Ушедшие

Повествуя о тонкой грани между жизнью и смертью, японская картина «Ушедшие» вовсе не похожа на один из фильмов Такеши Китано, хотя и здесь режиссёром Йодзиро Такитой используются выразительные средства столкновения Эроса и Танатоса, хотя на счёт последнего следует сделать существенную оговорку: Танатос — это всё же воля, стремление к смерти, а в этом фильме оно отсутствует напрочь! Более того, фоновые персонажи фильма всячески дистанцируются от смерти, не принимают её и считают «грязной» темой.

Японцам не повезло — в их языческой религии отсутствует внятное представление о жизни после смерти. Робкие попытки выйти за пределы материального мира ограничиваются разве что натужными предположениями о «переходе» в некую новую реальность, представление о которой практически полностью отсутствует. Страх небытия и пустоты неизбежно должен вызывать брезгливую отстранённость и отвращение, но эти сцены (как и многое в этом фильме) кажутся очень неубедительными и даже неуместными. Ну и что, что человек работает в похоронном бюро? Обычная работа. Вызывает искреннее недоумение, почему некоторые персонажи фильма делали из этого вселенскую трагедию?

Фигура шефа, господина Сасаки, в чём-то осталась непостижимой. Он является ключевой фигурой этой картины, больше подходящей на роль того самого потерянного отца, чем на роль шефа. Он не только посредник между жизнью и смертью, но и носитель Эроса, источника жизни, к которому сам он уже не имеет доступа. Шеф Сасаки производит впечатление опустошённого человека, жизнь и смысл существования которого давно уже закончились. Он лишь является носителем тайного знания, которое нечаянно приобрёл. Нет сомнений в том, что его работа является для него бременем, лишний раз подтверждая то, что работа выбирает человека, а не наоборот. Возможно, именно по этой причине он дважды говорит, что «ненавидит себя» за то, что готовит вкусную еду.

Вообще, еда, потребление пищи — это и есть Эрос, символ полового акта. То, как едят в этом фильме создаёт впечатление судорожного стремления к жизни, цепляния за неё, почти агонии, приближения к последней черте; и это единственное, что роднит эту ленту с фильмами Китано. Гораздо большее соответствие здесь можно найти с нашими «Овсянками», с той лишь оговоркой, что Алексей Федорченко — это всё-таки «наш Тинто Брасс», то есть режиссёр, обретший талант эротического жанра, поэтому в его картине сексуальность выставлена на первый план и представлена именно через призму смерти — буквально в виде бездыханного обнажённого тела, «мёртвого» Эроса. Подобное болезненное соединение, когда Эрос связан с Танатосом и становится вместо пробуждающей жизнь силы, силой разрушительной, представлено и в фильме «Патология», где можно наблюдать сцены животного секса в морге, среди столов с покойниками.

В ленте же Такиты Эрос, напротив, очень чистый и максимально удалён от своей противоположности, в отличии от тех же фильмов Китано, где они максимально соединены и представлены в настоящем — в акте убийства, то есть смерти здесь и сейчас. В «Ушедших» же вообще нет ни одной сцены смерти — она вся остаётся за кадром, мы видим лишь её бесстрастный результат. Единственная страсть — это сублимационное поглощение пищи, символизирующее одновременно торжество жизни и её последние мгновения, как высшую её точку, последний физиологический спазм. В таком контексте становится более понятен символизм такой картины как, например, «Вкус сайры» Ясудзиро Одзу (если к его ультрареалистичным картинам вообще применим термин «символизм»), где еда также играет очень важную роль.

В целом, в фильме «Ушедшие» Эрос и Танатос приведены, скорее, в состояние антиномии, подобно понятию полугодие, где зима и весна не конфликтуют между собой, но являются одним целым. Смена времён года символизирует не только смену циклов бытия (от земного к внеземному), но и более прямолинейную перемену характеров персонажей, которые раскрывают в себе лучшие стороны по мере повествования. К сожалению, это самая слабая сторона фильма, которому явно не хватило по-настоящему сильных актёров и более мастерской режиссуры. Авторам, несомненно, удалось выжать из этого произведения и имеющихся для его создания ресурсов максимум — можно почти физически ощутить это «упирание в потолок», раздвинуть который уже не представляется возможным. Эта картина не открывает тебе космос, как например, «Солярис» Тарковского (который, по аналогии, можно было бы назвать «Пришедшие»), где главный герой, наблюдая в окне фигуру отца, стоящую в комнате, заливаемой водой, постигает свою неправоту в отношении него; или хотя бы «Возвращение» Звягинцева…

Идея фильма «Ушедшие» велика! Она столь велика, что заслуживала бы воплощения от рук мастера самой первой величины, с той же бережностью и любовью, как мастер покойницкой проводит свой ритуал. Но фигура молодого главного героя — словно фигура самого режиссёра, да и всей съёмочной группы, как бы символизирует, что ничего лучше не было, и нужно довольствоваться тем, что есть. Правда, здесь же отмечается, что этот молодой человек «создан для такой работы» и, надо сказать, произведение Такиты действительно получилось достойным. Во многом положение спас несравненный Дзё Хисаиси — музыка связала воедино все элементы этого полотна.

Трудно, однако, смириться с редкими юмористическими эпизодами этой ленты. Временами, глуповато-неуклюжее поведение главного героя откровенно отталкивает. Этой ленте, определённо, не хватило большего трагизма, глубины переживаний, даже пафоса! Всё это было бы здесь уместнее, чем комическая контрастность или гастрономический эротизм.

Там не менее, картина Йодзиро Такиты при всей её схожести с «Овсянками» производит куда более сильное впечатление и даже способна вызвать слёзы в финальной сцене, чего «Овсянкам» не удалось даже близко (да и не могло быть такого замысла в столь опустошённом и депрессивном фильме как лента Федорченко). Немного не хватило катарсиса последней сцены, где можно было бы показать летящих журавлей или длительные планы цветения сакуры… вот такие мелочи и отличают великолепное произведение от великого.

Мне интересны произведения про организацию похорон. В них помимо важной темы смерти очень любопытно отражается менталитет разных стран и народов. К примеру, один из моих любимых сериалов — «Клиент всегда мертв»: американский подход. Выгода на первом месте, но при этом клиенты (живые) будут довольны, все их пожелания исполняются, любой каприз за ваши деньги. Или последний роман Михаила Елизарова «Земля»: коррупция, криминал и безумие. Драка конкурирующих похоронных контор чуть ли не рядом с телом — обычное дело.

В «Ушедших» продемонстрирован японский подход: вежливость и уважение и к мертвым, и к живым. Главный герой, профессиональный музыкант, попавший в похоронный бизнес после неудавшейся карьеры в искусстве, сперва скрывает, чем занимается. Потом близкие узнают и не принимают его новую деятельность. Потом узнают еще больше и начинают относиться как положено. С уважением.

Фильм очень красив — пейзажи, построение мизансцен… Хотя иногда речь идет о вещах отталкивающих.

Действие развивается неторопливо, фильм элегичен, спокоен и печален. Все там будем.

«Ушедшие»

Фильм японского режиссера Ёдзиро Такита 2008 года.

Оскар за лучший фильм на иностранном языке.

Заявлен, как драма. Но пожалуй это просто повествование об одной семье и человеке с «неприятной» профессией.

Все люди рано или поздно покидают этот мир. И провожающим приходится сталкиваться с людьми, которые обеспечивают, чтобы этот уход проходил хорошо. Работа в похоронном бюро не самая престижная, но нужная.

Молодой виолончелист играет в Токио в оркестре. Неожиданно владелец оркестра заявляет о его роспуске. Главный герой с женой переезжает в провинцию в дом, который оставила ему в наследство мать. Он ищет работу и попадает в агентство по объявлению в газете. Его привлекают слова «работа спокойная». Выясняется, что была допущена опечатка и имелась ввиду «работа с покойными». Дальше спойлерить не буду. Кто захочет, сам посмотрит эту историю.

Это очень необычный фильм. Честно говоря, я смотрел его в 3 захода. Уж очень «непопулярная» профессия освещалась в фильме. Ну и японская культура, это как другая планета. Несмотря на это, фильм мне понравился.

8 из 10

Решайте сами, смотреть или нет.

Токио. Симфонический оркестр распущен. Молодой музыкант остаётся без работы и возвращается в свой маленький провинциальный городок, где прошло его детство.

А дальше…

Надо непременно посмотреть этот прекрасный, талантливый фильм, если вы любитель японской культуры.

Мегаполис и провинция, творчество, любовь, личная жизнь. Мечта, реальность и повседневность. Вот жизнь, но есть и смерть. Смерть как работа, повседневное занятие, ритуал и искусство. Таким необъятным мне видится режиссёрский замысел. Это поистине философский фильм в совершенстве японской эстетики. Без занудства, моралина и скуки.

Смерть — одно это слово вызывает желание бегства. Главное действующее лицо фильма.

Но тема фильма не она. А мы, остающиеся, но пришедшие проститься с уходящими. Русский перевод УШЕДШИЕ не совсем точно передает суть ритуала прощания с близкими людьми.

Мы прощаемся с телом — западный вариант. Здесь прощаются с ушедшим сейчас.

Мастер ритуала как будто ненадолго возвращает его к жизни, как художник или скульптор, искусно и сострадательно, с любовью. Если рождение — это творческий акт, божественный промысел, то и смерть должна быть таковой. Она — всего лишь «ворота в иную жизнь» (цитата фильма). Режиссёр выстраивает утончённейшую, поистине театральную и очень камерную мизансцену, где, с одной стороны — самые близкие и родные (и мы зачарованные зрители), а с другой — совершается прекраснейшее таинство, где каждое движение и жест — музыка.

Талант и мастерство режиссёрской команды проявляется в том, что в уникальном, национальном, символическом (японской культуре) как в зеркале отражены также и многие болезни нашей современной цивилизации, независимо от её границ. Уходящие примиряют нас, нравственно очищают (муки совести), возвышают. Этот ритуал так необходим нам сейчас, если мы ещё люди. Да — это идеал, но очень хочется приблизиться к нему.

Фильм для вдумчивого, тактичного, искреннего зрителя, пришедшего на просмотр с открытой душой («опустошить чашу»). Очень камерный, добрый фильм, в своей метафизической основе напоминает «Цвет сакуры» Дориса Дёрри (2007).

9 из 10