейцарцев подвесная люлька – единственная связь с внешним миром, затерянным где-то внизу, меж высоких скал.

Какие мысли приходят на ум при упоминании Швейцарии? Часы, банки, сыр. К этим трем прилагательное «швейцарский» приклеивается крепче всего. Часы – Женева. Банки – Цюрих. Сыр. За сыром Фреди М. Мюрер предлагает зайти в фермерскую семью, одиноко обосновавшейся в туманной выси далёких гор, представляя, по сути, этнографический тур по швейцарской глубинке.

Укромный домишко с уютным хлевом для равнодушных коров, сердитый хозяин, деловито взбивающий свежее молоко, тихая хозяйка в домашних делах, взрослая дочь на подхвате, а на улице – главный работник, не говорящий с рождения подросток-сын. От нас не скрывают внутрисемейный конфликт: строгих нравов отец забрал дочь – учительницу из долины и теперь, коротая расцвет своей жизни, она единственный наставник своего глухонемого брата.

Простая семья и большие проблемы. Естественные человеческие потребности и принудительный изоляционизм одинокого существования, отцовский диктат и зов природы. Старшие сами замечают назревающий конфликт отношений. Мальчик – мужчина, не привыкший стесняться своей наготы, вступает в пору открытий новых возможностей своего тела и путь этот грозит всем серьёзными неприятностями. Но даже дедовский опыт старшего поколения не в силах переломить упорства настырного хозяина.

Так сквозь суровый быт и тяжелую работу проступают контуры семейной драмы, зародившейся много лет назад и до сих пор связывающей родных людей нитями не оглашенных обязательств.

Разумеется, внимание акцентируется на необычном подростке, в представлении которого преуспел Томас Нок, сумевший сделать из бессловесного персонажа активного и, что более важно, самого выразительного участника этого кинопроизведения. К нему стремится страдающий образ сестры, не менее сильный, чем роли уставших родителей.

В сближении брата и сестры - необходимая неизбежность суровой развязки, в которой, найдя очевидных виновных, никого не хочется привлекать к ответственности. В представленных обстоятельствах это единственно возможный исход, естественный в своей противоестественности.

Швейцарская драма оказывается ничуть не менее глубокой, чем прикатанные произведения классиков. Значит ли это, что Фреди М. Мюрера пора зачислить в ряды глубокомысленных титанов? Пожалуй, нет, он не первопроходец, но его кино открывает миру затерянный в горах мир патриархальной Швейцарии, уклад и нравы уединённых людей, где среди холодных снегов горят яркие огни человеческих страстей.

Сначала мне показалось что фильм не о чем и затянут, но постепенно... я начала понимать их жизненный уклад и отрезанность от всего внешнего мира, этакий островок одной семьи. Так живут наверное и сейчас в таких краях семьи. Для городского жителя - представить себе такое просто не возможно.

Не смотря на те драматичные события, что произошли в их жизни - они все таки настоящая семья - в лучшем смысле этого слова, и... когда смотришь - забываешь совершенно - что это фильм и что это срежессировано. Трудно не проникунутся замкнутостью, одиночеством, упорстовом, желанием, не почувтсовать вслед за героями сначала желание, а потом жгучий стыд.

Это кино - для души и о ней. Простое кино, и простая история, а все вместе - уникальный фильм, созданный мастером.