Черное солнце: Бойня в Нанкине

После просмотра фильма «Человек за солнцем» от того же режиссера, порекомендовали мне посмотреть и этот фильм. Я люблю фильмы по реальным событиям и конечно же фильм меня заинтересовал. Фильм даже мне больше понравился чем «Человек за солнцем» поскольку в нем не только представлена игра актеров, но и реальные факты с черно-белыми фото с тех далеких времен.

Сюжет

Действие фильма происходит в 1937 году в китайском городе Нанкин (тогда был столицей Китая) расположенном в провинции Цзянсу, в восточной части Китая, примерно в 300 км от Шанхая на побережье реки Янцзы. Японская армия вторглась на территорию города и за 6 недель с момента когда овладела городом, совершала массовые убийства и изнасилования. В итоге японцами было убито более 300 000 мужчин, женщин, детей, стариков.

Режиссерская работа

Режиссерская работа также как в случае с фильмом «Человек за солнцем» тоже порадовала. Фильм понравился своим действие показывающий что и как происходило в те далекие времена. Каждого героя фильма представляли кто он был по должности и чем занимался. Также вкратце рассказывалось о зданиях и их назначении. Приведены достоверные факты со слов выживших в тем времена. Показаны фото казни, плена, сожжения трупов и многого другого. Также нельзя не упомянуть по спецэффекты с убийствами, резней и прочим насилием.

Заключение

Если кому понравился фильм «Человек за солнцем», то этот фильм однозначно рекомендую посмотреть. Этот фильм реальная история в которой представлены достоверные факты. Фильм получился очень жестокий и жуткий, но показано все более правдоподобно что происходило в те времена.

Фильм категорически не советую смотреть слабонервным и впечатлительным лицам.

10 из 10

Годом чуть ли не общемирового политического террора стал тысяча девятьсот тридцать седьмой, век двадцатый. В то время как на территории СССРии небезызвестный Коба, И. В. Сталин начал массовый выпил в места не столь отдаленные всех, включая некоторых особо приближенных, с таким садистским усердием, будто мало было ему голодомора, патологической культивации коллективизации и верного псами режима курса на раскулачивание, японская Империя во время второй японо-китайской Войны (причём изначально следует понимать, что Япония вела в отношении соседа экспансивную, оккупационную политику расширения «жизненного пространства» еще до 1894—95 и 1937 гг., по сути одна Империя стремилась сожрать другую) наступила тяжелым армейским сапогом на лицо Нанкина, столицы Китая в то время, размозжив его до состояния кровавой массы. В зависимости от политической целесообразности/конъюнктуры количество убитых в Нанкинской резне до сих пор варьируется от 20000 человек (данные Японии, значительно преуменьшающей причиненный ущерб) до 500000 плюс-минус пара тысяч, но неизменным пока что остаётся одно: пропасть между двумя в общем-то схожими ментально, культурно, этнически, философски народами. Слишком поучительный невыученный урок истории.

Фильм «Черное солнце: Бойня в Нанкине» 1995 года, посвященный событиям 1937 года — завершающая часть киноцикла «Человек за солнцем» гонконгско-китайской копродукции — знаменует собой возвращение в режиссерское кресло постановщика самого первого и самого скандального фильма серии Тун Фей Моу, который, в отличии от ремесленника Годфри Хо, эксплуатационно-пропагандистский дискурс умел тщательно вуалировать, а мысль гуманистическую превозносить над мыслью политической; кино оставалось кином, осмысливая при этом историческую действительность предельно правдиво и концентрированно достоверно, не в ущерб самой кинотекстуальной текстуре ленты, что кажется до определённого момента отстраненно непроницаемой, отрешенно совершенная фиксация человеческого безумия в той точке невозврата, когда возможно всё что лишь лелеялось, млея, в самых худших ночных кошмарах.

Режиссёром не упущено ничего из виду, такая подробная детализация лишь еще сильнее размывает границы между реальностью киношной и реальностью hoc est quod, внекадровой, которую воссоздает с таким обезоруживающим психологически тщанием Тун Фей Моу. Расчленяются несовершеннолетние дети, массово расстреливаются мужчины и старики, вспарываются животы, сдирается живьем кожа, младенцы с оргазмической пассионарностью насаждаются на штыки, а в «Станциях утешения» штабелями лежат изнасилованные женщины, девушки, девочки… Усиливая с каждым последующим кадром или эпизодом эффект подспудной трансгрессии, аппелируя к angst, furcht und zittern Тун Фей Моу краски тем не менее ничуть не сгущает, зато кровь в кадре сгущает до состояния патоки. Конечно, легко, даже чересчур, обвинить гонконгского деятеля в низменной эстетике, неизменной в своей третьекатегоричности, но выказывая такую точку зрения, невольно возникает предощущение неправильного восприятия, сломанной ассоциации не с жертвами, а с палачами, которые парадоксально условны и реальны, ведь в них тождественно торжествует враг как таковой и враг как обобщенное воплощенное Зло, что привнесло штрихи ада в земное существование. Сюжет, между тем, не теряется в этом наслоении ужасов разной степени своей ненормальности, даром что камера моментами застывает в некоем подобострастии при демонстрации особо ярких изуверств, которые, будучи преподнесенными в более реальном, омерзительно антиэстетском виде, нежели это принято в прочем torture porn или nazisploitation, не вызывают никакого привыкания к себе. Картине придана полифоничность, так как режиссёр не преминул показать иностранных свидетелей нанкинской Бойни, впрочем, в их отношении не настолько теша себя лишними иллюзиями. Резня в Нанкине, как и деяния отряда 731, стали для Тун Фей Моу плацдармом для более широкого и универсального авторского высказывания о природе войны как таковой в контексте неизбежного пути расчеловечивания на ней не отдельного, но всех индивидуумов, которых война освободила от всякого рода стесняющих рамок. Впрочем, оккупантам Нанкина, искусно обработанным японской пропагандой, сейчас противопоставлять можно уже новых китайцев, которым внушается с пеленок ненависть к кровному брату-одногодке. Балансируя на тонкой грани чистого искусства и не очень чистой пропаганды, фильм Тун Фей Моу оперирует не только к эмоциям смотрящих, но и к неприкосновенной фактологии, реконструируя правду и деконструируя ложь.

Намного более масштабный, чем предыдущая картина на эту же тему (Человек за солнцем), но такой же мрачный и жестокий, фильм Тона Фей Моу Черное солнце повествует о событиях 1937 года, когда Японская армия, охваченная империалистической истерией, врывается в город Нанкин и безжалостно расправляется с мирными жителями.

Режиссер кидает зрителя в пучины кровавой бани, где законы совести (как и международные соглашения) уже не имеют власти. Смерть становится обычным явлением, но от этого не менее ужасной. Желание воссоздать историю в дотошной дословности опять вылилось, как и в случае с Человеком за Солнцем, в натуралистичное и страшное эксплуатационное военное кино.

Фильм описывает многочисленные военные преступления японских войск по отношению к мирным китайцам, начиная от изнасилований, избиения беременных, массовых расстрелов и казней. Не упущены из виду и так называемые «Станции комфорта», являвшимися, по сути, проявлением сексуального рабства. От некоторых сцен комок в горле, от других волосы на голове встают дыбом. Но (сравнивая с предыдущим фильмом) в данной работе смещен акцент в пользу фактологической достоверности, отчего часть сцен показана достаточно мягко и завуалированно, давая зрителю возможность додумать самому, не отвлекаясь от сюжета.

Режиссер грамотно отразил не только внутриполитические проблемы Китая и Японии, но и реакцию мирового сообщества на беспредельный террор японцев. Показана жизнь лагерей беженцев и старания европейских и американских борцов за права человека, содержащих и защищающих по мере сил эти лагеря.

Объективность картины, правда, немного ставится под вопрос традиционным сарказмом режиссера при показе жестокости японских командиров, смотрящихся подчас слишком гротескно в своем желании «убивать как можно больше китайцев». Атмосферу всеобщего безумия дополняют снующие туда-сюда репортеры, которые своим существованием напоминают, что за пределами этого ада еще может существовать нормальная жизнь.

В целом, фильм Резня в Нанкине — очень интересное с исторической точки зрения творение, не лишенное интересных диалогов и размышлений (напрямую и между строк) о войне и правилах ее ведения, о власти и о проявлениях насилия. Масштабы некоторых сцен просто поражают, а массовка тут не меньше, чем в Списке Шиндлера. И если бы фильм был бы лишен некоторых особо кровавых сцен, (наследие треш-кинематографа) то он был бы достоин более широкой аудитории. Но тогда это был бы совсем другой фильм…

9 из 10