Слуга

Вот каким фильмам должен быть присвоен жанр «ужасы». Не фильмам про зомби, ни фильмам про чужих. Почему? Потому, что это фильм про людей, про то, как бывает в жизни. Именно такие фильмы дают взглянуть на себя или других со стороны.

Вначале Тони предстаёт человеком, который много путешествует, с идеальной прической, выспавшийся, который уверенно общается с официантами. К середине фильмо картина меняется на противоположную. Даже его телодвижения изменились. Гиперопекающий слуга хорошо над этим поработал. Чего стоит сцена с тазиком и носками.

Сьюзан была единственным человеком, который наблюдал со стороны. И ей не нравилось, что она видела. Ей не нравилось, как Тони реагирует на Баррета. То, как он удовлетворяется извинениями и пассивно относится к поведению слуги. Складывается впечатление, что он искал человека не на роль слуги. Или вообще, не отдовал себе отчета в том, что он делает и зачем ему это надо. Но, что в итоге получилось, то и было целью.

Фильм меня подталкнул к следующему выводу: если вы стали больше проводить времени в месте, где у вас всё меньше инициативы и простора для проявления воли, где у вас это отнимают другие, где они не учат, а делают вместо вас, то ищете возможности избавиться от этой зависимости и держать таких людей подальше.

Каких-либо, положительных или отрицательных. Присутствуют только персонажи. Не герои оттого, что жизнь их пассивна, авторы как бы говорят нам — они такие какие есть, давайте подробненько на них взглянем. И в очередной раз предлагают нам разбор индивидуального фрикизма в «камерных» декорациях одной буржуазно-аристократической квартиры, отрицающих какие-либо обобщения и отсекающие возможность проследить хотя бы истоки столь упаднических характеров. И да, мне в очередной раз в положительных рецензиях разъяснили, что откуда происходит и почему, но в фильме это отсутствует, а есть показанная фрикичность характеров в полном отрыве от окружающей действительности, что и отличает «фриков» скажем Достоевского от персоналей европейского кино 70 последних лет от, скажем, «Трудных детей» 1950 года до «Красивого бандита» года 2019. И на всём протяжении этого периода европейским кинематографом выискиваются разнообразные отклонения для своих персонажей и смакуя преподносится зрителям без обобщений, выводов и ответов на вопросы.

Так и в этом фильме, вдруг, неожиданно, в середине повествования, происходит надлом в действиях персонажей, естественно не объяснённый всей предыдущей частью фильма. Так что это не психологический элемент, а просто элемент сюжета — поворот выполненный для… даже не знаю чего… видимо чтобы было что сказать авторам, ведь на понимание и воспроизведение тонких, не столь сюжетно-поворотных нюансов изменения в характере героев они оказались неспособны и поэтому лихо сломали течение сюжета.

В итоге фильм будет интересен любителям декаданско-эстетской нежити, в чьём изображении творцы, конечно, мастерски преуспели. Но вот какой-либо идеи или решения конфликта, даже в стиле итальянского неореализма или Дарденновсих библейских решений не ищите -здесь их нет. А есть выпячивание индивидуально-личностных аберраций, что гарантирует деятелям от кино долгую и богатую будущность — шутка ли на свете 7 с лихвой миллиардов подобных сюжетов, а в сочетании…, к тому же можно не ловить нюансы реальности и прогнозировать изменения, а смело сметать фигуры смыслов с поля — играя со зрителем не в шахматы подобно Солондзе или в покер с Триером, а в «интеллектуального» Чапаева…

4 из 10

Статусный особняк преображался на глазах. Роскошный ремонт, качественные материалы, полотна импрессионистов и аристократический дух, витающий от холла до спальни — дом был просто создан для визитов богатых гостей. И они действительно бывали в этих стенах, но чаще молодой наследник огромного состояния пребывал в обществе одного человека — слуги Барретта. Миллионер Тони искал идеального лакея, хваткую горничную, прекрасного повара и сговорчивого человека в одном лице — сама судьба привела такого, теперь живи и хлопот не знай. Тони и жил. Приводил на ужин подругу, перебирал элитный алкоголь и периодически ругал Барретта за чрезмерную заботу. Славная вышла семья из хозяина и слуги, но вместо счастья все настойчивее стала стучать дождем по стеклам тревога. Иного богача власть развращает и заставляет тешить барское самолюбие, но в компании помощника, обаявшего своей услужливостью, голову посещают прагматичные мысли. Деньги и положение в обществе — не только привилегия, но и ноша, вынести которую непросто. Настает поворотный момент, и хозяин глядит на слугу не повелительным, а умоляющим взором: возьми немного власти, губит меня она. Именно «немного», но Барретту, оказавшемуся отнюдь не деревенским простаком, оказалось достаточно.

Булгаковский Шариков, негордый носитель пролетарского мышления, согласен был удовлетвориться шестнадцатью квадратными аршинами. Слуга, перебравшийся со страниц романа Робина Моэма в картину Джозефа Лоузи, имел более серьезные планы. Богатая и беспечная жизнь — мечта, стимул и вызов для хитрого человека, способного убеждать взглядом. Мимика Дирка Богарда стала эффективным средством подавления, шпионским оружием, извлекаемым в подходящий момент. Вечно шпыняемый надменной хозяйской пассией слуга вызывает жалость — за что так бедолагу? Но этот «бедолага» горазд на неожиданные ходы. Барретт стал бы подлинным кошмаром и для маститого психолога. Он податлив, но знает, как извлечь выгоду. Он послушен, но где надо — добьется своего. Он не гений подковерных игр и не квартирный мошенник. Он просто очень хороший ученик. Как и трансформировавшийся герой «Собачьего сердца», Барретт силен в нахождении слабых мест окружающих его людей. Опасный в своей незаменимости, он предстает человеком, который точно всю жизнь готовился к «операции века», однако это не так. Обстановка, царящая в фильме Лоузи, сама подсказывает путь к восхождению по иерархической лестнице. Одинокий господин, которым помыкает даже его женщина — подходящая добыча для умеющего ждать противника.

Джозеф Лоузи эксплуатирует сюжет о деклассировании одного персонажа и возвышении другого с пугающей естественностью. Процесс нравственной деградации, переживаемый миллионером, подобен разложению цивилизованного человека, оказавшегося в обществе немытых дикарей. Тони время от времени вспыхивает, с жаром рассказывает о планах построить города в Бразилии, однако не способен преодолеть собственный характер. Тот, у которого было все, кроме тепла близких людей — гораздо больший слуга (жизни, естественно), чем тот, кто ему готовит, моет и убирает. И эта метаморфоза отношений, которая происходит между героями, «уравнивающимися» в правах и возможностях, впечатляет именно своей необратимостью. Лоузи акцентирует внимание на мелочах. Хозяин только с подсказки делает замечание девушке о длине ее юбки. Он не карает осмелевшего слугу за явно намеренные прегрешения. Наконец, именно Тони становится рабом женской красоты, а вовсе не Барретт. Символичное проживание слуги над хозяином — последний штрих к картине бытового несоответствия. Жесткость, которую порой проявляет-таки Тони, оборачивается против него же. Зависимый человек — беззащитный человек. Для миллионера оказалось подлинным откровением, что финансовая зависимость многократно слабее житейской. И самое поразительное в этой истории, что избежать такого поворота никто из мужчин не мог. Роскошный особняк оказался колесом судьбы, которое можно запустить лишь один раз.

«Слуга» остается фильмом, великолепным именно в стилистике своего времени. Превосходная операторская работа позволяет проследить за малейшей переменой эмоций и наблюдать, как один на ходу теряет уверенность, а другой ее обретает. Расслабляющая саксофонная мелодия — эффективное средство, способствующее цели скрыть роковой момент необратимости до последнего. Только запах крысы, который упоминается хозяином при игре, наличествует от самого знакомства Тони с Барреттом. Зловредный грызун славен своей необыкновенной живучестью. Дирк Богард уверенно перенимает крысиные повадки, демонстрируя способность вовремя скрыться и также вовремя укусить. Печально для героя Джеймса Фокса, что обоняние оказалось совершенно бесполезным, но такова расплата за свой статус. Неоднократно камера возвращает зрителя в ресторан, где аристократия беззаботно прожигает жизнь. А как же те бразильские города? Не взяв на себя осуждающую роль, Джозеф Лоузи перепоручил ее энергичному слуге, который как минимум в одном сильнее любого богача — в нем лучше развит инстинкт выживания. Эта черта становится для постановщика основной, ведь деньги и богатство имеют привычку испаряться, как табачный дым из ванной. Приходит пора, и человек глядится в зеркало, силясь понять, насколько он хозяин самому себе. Лишь положительный ответ дает настоящую власть, не измеряющуюся количеством нулей. И кому-то роль слуги может прийтись вполне по душе, потому что именно в ней порой сокрыта настоящая свобода.

«Дживс и Вустер» наоборот. Умный и изобретательный слуга Баррет полностью контролирует жизнь своего хозяина, молодого бездельника-аристократа Тони. Но, в отличие от Дживса, Баррет не решает проблемы хозяина, а создает. И если мистеру Вустеру сложно дотянуться до интеллектуального и морального уровня Дживса, Тони до ущербности своего слуги деградирует с пугающей легкостью.

Черно-белая картинка позволила создателям вдоволь насладиться игрой света и тени. Но сама история оставила меня холодным. Красивая картинка, скачущая с ног на голову история, суровая реальность морального разложения отжившего свой век аристократического общества. Однако мешает ощущение искусственной надуманности происходящего на экране.

Думаю, кинокритикам очень нравится разбирать подобные истории по винтикам смыслов, намеков, ассоциаций, с каждым новым домыслом все больше влюбляясь в фильм.

6 из 10