Посетитель Q

Кажется, японский кинобеспредельщик Такаши Миике таки снял полноценный метафильм в своей кинокарьере, даром что «Посетитель Q» 2001 года, ставший в свою очередь заключительной частью киносериала о социальных изгоях современного японского общества (начиная с ленты «Токийская мусорщица»), поначалу безыскусно и безвкусно в общем-то притворяется болезненной пародией на все существующие реалити-шоу (хотя и не без этого, само собой). Перманентно заставляя зрителей фалломорфировать, между тем, «Посетитель Q» еще и издевается настолько, насколько это вообще возможно над всеми общепринятыми понятийными категориями. Автономное существование персонажей ленты, резко отрицающее у них любые признаки семейственности, обуславливается целым скопом комплексов, травм и перверсий в необратимой стадии, и даже пресловутый незнакомец в их доме не в силах их излечить, изменить, избавить. Социальные изгои таковы — если не их трахают, так они себя сами, иногда с привлечением всяких подручных материалов. Не зря в картине зримо присутствуют социальные маркеры, обрисовывающие такой себе мелкомещанский тоскливый быт, когда от скуки хочется выть, ныть и убивать: впрочем, недолюбленные (платонически), недотраханные (физически), недоношенные (эстетически) герои ленты Миике не получат ничего взамен от появления в их жизни с одной стороны камеры, этого всевидящего ока и транслятора вуайеристически-эксбиционистских норм поведения, а с другой — некоего наблюдателя, который, в отличии от героя «Теоремы», антибуржуазно переимевшего всех без разбору, заразив сифилисом бунта, не стремится предпринимать какие-то явные радикальные меры. Куда уж пуще, если и так все здесь все или запущено, или вовсе пущено под откос — Визитер лишь служит неким унылым напоминанием о том, что осталась еще притворная даже видимость нормальных отношений, но и не более. Ничуть не отмежевываясь ни от Пазолини, ни от Вакамацу, ни от Осимы, ни даже от, прости Господи, гуманиста Куросавы, Миике умудрился, помимо цели создать «фильм в фильме», снять кино о том каково быть посторонним и носителем ratio в среде тотального хаоса, не имея никакой внятной созидательной возможности привести этот мир в порядок, привнеся в него некий, хотя бы временный, баланс. Причём очевидно, что «Посетитель Q» это и еще и чисто экспортное кино, эксплуатирующее на всю катушку пресловутые японские странности.

Под режиссерским прицелом на сей раз во всей своей безнадежной красе предстал типичный мииковский парад гордости моральных и физических отщепенцев разной степени шизанутости, не слишком мирно уживающихся под протекшей крышей дома своего, поскольку у главного героя ленты, телепродюсера эдакого японского варианта нашего ТНТ и по существу альтер эго самого Миике, вроде все как в одном советском мультфильме, с поправкой на реальность: умничка-жена, несовершеннолетний сыночек и лапочка-дочка. Только вот последняя в свободное от угрызений (совести) науки время проститутствует напропалую чисто из филантропских побуждений (в ее обязательную культпрограмму входит и родной отец), сын вовсю косплеит быковское «Чучело», в то время как Маман — это пресловутая героиня на героине, как поет незабвенный Сплин. Проблема в том, что самым нормальным или не настолько критически контуженным (невзирая на дальнейшие долгие лобызания с женским трупом по ходу всего действа) является именно глава семейства Киеши, а не явившийся черт те откуда безымянный Визитер с ускользающими намерениями. Осознавая окончательную деградирующую природу собственного быта, но при этом не сильно страдая от сквозняков в окне Овертона, Киеши решает за счет своей уберимморальной семьи подняться по карьерной лестнице, и невольно, но возникает прямая ассоциация с самим Такаши Миике, отличающемся с одной стороны безграничной эклектичностью, но с другой же — безаппеляционной неразборчивостью, снимая практически все, что можно снять и продать: от дремучего артового кино до наивного детского и крепкого садомазохистского. «Посетитель Q» — это такая постмодернистская квинтэссенция творчества Миике, большая, чем «Ичи-киллер», «Кинопроба»,' Счастье семьи Катакури» или «Изо»; здесь в равной степени сошлись удачно лед и пламя, псевдоснафф и псевдодокументалистика, черный юмор и зверское насилие. Якобы примирительная интонация убийственного финала лишь подчеркивает абсурдность, тотальную ирреальность, вымышленность самих героев, не тождественных реальной действительности, ведь, как и в случае с Тарантино, герои Миике — фантомы, плоды его склонного к рефлексии разума. И погрузив их в финальное тихое сумасшествие после предыдущих громких вспышек немотивированной жестокости вкупе с шизофренией, некрофилией и инцестом, Миике лишь совладал со своими собственными противоречиями чисто кинематографического плана, достигнув желанной гармонии в тотальном единении Эроса и Танатоса.

Кажется, японский кинобеспредельщик Такаши Миике таки снял полноценный метафильм в своей кинокарьере, даром что «Посетитель Q» 2001 года, ставший в свою очередь заключительной частью киносериала о социальных изгоях современного японского общества (начиная с ленты «Токийская мусорщица»), поначалу безыскусно и безвкусно в общем-то притворяется болезненной пародией на все существующие реалити-шоу (хотя и не без этого, само собой). Перманентно заставляя зрителей фаллоформировать (или фалломорфировать, не суть), между тем, «Посетитель Q» еще и издевается настолько, насколько это вообще возможно над всеми общепринятыми понятийными категориями. Автономное существование персонажей ленты, резко отрицающее у них любые признаки семейственности, обуславливается целым скопом комплексов, травм и перверсий в необратимой стадии, и даже пресловутый незнакомец в их доме не в силах их излечить, изменить, избавить. Социальные изгои таковы — если не их трахают, так они себя сами, иногда с привлечением всяких подручных материалов. Не зря в картине зримо присутствуют социальные маркеры, обрисовывающие такой себе мелкомещанский тоскливый быт, когда от скуки хочется выть, ныть и убивать: впрочем, недолюбленные (платонически), недотраханные (физически), недоношенные (эстетически) герои ленты Миике не получат ничего взамен от появления в их жизни с одной стороны камеры, этого всевидящего ока и транслятора вуайеристически-эксбиционистских норм поведения, а с другой — некоего наблюдателя, который, в отличии от героя «Теоремы», антибуржуазно переимевшего всех без разбору, заразив сифилисом бунта, не стремится предпринимать какие-то явные радикальные меры. Куда уж пуще, если и так все здесь все или запущено, или вовсе пущено под откос — Визитер лишь служит неким унылым напоминанием о том, что осталась еще притворная даже видимость нормальных отношений, но и не более. Ничуть не отмежевываясь ни от Пазолини, ни от Вакамацу, ни от Осимы, ни даже от, прости Господи, гуманиста Куросавы, Миике умудрился, помимо цели создать «фильм в фильме», снять кино о том каково быть посторонним и носителем ratio в среде тотального хаоса, не имея никакой внятной созидательной возможности привести этот мир в порядок, привнеся в него некий, хотя бы временный, баланс. Причём очевидно, что «Посетитель Q» это и еще и чисто экспортное кино, эксплуатирующее на всю катушку пресловутые японские странности.

Под режиссерским прицелом на сей раз во всей своей безнадежной красе предстал типичный мииковский парад гордости моральных и физических отщепенцев разной степени шизанутости, не слишком мирно уживающихся под протекшей крышей дома своего, поскольку у главного героя ленты, телепродюсера эдакого японского варианта нашего ТНТ и по существу альтер эго самого Миике, вроде все как в одном советском мультфильме, с поправкой на реальность: умничка-жена, несовершеннолетний сыночек и лапочка-дочка. Только вот последняя в свободное от угрызений (совести) науки время проститутствует напропалую чисто из филантропских побуждений (в ее обязательную культпрограмму входит и родной отец), сын вовсю косплеит быковское «Чучело», в то время как Маман — это пресловутая героиня на героине, как поет незабвенный Сплин. Проблема в том, что самым нормальным или не настолько критически контуженным (невзирая на дальнейшие долгие лобызания с женским трупом по ходу всего действа) является именно глава семейства Киеши, а не явившийся черт те откуда безымянный Визитер с ускользающими намерениями. Осознавая окончательную деградирующую природу собственного быта, но при этом не сильно страдая от сквозняков в окне Овертона, Киеши решает за счет своей уберимморальной семьи подняться по карьерной лестнице, и невольно, но возникает прямая ассоциация с самим Такаши Миике, отличающемся с одной стороны безграничной эклектичностью, но с другой же — безаппеляционной неразборчивостью, снимая практически все, что можно снять и продать: от дремучего артового кино до наивного детского и крепкого садомазохистского. «Посетитель Q» — это такая постмодернистская квинтэссенция творчества Миике, большая, чем «Ичи-киллер», «Кинопроба»,' Счастье семьи Катакури» или «Изо»; здесь в равной степени сошлись удачно лед и пламя, псевдоснафф и псевдодокументалистика, черный юмор и зверское насилие. Якобы примирительная интонация убийственного финала лишь подчеркивает абсурдность, тотальную ирреальность, вымышленность самих героев, не тождественных реальной действительности, ведь, как и в случае с Тарантино, герои Миике — фантомы, плоды его склонного к рефлексии разума. И погрузив их в финальное тихое сумасшествие после предыдущих громких вспышек немотивированной жестокости вкупе с шизофренией, некрофилией и инцестом, Миике лишь совладал со своими собственными противоречиями чисто кинематографического плана, достигнув желанной гармонии в тотальном единении Эроса и Танатоса.

Когда-то что-то похожее в кинематографе зритель уже видел в драме Пьера Паоло Пазолини «Теорема», снятой в 1968 году. Японский режиссер Такаси Миике (как сам утверждает) вдохновил себя тем фильмом и снял нечто очень похожее.

В его шокирующей истории мы видим семью, в которой все деградировали и перешли все грани дозволенного и аморального. Мы видим, как отец спит за деньги со своей дочерью, снимает на камеру, как избивают его сына, занимается сексом с трупом женщины, которую он сам и убил, пьет молоко из грудей своей жены. Его дочь безнравственная проститутка, а сын садист, избивающий родную мать. В семье появляется неожиданный гость, который играет важную роль в дальнейших событиях…

Если режиссер имел замысел шокировать зрителя, то у него это получилось. Кино действительно шокирует и полностью обескураживает. Почти каждая сцена из рада вон выходящая. Герои все со своими странностями и они далеки от чего-то нормального и привычного. Затея снять нечто обескураживающее получилась, вопрос только в качестве съемок.

Во многих сценах видно вверху микрофоны, что является большим минусом и создается впечатление, что это любительское кино. До статуса режиссера Пьера Паоло Пазолини (мастера самых шокирующих фильмов) японскому любителю Такаси Миике очень далеко. Если сравнивать их, как режиссеров, то это небо и земля.

Этот фильм раскрывает раскол всего института семьи, и это ужасно. Шокировать зрителя, режиссеру удалось, вот только фильм в целом кинематографической ценности не имеет из-за не качества съемок и местами неправдоподобной атмосферы. В этом фильме присутствует смесь жанров триллера, драмы, ужасов, криминала и немного комедии. Самая забавная сцена, связанная с камнем и загадочным гостем. Это просто невероятно комичный и обескураживающий момент.

«Посетитель Q» — другое кино от Такаси Миике 2001 года. Этот фильм для меня в списке самых обескураживающих и шокирующих фильмов, что я видел. Не осмелюсь посоветовать кому-то смотреть это кино, да и сам второй раз ни за что бы не стал смотреть. Японская, современная «Теорема» от Такаси Миике — это смесь деградации, безумия, изощренной безграничности запретной стороны человеческой природы.

«Посетитель Q» — это наиболее раскрученная картина из шестёрки так называемых фильмов о любви, снятых на студии CineRocket в цифровом формате съёмки группой независимых, но достаточно опытных японских режиссёров, принадлежащий Такаши Миике, до этого известному в первую очередь благодаря весьма неоднозначной экранизации романа Рю Мураками «Кинопроба». Будучи одним из самых неординарных азиатских постановщиков современности (не зря же его пригласили в «Мастера ужасов»), Миике на сей раз предпочёл обойтись без всякой лирики и сантиментов, с первых же кадров будто бы намекая аудитории, что дальше будет ещё хуже.

Выбрав, по своему же признанию, в качестве основы для своего творения классический фильм Пазолини «Теорема», японец разбавил его свойственными ему нетрадиционными приёмами. Получился некий симбиоз разных жанров и направлений, этакая гремучая смесь, впечатления от которой для некоторых окажутся пострашнее яда азиатской кобры. Неслучайно британский критик Тони Рэйнс, известный знаток азиатского кино, назвал данный фильм самым оскорбительным из последних работ Миике. С другой стороны, тот факт, что лента достойно выдержала пристальный взгляд BBFC, не пострадав при этом, свидетельствует, скорее, в её пользу.

Но одной лишь профессиональной камеры для того, чтобы запечатлеть весь этот искромётный фарс, японцу показалось недостаточно. И он решил прибегнуть к отнюдь не новому, но весьма действенному методу, отправив своих персонажей в свободный полёт по междекорационному пространству с любительской камерой в руках и предоставив им львиную часть хронометража для реалити-шоу под личной редакцией.

Каждый из этих субъектов является своего рода жертвой, стеснённой какими-то обстоятельствами, подчас априори, перешедшей ту самую черту, за пределами которой находится уже другое измерение. Подросток, терпящий издевательства со стороны сверстников, с успехом компенсирует свои неудачи грубым отношением к матери. Та, в свою очередь, находит единственное утешение в наркотиках и молчаливом созерцании следов от побоев перед зеркалом. Глава семейства, с маниакальной одержимостью пытающийся доказать собственную значимость с помощью лишь двух инструментов — своего природного достоинства и аппарата с объективом, бесстрастно фиксирующего любое проявление человеческой сущности, включая инцест с родной дочерью и некрофильские акты. Здесь вполне уместно вспомнить о том, что рыба гниёт с головы, и нет ничего хуже, чем потеря главой семьи управления над ней; далее происходит цепная реакция, отчуждение в отношениях и трансформация прежней структуры внутрисемейных отношений, приводящая к духовно-нравственному упадку.

Ниспровергая общественные устои развитого общества, Миике вместе с тем не даёт чёткого плана действий как лучше выбраться из этой всё более и более разрастающейся по всей территории страны ямы, в которую попадают самые разные представители социальной сферы. По его мнению, для того чтобы понять, нужно смотреть и наблюдать, как бы ни тяжело это было. Многие сцены «Посетителя Q» говорят сами за себя. Героиня, примеряющая мусорный пакет под стать своему положению; человек без имени, сидящий под зонтиком, на который разбрызгивается символ материнской природы; подростки, закидывающие комнату школьника фейерверками, словно революционеры. Трагедия нынешней японской действительности, о которой говорят сами же персонажи его фильмов, слишком глубока, чтобы приукрашивать её. И Миике — отнюдь не единственный режиссёр, понимающий это.