Разрушительница системы

Фильм смотрела по подсказке друга и фестивальных академиков. И хотя другу фильм не понравился, в данном случае важно само по себе внимание. Красный или зеленый цвет рецензий — не имеет значения. И те, и другие могут быть правы: этот фильм по-немецки качественно, высокохудожественно и эмоционально фиксирует некий факт. Как вы к нему отнесётесь, как его оцените — дело ваше, характеризует вас, к факту отношения не имеет.

А факт заключается в том, что современная германская система воспитания не знает, что делать с детьми-психопатами. У меня даже зародилось подозрение, что в своей новой толерантной реальности они вовсе отменили этот диагноз. Дело в том, что психопатия — это не болезнь, то есть не лечится и лекарствами не исправляется, но всё же в какой-то мере поддаётся воспитательным методам. Психопатия — это врождённая патологическая деформация характера. В фильме я не увидела, чтобы кто-то из многочисленных спасателей девочки понимал суть проблемы. Психологов, как ни странно, рядом с девочкой нет. Её пытаются исправить социализацией — видимо, посещение школы, даже если ребёнок экстремально агрессивен, является частью германской системы реабилитации трудных детей. Когда система ожидаемо даёт сбой, пробуют противоположную тактику: девочку пытаются исправить с помощью изоляции от общества — помещают её в лес подальше от цивилизации, правда с надёжным, как нас заверяют, воспитателем. Способ сам по себе сомнительный. Даже не знаю, как такое разрешили органы опеки, разве что от отчаяния. Все попытки воспитателей достучаться до ребёнка подтверждают, что воспитатели не понимают, с чем имеют дело. Они постоянно пытаются засунуть ребенка при живой матери в какую-то семью. Звучит даже заявление, что пока девочка не пристроена, нельзя заниматься её лечением (или реабилитацией, уж не знаю, что они имеют в виду).

Вся прекрасная европейская педагогика, в основу воспитания ставящая права детей, рушится, вступив во взаимодействие с одним ребенком. Ребёнком, соблюдение прав которого подвергает опасности само общество. Система признаёт право ребёнка на любовь и семью, но в силу собственной дефективности не может признать необходимость ответственности и неизбежности наказания. Так европейская толерантность становится угрозой сама себе. Система не может внутри себя решить эту проблему и исторгает ребёнка, с которым не справляется. А это приговор системе.

10 из 10

В сексе, кино и педагогике когда-то разбирались все. Раздор и сомнения посеяли кинофестивали. Например, такие как Берлинский с конкурсной драмой о насилии ребёнка над социальными службами Германии.

Педагогической поэмой назвал своё сочинение Антон Макаренко. 100 лет уже событиям, которые он описал. Но эти «консервы» всё ещё не только съедобны, но и питательны. Данный же фильм-номинант Берлинале-2019 я бы отнёс к жанру педагогической эпитафии. Хотя по ханжески-лицемерному замыслу создателей это, конечно, своего рода бестиарий, снимаемый для публики, что любит после ужина слегка ужаснуться перед сном.

9-летний ребёнок на экране рвёт и мечет, как берсерк, объевшийся мухоморов. Остановить его некому. Европская цивилизация, разметавшая когда-то слонов Ганнибала, тормознувшая орды Аттилы и не дрогнувшая под смертоносными облаками «новичка», на этот раз сдулась. Она разучилась говорить «NEIN».

Когда у буйной девочки выпадает минутка на то, чтобы восполнить силы, социальные работники принимаются её обнимать и увещевать. Делать это приходится быстро и расторопно, не забывая про вероятный хук слева от пришедшего в чувство инфанта. Иначе получишь в ухо. И тогда придётся подставлять второе. Никто не пытается подгрузить мозги и тело ребёнка, захватить её воображение, подчинить внешней мощной энергетике… Ни открытия дедушки Павлова, ни находки дедушки Дурова никому здесь не нужны. Зато много сопливого сострадания, обнимашек и прочего ювенального еврогуманизма.

Говорят, Макаренко был уволен после пощёчины воспитаннику. В современных «европах» он бы так легко не отделался.