Монстры существуют

Почему сюжет избитый, да потому что в начале фильма можно смело писать основано на реальных событиях. Мать алкоголичка — маленькая дочь — а где отец? Мать ненавидит свою дочь, отец ненавидит мать, А любит ли кого девочка? Да уж любит она всех и пьяную мать и неизвестного зрителю отца. А нужна ли она им? Сомневаюсь, что нужна матери и отцу судя по сюжету фильма она больно-то не нужна. Может был бы нормальным давно уже бы вставил такой мамаше и дочь забрал. Таких кошмаров и в реальной жизни хватает, только для мистификации надо добавить зубастое существо. Кстати сказать оно получилось совсем не страшное, и даже немного жаль его. Кто знает может оно тоже защищало свою семью.

В целом фильм нудный и для разового просмотра. Все в этом фильме пассивно и скучно и монстр и герои. Концовка вообще разочаровала.

Большинство фильмов ужасов удивляют тупизной действий героев и тут не исключение. Если ты эвакуатор и будешь буксировать машину (заметьте действие происходит с человеком не подвергшемся никакому стрессу), зачем ты остановился от сломанной машины в 10 метрах? Очень длинный трос? Следующий вопрос: как он собирался в этой темноте под проливным дождем ремонтировать погнутый вал и неизвестно откуда хлещущее масло и зачем? Потом, кого с фонариком искали врачи скорой помощи? У вас два пациента истекающие кровью — сели в карету и погнали. А еще: стандартная картина: у меня есть план — я приманка, а ты беги. Далеко бы она убежала? Что реально алкоголь вымыл весь мозг и 10-и-летняя девчушка соображает лучше. Ну полная нелепость. Фильм должен быть таков, чтобы хотелось сопереживать героям, а тут вообще ни каких чувств не возникает. Как семейная драма со счастливым концом этот фильм бы получился лучше.

Может это просто не мой жанр. Я прекрасно понимаю тайный смысл этого фильма, но с каким монстром боролся ребенок? С матерью или ее алкоголизмом? И что победил? И теперь у нее будет счастливая жизнь? Нет уж. Фильм разрешен к просмотру детям в сопровождении взрослого. И что они поймут, для них это будет очередной тупой жутик с кучей ранее мной задаваемых вопросов.

Режиссер хотел в очередной раз показать уродство человечества. Да это получилось, но зачем? Этого хватает везде, сплошь и рядом. Ты хороший и нормальный родитель, ты никогда не будешь поступать таким образом со своим ребенком. А для тех для кого создан этот фильм смотреть его даже и не будут. Чем помог режиссер? Очередное разочарование в людях. Или видя реальную ситуацию в жизни вы пойдете бороться с пьянчужкой, ради спасения ее ребенка. Нет не пойдете. Фильм ужасов должен вырабатывать адреналин, а не наводить на философские размышления. Нет какого-либо удовольствия от просмотренного фильма. Ну, нет.

Несмотря на все положительные отзывы фильм не выбрался за середину рейтинга, ну и моя оценка такова:

4 из 10

Ранее, в подобном жанре, как раз в силу соблюдения жанровых правил, характеры героев были предельно схематизированы, внимание переключалось на перипетии самого зрелища — столкновения и борьбы с монстром, где интерес подогревался анализом поведенческой логики. Таким же схематизмом персонажей отличался и родственный слэшер, потому зритель не сочувствовал, а просто рефлекторно реагировал в критических точках. Однако жанровый формализм со временем настолько приелся, что внимание полностью сосредоточилось на выискивании логических несуразностей, что в конечном счёте привело к пародии, играющей на высмеивании абсурдного поведения. Поэтому к сегодняшнему дню слэшер закономерно пришёл к упадку, как и ужасы о монстрах. Складывается такое впечатление, что Бертино, желая как-то это отметить, создаёт трагический погребальный омаж жанру. Но делает он это не напрямую, а посредством метафоры — игнорирует логику борьбы со зверем и перефокусирует взгляд на конфликт героев. Получается своеобразный антропологический поворот от «противного», как в формальном, так и в буквальном смысле.

В результате такого поворота мы имеем драму двойную, и даже тройную: собственно — проблемная связь героев, ритуальный плач по упадку жанра и связанная с ним — какая-то необъяснимо печальная гибель монстра. В рамках бестиарной лирики, при учёте метафорической переклички внешнего и внутреннего, картина насыщается особым трагизмом, отчего действо становится не «липким», но «тяжёлым», как плотный проливной дождь во тьме ночи. Интересно следить за работой камеры, оператор умело подчёркивает моменты отчуждения и схождения: до аварии мать и дочь нам почти не показывают в одном кадре, и только возле сбитого волка они наконец соединяются. Это очень важно, потому как расфокусированный монстр впервые появляется в пространстве разрыва между героями, за спиной отдалившейся дочери и вне поля зрения сидящей в машине матери, он находит лазейку в отчуждении, и этим отчуждением порождается. Но далее, монстр является всё чаще, его присутствие становится всё более материальным и классический хоррор перетягивает на себя драматическое одеяло.

При этом, не смотря на кровь и убийства, активность зверя не отличается особым рвением, она не соответствует его возможным силам, а жертвы со своей стороны — не выказывают особой находчивости в методах сопротивления. Такое положение дел подтверждает тезис о том, что мы, скорее всего, имеем дело не с нападением, а с агонией монстра. В золотую пору жанра чудовище повергалось помпезно, его всегда было очень не просто уничтожить, как правило, высокотехнологическое оружие под разными предлогами устранялось — не предполагалось вообще, отказывало в работе, или нейтрализовалось в борьбе ещё до раскрытия своего разрушительного потенциала. Помимо чисто технического приёма, позволяющего усложнять борьбу для произведения более зрелищного эффекта, здесь прочитывался также мотив некоего рыцарского пиетета — монстру давали фору, учитывая его примитивность. Никакое оружие, каким бы эффективным не было, не сравниться с хитростями, на которые способен человеческий разум.

В этом смысле зверь всегда более уязвим, он изначально слабее, человек к нему нисходит из жалости и глубинного чувства честного поединка. К примеру, даже не смотря на явную антропоморфность хищника, герой Шварценнегера — коммандос Датч прибегает к примитивным орудиям и ловушкам. Примечательно, что другой герой «Хищника» — Билли, как человек с индейскими корнями, а значит более близкий к архаическому этосу — первым ощутил потребность в пиетете, потому он торжественно выбрасывает автомат, вынимает нож, и красиво регрессируя к древней норме, делает длинный надрез на груди, призывая зверя понятным ему запахом крови. Однако Билли настолько отдался красивому жесту, так сильно снизошёл и ослабил себя, что совсем упустил из виду необходимость сражения, о чём никогда, как человек логоцентрической культуры, не забывал Датч, что и помогло ему одержать победу.

Создатели Чужого также исходили из почтительности, облекающейся в противоречивую форму восторга и трепета, да и проявленный большим кинематографом интерес к низкому жанру монстр-муви был своеобразной формой чести. Команда Ридли-Рипли возвела архетипичный сюжет борьбы человека с чудовищем в строгий канон, от которого тут же, Кэмерон, с его стремлением к эпичности отошёл. В сиквеле ксеноморфам устроили настоящий ксеноцид, их сжигали, давили колёсами, массово расстреливали из пулемётов, взрывали, а Рипли и вовсе предложила уничтожить их ядерным оружием, что невольно и осуществиться. Никакого пиетета, лишь под конец, но не из уважения, а руководствуясь изначальной логикой количества, Кэмерон раздувает чужого до размеров королевы, а Рипли увеличивает погрузчиком и сталкивает их в каноническом поединке.

Финчер попытался вернуться к канону Ридли, и в принципе у него это получилось, но проступившая уже у Кэмерона тяга слить Рипли с чужим (она стала их чувствовать, предвидеть во снах) в третьем Чужом совершает через буквализм перевод монстра в метафору. В финчеровской версии, ксеноморф по сути отождествляется с Рипли как Теллур Матер и Сексус Морти, вызывающей в предельно аскетической мужской общине самых отъявленных злодеев саморазрушительное фатальное желание. Начальник тюрьмы и пастырь общины неустанно истерили на тему нежелательности женщины, а смятение заключённых не было столь эмоциональным при выходе на арену чужого, сколь было при появлении Рипли. Пьер Женне в четвёртой серии довёл поглощение монстра метафорой до плотской кульминации, в стиле Кроненберга, где процесс становиться обоюдным — не только чужой инкорпорируется в Рипли, но и Рипли в чужого. Королева становится живородящей и производит на свет антропоморфного монстра, который расправляется с матерью-чудовищем и принимает мать-человека. В свою очередь — Рипли выдувает буквального монстра через маленькую дырку в космос, чем окончательно закрепляет победу монстра-метафоры.

Отходя от канона Ридли жанр закономерно деградирует и уходит из большого кино обратно в В-movie, из которого и был на время вытянут. Ридли, и Блэйк пообещали вернуть аутентичных, двух самых величайших монстров голливудского бестиария. Но, кажется не стоит ожидать слишком многого, хотя бы в силу того, что — как это не банально звучит — всему своё время. Руководствуясь этой банальной истиной, Бертино располагает своего «Монстра» где-то в маргиналиях, на обочине, как на той старой дороге в лесу, где застряли его герои, с одной стороны — гущи киноподелок категории B, а с другой могучие деревья кинематографа большого стиля. Грубо сработанный зверь отчаянно мечется из гущ в деревья и обратно, между буквализмом и метафорой, между претензией на драму и типичным ужастиком, чему подыгрывает незамысловатая геометрия картины, старающаяся соблюдать деление на двое во всём — от внешнего до внутреннего пространства. Время от времени монстр срывает злобу от этой неопределённости на попавших под горячую лапу жертвах, и не понимает, что главной жертвой всего этого действа является он сам, а лес — это священная роща для его заклания, где он находит совсем не помпезный, но почтительный покой.

Я — горячая поклонница ужастиков с детства, поэтому периодически мониторю эфир на предмет вызывающих интерес представителей этого жанра. Буквально на днях на глаза мне попался фильм «The Monster». Комментарии к нему были разношерстными: кто-то остался доволен, кто-то не особенно, но резко негативных отзывов, вроде «какой треш, не тратьте время!» не было. Поэтому я решилась на просмотр.

Фильм повествует о матери и ее малолетней дочери (возможно, лет двенадцати), которые поздней ночью в непроглядный ливень едут через лес на машине. Сначала все идет хорошо, но внезапно женщина видит нечто непонятное на дороге, резко тормозит, однако из-за слякоти машину заносит и раскручивает. В итоге мы имеем: разбитую машину, из которой хлещет масло; пробитую голову; поврежденное запястье; пустынную дорогу, на которой нет больше ни одной машины; лес, обрамляющий дорогу неприступной и опасной чернотой; а также — насмерть сбитого автомобилем небольшого волка, на теле которого героини фильма находят раны от зубов и когтей и понимают, что волк не просто так кинулся под колеса. Он пытался спастись от того, что сейчас молчаливо таится в черноте леса, скрываемое потоками падающей воды. От того, что теперь угрожает двум беззащитным женщинам.

Вообще, если оценивать этот фильм «в лоб», учитывая простенькую актерскую игру, незамысловатый сценарий без «вот-это-поворотов», глупость некоторых персонажей, отсутствие логики в поведении хищника и низкобюджетные спецэффекты уровня рен-тв, то он справедливо тянет на 5 баллов… Столько бы я и поставила, если бы не одно значительное «но»: низкобюджетные фильмы порой грешат хорошими идеями, метафорами и аллегориями, которые способны затмить собой некачественную картинку и отсутствие логики, занять весь твой разум философскими размышлениями, коли уж ты посмеешь их обнаружить, а следовательно и дать фору более высокобюджетным собратьям… Так и здесь.

Итак, в фильме умело переплетены два жанра (ужасы и драма): непосредственно за ужасы «отвечает» основная сюжетная линия — противостояние чудовищу в лесу, а за драму — кратковременные вставки-флешбэки, показывающие нам обыденную жизнь матери и дочери до злополучного происшествия.

А теперь — внимание!

Монстров в фильме тоже два.

Первый — неведомая хищная тварь, набрасывающаяся из темноты и разрывающая тело жертвы острыми клыками, а второй — это монстр-метафора, темная сторона матери маленькой девочки, с которым нас знакомят флэшбэки. Из них мы узнаем, что отношения между матерью и дочерью нельзя назвать дружескими. Мать — разочарованная в жизни алкоголичка, ненавидящая саму себя, свою жизнь и свою дочь. Она вечно пребывает либо в состоянии депрессии, либо в бесконечной агрессии, сражаясь с очередным хахалем за бутылку спиртного, а затем напивается до состояния полной отключки и дремлет возле заблеванного унитаза. И все это на глазах запуганного, заплаканного ребенка, не знающего любви собственной матери, беспомощно обнимающего безмолвного плюшевого мишку — единственное существо, которое можно обнять!

Фильм за руку проводит нас по их взаимоотношениям, показывая страх, боль и ненависть девочки, у которой в этом мире нет никого, на кого она могла бы опереться, ведь она по сути лишена даже такого элементарного счастья как материнская любовь, ласка и поддержка.

Т. о. монстра N2 можно рассматривать как метафору — темную сторону души матери, затравленную алкоголем и нежеланием жить. А монстра N1 как аллегорию — образ явной агрессии из внешнего мира, который может быть чем угодно: человеком ли, животным ли, событием ли — да мало ли в жизни происшествий, которые внезапно могут вывалиться на нас из-за угла и попытаться в прямом или переносном смысле «сожрать»? А мы должны найти в себе моральные, духовные, психические и физические силы, чтобы противостоять подобной агрессии. Но где взять эти силы? Откуда взяться уверенности, если за твоей спиной нет надежного плеча, а под ногами — вязкая трясина?

В том и состоит основная идея этого фильма, которую я раскрыла лично для себя:

Во внешнем мире достаточно монстров, которые могут навредить вам и вашим детям. Но лишь в ваших силах дать своему ребенку опору, только вы можете стать для него якорем и тылом, чтобы он или она могли что-то противопоставить нападающему. Ведь сила духа во многом зависит от семейных уз, от того, насколько ребенок чувствует себя защищенным внутри семьи, а значит — уверенным и бесстрашным во вне. А как он будет защищать себя от других, если даже вы — самый близкий и родной — не можете дать ему элементарное? Если даже от вас приходится забиваться в угол и дрожать?

Помните, что даже капля вашей любви способна изменить очень многое.

Ведь когда ты чувствуешь родительскую заботу и поддержку, то понимаешь, что можешь одной рукой остановить Землю. А что есть какой-то невнятный монстр в сравнении с планетой? Всего-лишь жалкая козявка!

Фраза «Я тебя не боюсь!», произнесенная в адрес чудовища маленькой героиней в кульминационной сцене фильма, по своей сути равнозначна «Ты теперь ничто!».

Она останавливает его и обесценивает. Такая маленькая против такого большого и клыкастого чудища.

Сцена смешна — для видящих вершину айсберга, серьезна — для тех, кто знает, что скрывается под водой.

8 из 10

Монстры существуют. Они всегда существовали и живут ближе, чем порой кажется. Монстры — пороки людей.

Под маской ужасов в этом фильме прячется добротная драма формата «мать-дочь», с довольно обыденным, почти будничным сюжетом. Нежданный ребёнок и несостоявшаяся молодая мать тёмной-тёмной ночью едут по глухому лесу в, конечно же, дождь и попадают в аварию по пути к родному отцу девочки.

Картинка получилась однородной, действие тягучее. Но тягучесть эта не в стиле True Detective. Театральные паузы здесь скорее «перекуры», позволяющие зрителю отвлечься на смс или письмо — ведь драма не держит, ужасы не пугают. Монстр настолько карикатурен и нелеп, что кажется будто режиссёр хочет, чтобы зритель уделял ему меньше внимания. Но получилось ровно наоборот — зритель чересчур наблюдателен и поэтому Монстр ему смешон. Смешна ему и драма — накала нет, персонажи довольно плоские, не выходящие за рамки характеров.

По итогу: «Монстры существуют» мог бы стать неплохим дебютом, но играет не в тех тональностях: поёт хорошо, но в ноты не попадает. Брайан Бертино определённо талантливый художник: сам пишет сценарии, снимает и продюсирует свои картины. Но те же его «Незнакомцы» оказались на порядок лучше, будучи при этом дебютной лентой.