Мясник

Всё, что нужно знать о Шаброле в первую очередь -его оценочную характеристику, выраженную в примитивном термине «французский Хичкок». Герои французской новой волны во многом восхищались мастером американского триллера, ну и Шаброль, не долго думая, слепил из понравившегося жанра удобный трафарет для себя самого.

«Мясник» признаётся критиками и временем, в первую очередь, наиболее удачным фильмом Шаброля, во многом по компактности повествования и структурности потери психологического контроля. Фильм откровенно выглядит как притча, как байка, рассказанная за барной стойкой с выражением, страстью и обличением внутренней подноготной, рассказанная не привычной боевитой молодёжью с протестными направлениями, а вопреки ей, сытыми и обеспеченными, корни зла в которых демонстративно подавлять не требуется, а требуется только их увидеть и прочувствовать.

Хотя поначалу это выглядит классической историей любви. Молодая преподавательница, невинная и открытая, знакомится с внешне сильным и грубым, но многоуважаемым и ласковым мясником, который вовсю за ней ухаживает и пытается добиться её расположения. С одной стороны — они тянутся друг к другу, с другой — их всё больше отталкивает, так как для неё нет никакого физического влечения, её любовь — любовь встреч и ухаживаний. Для него же понятие любви совместимо с понятием страсти, которую удержать в руках невозможно, а принести боль любимой сродне ископаемому страху.

Безусловно, весь интерес ленты в какой-то момент сводится к психологическому напряжению, которое Шаброль интенсивно усиливает рваными заострёнными тонами музыки, порождая тем самым привычное определение саспенса. Зритель с первого момента знает, кто убийца, ему ничего не нужно искать. Знают это и персонажи. Но невозможность открыться и выпалить правду прямо в глаза, проверяет их нервы на прочность, что и создаёт привычное зрителю напряжение, которое здесь и понятно, и действенно. Выливается это всё в эскалацию перехода добра прямиком в расположение зла, где добро всё же побеждает, но опять-таки, во имя всевышней страсти.

Никто в фильме не останавливается. Героиня, понимая, кто перед ней, в последний момент испытывает страх, но прежде — она знает, и её вопреки всему тянет к очевидному преступнику. Герой, осознавая тяжесть совершенных убийств, видит в себе сверхчеловека, проблемы которого могут оправдать неудержимую злость. Человеческие чувства — вещь до сих пор необъяснимая, работающая хаотично по неким условно скомпонованным линиям развития. Шабролю для выражения собственного творческого «я» было достаточно элегантного минимализма, в котором двое довели себя до полного внутреннего обнажения.

Любовь зла, но это истинная любовь выходящая за пределы обыденного, ничего не в силах ее сломать. Даже разрушающие жизнь грехи не смогли пошатнуть это высокое чувство. Это слияние душ во мраке пустоты той бездны, куда нас низвергает жизнь.

Стоит немного рассказать о сценарии, чтоб воссоздать полную картинку происходящего: Хелен директриса маленькой школы, на свадьбе общих друзей знакомиться с Паулем, который по профессии мясник, также он бывший военный этому делу посвятивший пятнадцать лет. Из беседы выясняется, что герой военных действий сожалеет о потраченном времени. Они вместе так гармонично смотрятся, что создается такое впечатление, что они искали друг — друга очень давно. Одиночество их сердец раскрывается перед зрителем, и элегическая палитра чувств рисует отношения героев, но также этот фактор помогает им сойтись. Пауль стоит целую ночь перед окном своей возлюбленной, а при встречах с ней его глаза говорят красноречивее всяких слов. Это любовь без остатка. В городе совершаются убийства юных девушек и Хелен однажды оказывается на месте преступления, где находит зажигалку подаренную ею Паулю, но она скрывает эту важную улику от правосудия. Она очень страдает, но любовь оказывается крепче страха. Да и сам мясник признается своей возлюбленной в страшном грехе, так как больше не может выносить ее подозрительные взгляды. Сюжет настолько закручен, непредсказуемость щекочет нервы, создавая неповторимый антураж.

Психологический триллер я считаю самым сложным жанром в кинематографе. И Клоду Шабролю в полной мере удалось создать очень добротный фильм. Комплексы и страхи, побуждающие Пауля совершать преступления, раскрыты удачно. Неуправляемость своими действиями объясняется демонической жаждой крови. Психология преступника и детективная тайна отображены феноменально.

Весь коллектив этого фильма очень талантливы, они создадут еще не один шедевр, да и фильм этого же 1969 года «Пусть зверь умрет» предстал миру как что-то новое на фоне устаревших ценностей. Жан Рабье потрясающий оператор снял картину мастерски. А Шаброль умелый сценарист и непревзойденный режиссер. Особенно запомнилась сцена, где кровь капала сверху на бутерброд, очень динамичный момент. Отдельно хотелось бы похвалить актеров.

Дуэт Стефан Одран и Жан Янн растрогали меня до глубины души, насколько они сильно сыграли, раскрыв глубокий мир героев. Их игра безупречна, прям по телу мурашки от такой любви. Браво, гениально во всех аспектах с разных сторон.

Мои дорогие друзья приятного просмотра, желаю вам моря хорошего настроения, любите шедевральное кино.

Что такое красота? Никто не знает формулировки. Слово это в нашем языке — от «красный». Цвет живой, яркий, как солнце красное, как кровь, влекущая жизнь вперед по жилам.

Пополь — мясник. Он знает все о цвете, запахе, вкусе крови. И знает, что у людей она такая же, как у животных. Чуть светлее только, а пахнет схоже. Он одержим ею, будто магнит тянет к ней. И воздуха нет, пока есть звериная жажда ее. Так и с красотой. Он может любоваться Элен часами, не смея прикоснуться, не смыкая и не отводя глаз. Не выпрашивая руки и поцелуев. Пряча любовь в молчании восторга, подо льдом спокойствия и пристойности. В самой глубине своего содома.

Люблю эти строки Достоевского: «Красота! Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. …В содоме ли красота?.. Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей…» (Митя Карамазов).

Кара ли наша — антиномичность эта, жгущие полюса, постоянное двоение между злом и добром, светом и мраком? Или счастье: единственная возможность познать их — из глубины себя?.. Но двойственны все! В этом сходятся многие повелители дум человеческих. Достоевский назвал полюса Мадонной и Содомом, Фрейд — Эросом и Танатосом, Ницше — Дионисом и Аполлоном, а еще — корнями и кроной: «С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, во мрак и глубину, — ко злу».

Так говорил Заратустра.

И Клод Шаброль тоже говорит так. Или почти так. И у него тоже «поле битвы» — вовсе не закон, религия, общество, мир, но одно сердце. Предлагаемая им антиномия — Мясник / Влюбленный.

Божественное и дьявольское рвут мясника Пополя на части. Неслучайно он в финале наносит удар в центр себя, буквально режет посередине, отдавая Элен все — и сердце, летящее вверх, и кровь падающую.

Выходит, в ком-то зла так много, что единственный способ познать добро, преодолеть двойственность, подняться на вершину себя — к свободе, очищению — это убить злое (зверя), причем в буквальном смысле, по древней максиме: «пусть зверь умрет, но и человек тоже, оба они должны умереть». Шаброль постоянно возвращается к мысли этой. И в «Ландрю», и в «Пусть зверь умрет», и в «Оке лукавого», и в «Аде», и в «Цветке зла»…

Режиссер мучим вопросом, может ли человек из зла своего, в сгущенном безумии, мерзости видеть, хотеть, понимать, искать добро (красоту, любовь), нуждаться в них? На что они в аду? И есть ли исход из него?

В этих раздумьях нет ничего общего с вульгарным утверждением: путь к добру — через зло; ясно, что так низкому высоким не стать, и из зла добра не получится. Тут другое… Через встречу с красотой и любовью, оказывается, можно познать (прозреть) зло в себе, испытать страдание от этого и сжечь злобу очищающей силой страдания, как черта на адовой сковородке…

Может, романтизм. Но красиво все же.

У Пушкина про демона стихотворение есть удивительное. Мрачный дух, увидев светлого и печалящегося о нем ангела, вдруг испытывает непреодолимую жажду выговориться, очиститься исповедью. И признает, что, узнав прекрасного, понял: не все в мире он презирал и ненавидел, что свет проник к нему в душу и остался там болью, тоской.

Так и с Пополем и Элен…

«Я знаю, что внушаю ужас. И не могу этого вынести. Не могу. Мадмуазель Элен, помогите мне… Ночи напролет я думал о Вас. Ночи проводил перед Вашим домом. Когда видел Ваши глаза, я все забывал, не помнил, где я. Жил только ради Вас. Я хотел бы Вас обнять. Всегда быть рядом, чтобы любить и защищать Вас. Я хотел бы быть Вам нужным… Мадмуазель Элен, поцелуйте меня…».

И она — законопослушная гражданка, всеми уважаемый педагог, директриса школы, в работе нашедшая замену любви и давно смирившаяся с одиночеством, — целует. Любит?!

Воистину человек не дважды два четыре. И может он иногда (прямо-таки по-карамазовски) быть низок, но не бесчестен, и вожделеть в содоме своем идеал. А еще человек никогда не понимает с точностью и до конца, какой же он есть! Какая форма у глины его души? И подвластна ли ему эта глина?

Вот Гессе стихи:

Мы просто глина под рукой Творца.
Не знаем мы, чего от нас он ждет.
Он глину мнет, играя, без конца,
Но никогда ее не обожжет.
Застыть хоть раз бы камнем, задержаться,
Передохнуть и в путь пуститься снова!
Но нет, лишь трепетать и содрогаться
Нам суждено, — и ничего другого.

Да, наш внутренний космос подвижен, в нем много неустойчивого, неясного. В трепете он, в дрожании весь. То к одному склоняемся, то к другому. Колеблемся, вибрируем духом ли, словом, перебираем смыслы. И все время пожимаем плечами… (Пополь говорит Элен: «Я весы, поэтому всегда пожимаю плечами»).

Мясник и влюбленный. Окровавленный и коленопреклоненный… словно весы — вниз, вверх… И вовсе не точность — вежливость мясников. Так шутила Элен и… так ошиблась.

А вообще-то больно от этой неочевидности, нестатики, необожженности глины… И от смешений полюсов тоже. Добро и зло после фильма Шаброля почему-то хочется в кавычки взять.

У него лишь боль без кавычек. Светлая и жуткая настолько, что топит в своей высоте…

Действие фильма происходит в маленьком провинциальном городоке, с его пересудами, маленькими продовольственными лавочками и чувством общности. Всё начинается со всеобщего радостного события — свадьбы. На ней соседями по столу оказываются недавно приехавшая в городок новая школьная директриса Элен и местный мясник Пополь.

Их романтические отношения начинаются с завернутой в бумагу бараньей ножки, а потому — похожей на букет. Элен в свою очередь дарит Пополю зажигалку. Пополь готов к продолжению романа, но Элен не торопится. У каждого из них на душе есть шрамы. У него — от войны в Индокитае и Алжире. У нее — от неудавшейся любви.

Элен и Пополь захвачены новыми для себя чувствами и поначалу не обращают особого внмиания на внезапную серию убийств молодых девушек. Но вскоре всё в их жизни перевернется вверх ногами.

Уверяют: Альфред Хичкок сожалел, что не он снял этот фильм. И есть о чем пожалеть! В фильме Шаброля нет ничего лишнего: ни слов, ни жестов, ни персонажей. Дурные вести наползают нехотя, зловещим туманом. Но скоро они окутывают главных героев липкой массой. Возможно, похржей на кровь, о которой Пополь, как мясник, знает всё:«У меня много крови — моя кровь не остановится течь».

Тихий городок, привычные лица, размеренная жизнь. И никто не знает, от чьего взгляда может вдруг сработать сжатая внутри одного из добропорядочных горожан пружина. Возможно, катализатором сил темной стороны человеческой природы станет светлое чувство — любовь?

9 из 10