Сексуальная тварь

Гедонизм против идеализма.

Солнышко, голубая вода бассейна, любовь к жене, любовь к еде и выпивке — что ещё нужно? Нужно одно — самоотречение. Здесь уже один умный рецензент написал про то, что путь в Англию — это путь в ад, который был пройден главным героем, чтобы защитить своих ближних, чтобы получить своё имя.

Насилие, грубость, разврат, издевательство — это то, что Гэл постарался оставить в «цивилизованной Англии», предпочтя этому естественность своей солнечной испанской «дыры».

Но зло так просто не оставит. Оно явилось, и Гэлу пришлось пройти свои круги ада, чтобы уничтожить себя социального — себя криминального (в данном случае).

Великий современный мудрец Джон Зерзан, проповедник анархо-примитивизма неустанно указывает на то, что т. н. «цивилизация» есть извращение человеческой натуры. И порождается этим извращением только ещё больший извращенец. Для современного масскульта не важны создатели домов — важны их взрыватели. Не важны производители тортов — важны те, кто ими кидаются. Став паразитом на природе, цивилизация (в широком смысле слова — как противопоставление «дикости»), в свою очередь породила новых паразитов — уже на себе самой. И высшим примером такого паразитизма является романтизированный преступник. По своему, бандит — это ницшеанское существо (только бандиту об этом не говорите). Он стоит во главе и поэтому — на краю. Он вполне вызрел, он вылупился из цивилизации, как гнойный прыщ. И две у него возможности — быть втёртым обратно в кожу гниющей неестественности или выделиться наружу, выпасть вовне. Гэл попробовал поступить так.

Но, повторюсь, ад, как и Царство небесное, «внутрь вас есте». Поэтому демон с «УЗИ», а потом и в виде Дона попросту парализует Гэла. Это история о мужественном человеке, который является таковым не в начале, а в конце своего пути.

Если всех людей мира выстроить плечом к плечу, все уместятся на территории моего Сахалина. Так чего же нам ещё нужно? И почему мы, грехопадшие, довели себя до этой звероавтоматности? Неужто не хватит места под солнцем? Неужто природа не прокормит?

Сейчас ты, читатель, уже открыл свой умственный рот, чтобы начать вываливать вдолбленные слова об «объективном развитии человека», «его разума» и «его цивилизации». Не буду спорить — пусть с тобой Зерзан спорит, читай его.

10 из 10

Джонатан Глейзер, признанный недавно реинкарнацией Кубрика (сам Глейзер намекал об этом давно — в 1995, снимая клип на «The Universal» для Blur; сэр Стэнли тогда еще разводил кошек и не думал ни в кого реинкарнировать), дебютировал в большом кино картиной, меньше всего похожей на дебют. «Сексуальная тварь» выглядит так, будто ее автор снял прежде с десяток фильмов и изрядно за это время от самого себя подустал. Болезненный интерес к подобному материалу у режиссеров приходит обычно на закате карьеры (эти предсумрачные отблески могут быть особенно хороши) — не хочется никому ничего доказывать, тянуть из кого-то жилы, рвать себе глотку, чтобы услышали, да и легкие уже давно не те.

Вопреки названию, в «Сексуальной твари» начисто отсутствует, собственно, секс, за исключением одного особенно неоднозначного короткого эпизода, размышлять о значении которого, право слово, сильного желания не возникает. Зато здесь полно тварей. Главный герой Гэл (Рэй Уинстон) — бывший лондонский вор. Под впечатлением от девяти лет, проведенных в тюрьме, Гэл скрывается от коллег и потенциальных проблем с законом в солнечной Испании. Компанию ему составляет любимая женщина (бывшая порно-актриса) и страшный на лицо товарищ, тоже с легкомысленной подругой. Когда Гэл не валяется перед бассейном со стаканом на пузе и льдом в трусах (на фоне Хью Корнуэлл поет про персики), все вчетвером жарят сосиски и нервно пьют. Тут из Лондона прилетает бывший подельник Дон Логан (Бен Кингсли), говорит разные неприятные вещи, доверительно сообщает, что трахал в свое время по-всякому обеих женщин и ему, в общем-то, понравилось, тут же предлагает Гэлу вернуться на родину и пойти на дело, потом очень остро реагирует на неадекватный, по его мнению, отказ.

Фильм целиком держится на взрывоопасном характере персонажа Кингсли. Внешне похожий на лоховатого дальнего родственника из провинции Дон таит в себе первобытную ярость. Его речь — это бесконечная гневная тирада, состоящая из производных от двух самых известных английских ругательств, перемежаемых редкими местоимениями и предлогами. Если в фильме и есть тот самый секс из названия, то это то, что делает словами Дон. Каждый хоть раз сталкивался в жизни с такими бытовыми террористами (если вы нет — вы, очевидно, и есть он), поэтому прочувствовать неловкие посиделки героев в присутствии дорогого гостя будет достаточно легко. Кингсли разворачивает на экране эталонного негодяя, оставляя в недоумении по поводу того, из какого бездонного места нужно черпать такую злобу и куда в человеке помещается столько ненависти.

Где-то между выступлениями Кингсли в фильме затерялось самое невразумительное в кинематографе ограбление банка и взявшийся из какой-то другой истории человекоподобный злокозненный кролик, преследующий главного героя. По истинно кэрроловской традиции, пробегающий мимо кролик влечет за собой падение в его нору. Кроличья нора по Глейзеру — это мерзкая выгребная яма, подземное царство мрачного Аида, где вечное забвение находят заслужившие этого мрази, а путь туда ведет через кристальной чистоты бассейн. Погружение персонажей в воду станет многократно воспроизводящимся личным художественным приемом режиссера, переиначенный обряд крещения, за которым следует не духовное или иное очищение, а ужасающая метаморфоза.

Проблема «Сексуальной твари» кроется в том, что здесь все попытки привязать какую-то более-менее глобальную аналитическую трактовку, как-то это все экстраполировать и перенести за пределы сюжета, кажутся смехотворными и надуманными. Как пытаться натянуть тончайшие цветные женские чулки на грубую мужскую ногу. Редкий случай, но фильм есть ровно о том, о чем он есть: мужчина может отойти от дел, только отойдя в мир иной. В ином случае он либо не мужчина вовсе, либо автоматически причастен ко всему, что происходит вокруг в созданном его руками мире. Тогда и сам мир творцу потворствует — посылает библейский указующий камень, одновременно как пророчество и как руководство к действию. Остается только принять на себя ответственность, с чем справиться труднее всего. Куда проще свалить все на воображаемого монстра в облике кролика с волосатыми руками (простор для фрейдистского толкования эпизодов с ним безграничен), но не за тем ли нужны такие спасительные подарки от не дремлющего бессознательного?

«Сексуальная тварь» в свое время попала в один из бесчисленных списков фильмов «которые нужно посмотреть перед смертью» — по иронии судьбы, между «Китайским кварталом» и «Космической одиссеей». Трудно сказать, как должен был Глейзер отреагировать, какую реакцию вообще нужно изображать людям в такой ситуации — больше радость или все-таки неловкое смущение? Между тем, культурное влияние этого странного во всех отношениях фильма ощутимо, хотя не так уж очевидно — не каждый школьник, играющий, например, в GTA V, разбирается в британском кинематографе. Картина каким-то удивительным образом смотрится лет на двадцать старше даты собственного выхода (когда про секс уже говорили, но показывать еще побаивались), но одновременно так, будто снята не раньше, чем два года назад — такой не то вневременной, не то несвоевременный фильм.

Спросите, что хорошего в этом фильме? Всё! Режиссура, сценарий, актерская игра, операторская работа, палитра, философия, диалоги, персонажи (что касается именно этого пункта — это сплошной изюм!)… Не сказать, что шедевр, но это очень качественная работа. Причем от бывшего клипмейкера! А работы других коллег миру хорошо известны. Например, та же «Клетка», где в глаз прямо-таки бьет визуальная сторона (правда, шедевральная). Здесь же не только в глаз, но и в бровь! Не смотря на то, что сюжет достаточно прост, картина состряпана мастерски. Внимание целиком завораживают уже первые кадры. Неспешно, размеренно, заставляя нежиться на раскаленном солнцепёке вместе с главным героем. И дальше всё также неспешно и размеренно по нарастающей. Но четко и организованно.

Вот люблю я британцев и ничего с этим поделать не могу. Тут даже сюрреалистические моменты вписываются максимально органично. Актерская игра держится в основном на трех китах: Уинстон, Кингсли, МакШейн. И каждый достоин отдельного слова.

Рэй Уинстон. В коем веке Уинстон заделался в амплуа плейбоя? Но что поразительно, не смотря на свою достаточно тучную конституцию и обычно привычную тюфячную манеру поведения, его герой здесь смотрится на редкость… сексуально. При этом режиссер ничего не скрывает от зрительских глаз. Напротив! Камера целиком и продолжительно демонстрирует оголенные достоинства актера. Пожалуй, здесь проявляется заслуга режиссера в умелом подношении «блюда», ведь актер на экране от себя, кроме тела, в эти минуты ничего другого ровным счетом не выдает. В дальнейшем этот миловидный «тюфячок» себя проявит по-настоящему и отнюдь не ударит лицом в грязь перед остальным составом!

Бен Кингсли. Он-то и припомнит, откуда есть-пошел наш главный герой и будет до конца бороться за его возвращение в прошлый мир. То, как здесь проявляет себя этот персонаж, описывать нет никакого смысла. Разве что нужно видеть. Не зря эту роль киноакадемики отметили в номинацию. Но интересно другое. По словам исполнителя, определенное значение в создании этого характера сыграла… родная бабушка. Хотел бы я видеть эту бабушку! Ведь Дон Логан — это демон ночи, кошмар прошлого, без стука и приглашения ворвавшийся в эдемскую идиллию. Но демон — это только слуга. А у каждого слуги, как известно, имеется хозяин. И этим хозяином как раз является…

Йен МакШейн. Вот уж поистине непонятно: не то МакШейн играет Мефистофеля, не то Мефистофель играет МакШейна, играющего главаря криминального синдиката. Фантасмагория! Этот персонаж настолько крут, что мурашки по коже. Вот с кем бы не хотелось поссориться в этой жизни! Нет, он отнюдь не злой. И внешность обычного человека. Но его ледяная выдержка и высверливающий изнутри душу взгляд способны уложить на лопатки почти кого угодно. Лидерство и харизма отпечатаны на всем его темном облике. Впрочем он и символизирует собой Князя Тьмы. Недаром герой Уинстона назвал этого дядю Темным Магом преступного мира.

Философия и символизм. Этого тут предостаточно! Это и гигантский валун, нарушивший райский покой и впоследствии обернувшийся героем Бена Кингсли. И инфернальный кролик-заяц, олицетворяющий страх перед прошлым. Даже такие контрастные страны, как Испания и Великобритания, выступают вроде Рая и Ада (правда, в стандартном температурном режиме наоборот), между которыми мечется главный герой в надежде спасти свою душу. Ну и в качестве «скелета в шкафу» Дон Логан в гробу.

Картинка. Она изумительна. Всё же над картиной трудился клипмейкер.

Действие. А вот тут надо отдать должное. Апогей всего происходящего — ограбление века — это нечто. Не смотря на то, что по хронометражу занимает не больше 10 минут, смотрится с открытым ртом. Да и нагнетание напряжения накануне сделано тоже мастерски.

А вот вишенкой на верхушке торта приходится финальная сцена (сразу перед титрами), которая достойна отдельных аплодисментов.

Итог: без вопросов, Респект и Уважуха, господа!

ПС: а заяц действительно устрашающий)

Молодой клипмейкер Джонатан Глейзер, наверняка памятуя о совсем недавнем успехе одного из своих коллег по цеху по имени Гай с «Картами, деньгами» и прочим, в 2000 году снял свою ленту с необычно-шокирующим названием» Сексуальная тварь».

Жаркое солнце юга Испании огненной каракатицей протягивает свои щупальца на все вокруг. Разморенный мужчина, лежащий на шезлонге. Бутылка столь желанного холодного пива. В такое время даже мысли перекатываются нехотя, лениво, требуя от тела просто находиться в состоянии вечного релакса. Вору по имени Гэл, отошедшему от дел, хочется, чтобы такое состояние было перманентным, однако, вполне осязаемая тень из прошлого по имени Дон Логан бушующим смерчем врывается в идиллическую жизнь бывшего подельника, настаивая на еще одном» последнем деле».

Если на секунду забыть про криминальное прошлое Гэла, то все их общение с Доном можно метафорически сравнить с искушением праведника посланником Дьявола (который в этой истории тоже имеет вполне конкретное воплощение). Как истинное порождение Ада, Дон не останавливается ни перед чем, чтобы достигнуть своей цели. Его язык угрожает, льстит, презрительно высмеивает, усыпляет, лжет, вливая яд в уши. Злодей обладает аурой, которая словно подавляет все вокруг, заставляя произносить его имя приглушенным шепотом, с боязнью всполошить лихо.

Ток, искрами мелькающий между героями, накаляет жаркую испанскую обстановку до предела. Отрывистые слова, вылетающие из уст искусителя, словно сминают, казалось бы, надежную оборону Гэла, который зрительно уменьшается в росте перед сверкающими глазами демона. Психоделические демонические видения, приходящие к Гэлу во сне, сменяются будоражащей реальностью с вполне осязаемым демоном, сидящим по ту сторону стола. Идея бессилия перед своим прошлым, перед роковой цепочкой, приводящей, казалось, уже давно забытые тобой тени, отчетливо дышит кафкианскими мотивами.

Смена обстановки с солнечной Испании на промозглую Англию будто становится броском в ледяную воду для Гэла. Это его последнее испытание, которое определяет не только его будущую жизнь, но и равновесие с самим собой. В итоге, закольцевав историю, режиссер словно заставляет задуматься о праведности героя. Обрел ли он то, что хотел, сумел ли укротить демонов внутри себя, а, главное, какой ценой ему все это далось?

Режиссер нет-нет, но, все же, заставляет вспоминать упомянутого Гая Ричи. Тут и музыкальное наполнение, целиком состоящее из гаражного панк-рока, легкого трип-хопа, и электромотивов, и бегущий заяц, и, местами, смешанная съемка в клиповой манере с ежесекундным переключением с лица на лицо. Влияние заметно, но оно не делает фильм вторичным.

Творение Глейзера — вполне самостоятельный продукт, с глубокой психологической составляющей, с трио Кингсли-Уинстон-Макшейн, демонстрирующими по-настоящему цельное перевоплощение в героев, своеобразной стилистикой, неким английским шармом на фоне испанской природы.

8 из 10