Вороний квартал

Дохлый номер
Шведская рабочая провинция образца середины 30-х. Здесь, в маленькой квартирке, проживает не очень счастливая семья. Глава семейства бухает, пропивает гроши и в целом, медленно, но уверенно идет ко дну. Быт и все что с ним связано кое-как держится на матери. Ну и есть у них взрослый сын – романтик Андерс, пишущий роман и мечтающий о другой, более светлой и оптимистической жизни. Вот только местность, названная Вороним кварталом, прочно держит паренька в этом болоте и всегда находятся причины – например, беременность подружки – не позволяющие вырваться на свободу.

Один из первых пролетарско-социальных экспериментов молодого шведского режиссера Бу Видерберга остался замеченным мировой критикой, и в дальнейшем его фильмы стали частыми гостями мировых кинофестивалей. Видерберг отошел от мистическо-абстрактной формы Ингмара Бергмана, как бы показывая, что в Швеции может быть еще и другой кинематограф. Но вот лично мне этот «другой» кинематограф в ранней попытке Видерберга как-то не пошел. Режиссер вроде и понятным языком все снимает, передает душевные терзания молодого парнишки, показывает безнадегу рабочего квартала (хотя «безнадега» здесь очень специфическая – «нищета» ходит исключительно в приличных костюмах, белых выглаженных рубашках, иногда покуривает сигары, пьет явно не самогон и вообще, «ад» в фильме, скорее, душевный, нежели материально-бытовой)… Но все это происходит у режиссера крайне медленно, философски-затянуто, с элементами надуманного самобичевания.

Главная проблема «Вороньего квартала» - аморфная сюжетная линия и гиперболизированные переживания персонажей. Сын тянется к отцу, а тот его не понимает. Папаша пьет 13 лет, потому что когда-то получил «рога». Мамаша вся правильная такая, но скучная и безынициативная. А паренек ищет и ищет «просвет», но ему-то всего ничего лет, и для начала можно было бы хлебнуть чуток жизни, но режиссер раздувает из обычного юношеского максимализма чуть ли не достоевские проблемы бытия. К тому же, Видерберг еще и умудрился к этому приплести фон угрозы прихода фашистов к власти в Швеции, явно подлизывая конъюнктурному тренду первой половины 60-х. И таки подлизал – кино было номинировано на «Оскар», хотя в очень ограниченный прокат в Штатах «Вороний квартал» попал только через несколько лет. И понятно почему – американцы такие «тягучие тяжести» не потребляют. Ну а очень сильную оскаровскую церемонию среди иностранных фильмов образца 1965 года для «интеллектуальных понтов» разбавили.

Тематика «отцов и детей» поднятая Бо Видербергом, безусловно, вечная и заслуживает на внимание, но вот язык изложения надо подбирать для таких фильмов все же более легкий. Иначе не переваривается. Да и с сюжетом можно было чуток поиграться, не отдавая все на откуп бесконечным душевным переживаниям. Кино – это не просто картинка, это картинка в действии.

6 из 10

Отцы и дети по-шведски
Мне показалась важной, помимо прочего, задумка режиссера именно через конфликт с отцом изобразить тяжесть обстоятельств главного героя, его эту социально-экономическую непроглядность и тщету. Здесь уместно проговорить, что в картине дан еще один извод вечного противостояния отцов и детей. Их конфликта, завершающегося свержением старшего поколения. Отец молодого литератора - опустившийся алкоголик - играет роль символа всего окружающего мира, косного, ленивого, растратившегося на мелочи и импотентного в культурном смысле. А литературные опыты сына как раз и есть попытка доказать свою инаковость, спор с отцом, конфликт. И как у всех новичков его одолевали сомнения и страхи собственной несостоятельности. Отсюда желание найти поддержку. Причем поддержку не от всякого члена общества, а в основном от отца или лица его символически заменяющего (редактора в Стокгольме). Поэтому герой игнорирует и прекрасную юную соседку, и мать. И безрезультатно, суетно пытается добиться помощи от отца, который только и способен, что рассуждать о коньяке или рассказывать как несправедлива была к нему жизнь, как все в этом виноваты. В кульминационной сцене, сын пытается дать своему папаше в морду, но сам расстроен своей покинутостью так, что лупит его чисто символически.

Только после этого, осознав своё одиночество, осознав, что фактически у него нет отца (который бы ему помог), он решается спасти себя сам, всё бросить и бежать. Бежать из вороньего квартала.