Математик и черт

Математик всегда решает поставленную задачу: да или нет. Его не интересует ни физический смысл задачи, ни трудоемкость реализации его решения, ни этическая возможность. Он наслаждается собой. Думает, что победил.

Задача про доску. Надо прикрепить к деревянной стене доску. Дано два шурупа и молоток.

Для обычного человека задача не решается: шурупы не забивают молотком. Надо пойти в хозяйственный магазин, купить отвертку, завернуть шурупы. Ну, на практике хорошо бы ещё отверстия под них рассверлить, но можно и так.

Для математика задача решается: забить шуруп, это возможно.

Только в своем доме математик почему-то не станет так делать. Он наймет мастеров и вынесет им мозг. Так вот, не будет у него ни денег, ни дома, ни жены — ничего. Умрет и так надо. Будет только его друг дьявол, пусть общаются дальше.

Нравятся мне многие научно-познавательные короткометражки Семёна Райтбурта, но эта одна из неудачных.

По большому счету, по научной части здесь нам только сообщают, что вот, дескать, есть такая хитрая задача и никто её не может решить. И всё. Остальное уже чисто игровое художественное кино. Его короткометражки по физике у меня вызывали восторг информативностью, краткостью и лёгкостью подачи. А тут и зацепиться не за что. Кайдановский хорош, не спорю. Но это, всё-таки, научный фильм, а науки тут маловато.

Но что меня поразило с самого начала, просто так искренне резануло — это желание учёного, на которое он поспорил с чёртом. 1972 год, золотая косыгинская пятилетка, самый расцвет благодатной эпохи брежвнеского социализма, ещё не перешедшего в застой. Вот что может желать советский учёный из того времени? Какие ценности декларировались? Вместо ожидаемых свободы, равенства и братства, мира во всём мире или, на крайний случай — дача в Подмосковье, автомобиль, путёвка в Гагры, учёный просит сто тысяч долларов. Really? И даже когда чёрт пытается вразумить математика, мол, может рублями хотя бы? Тот проявляет удивительную настойчивость — нет, только баксы. Зачем советскому гражданину валюта США, если за её хранение была расстрельная статья в те годы? Очевидно, не для того, чтобы тратить её в СССР. После этого ждал, что товарищ попросит ещё и грин карту, или визу в Израиль — для полноты картины. Как это пропустили цензоры? Вот этот маленький эпизод в начале меня весьма неприятно удивил. Этакий завуалированный намёк на эмиграцию.

Думал, хотя бы дальше будет интересно и нас введут в удивительный мир математики, но вместо этого нам только указали пальцем на дверь — мол, математика там, и прошли мимо.

5 из 10

Не секрет, что большинство ученых — не совсем нормальные люди. Со времен Евклида и до Григория Перельмана складывался образ погруженного в свой мир гения. И это формирование по-прежнему продолжается, благо недоказанных теорем и неподтвержденных законов на пару десятков поколений хватит. Днюющие и ночующие за угрожающими на вид формулами, размашистыми интегралами, трехэтажными логарифмами и аккордными факториалами светлые умы регулярно теряют счет времени. Совсем не удивительно, что для таких людей смысл существования нередко замыкается на самом процессе. За вожделенный ответ ученый готов отдать что угодно, включая собственную душу. Во всяком случае, столь категорического мнения придерживался популяризатор науки от кинематографа Семен Райтбурт. Являясь своеобразным наследником «занимательных» трудов Якова Исидоровича Перельмана, советский режиссер оставил в истории немало любопытных миниатюр. Ироничная форма подачи с привлечением маститых актерских ресурсов способна подарить если не любовь к науке, так хотя бы чуть большее к ней уважение. Особенно если речь идет о царице точных исчислений — математике.

По одной из легенд о «Летучем голландце», его обезумевший капитан так разгневал своими богохульными обещаниями Всевышнего, что тот повелел ему вечно бороздить моря. С гораздо меньшим накалом страстей, но примерно с такой же одержимостью, математик готов пойти на сделку с дьяволом, только бы доказать справедливость теоремы Ферма. Черт в небритом и самодовольном воплощении Александра Кайдановского только что торжествующих кличей не испускает от очередной души, плывущей к нему под кожанку. Но что известно человеку — далеко не всегда известно сатане, как бы странно это ни прозвучало. Всемогущий хозяин преисподней, с поразительным упорством не желающий расставаться со своей бравадой, выглядит откровенно смешно в своей неспособности написать простейшее уравнение. Проиграть спор длиной в сутки — думается, более позорного положения черт и за всю прожитую вечность придумать бы не смог. Однако математика на поверку оказывается и твердокаменным орешком, и хитроумной интриганкой, и первоклассным ребусом, и эффективным подтверждением превосходства ученого над невеждой.

Углубись Райтбурт в строгие алгебраические дебри, и его лента сразу бы лишилась характеристики «популярная». Вместо этого взору предстают увлеченные спором две очень разные, но в чем-то и схожие личности. Что математик, что черт привыкли каждый к своей системе координат, находящейся в одинаковом обособлении от привычной жизни обычного человека. Эти системы соприкасаются орбитами над неказистой тетрадью с коротенькой формулой. Всего два слагаемых в энных степенях — однако они открывают даже не мир, а полноценную вселенную. Никакие древние догмы, словесная казуистика или естественное пренебрежение при виде чего-то заумного и непонятного не способны перекрыть тот детский азарт, что овладевает сознанием. Зачем нашедшему себя в теоретическом ангаре ученому самолету пышные богатства, непомерно шумная слава или мифическая власть? Для черта подобный аскетизм немыслим, но как можно понять из просмотра картины — так лишь до поры. Каждому из нас еще со школьной скамьи известно, что не стыдно чего-то не знать, а стыдно — не хотеть знать.

Утилитарная сущность короткометражки практически исключает случайное на нее попадание. Но даже если оставить в стороне научные нюансы, то от «Математика и черта» можно получить настоящее удовольствие, как от достойного произведения в разговорном жанре. Райтбурту опытной рукой удалось прекрасно совместить исконно чужеродные лиричность с аналитикой. Скромная постановка, незамысловатые диалоги, искреннее исполнение — и вот еще одна партия занимательных цифр и квадратных корней спешит овладеть еще парой раскрывшихся умов. Особенность подобных картин — в их естественности. Что уж говорить, если ближе к концу фильма забывается адское происхождение героя Кайдановского, и хочется наблюдать лишь продолжение интересной дискуссии. В этом и есть прелесть науки как явления. Открывая столетние загадки, человек открывает, в первую очередь, самого себя. Так стоит ли удивляться странностям ученых, если им при желании можно найти четкое и математически выверенное объяснение? Делать сложное доступным — настоящее искусство. Ну и пусть, что иногда для донесения этой простой мысли необходимо призвать черта.

Короткий метр — уникальный жанр. Емкий, точный посыл, сочетающийся с удивительной игрой актеров. Нигде нельзя схалтурить — каждая секунда на счету. «Математик и черт» — пример обаяния гармоничности черно-белой картинки, классической музыки и ставшей классикой теоремы Ферма.

Радует тонкий подход к зрителю: интерес к предмету спора героев возникает сам собой. Каждый, кто изучает там, где никто еще не прославился, где решение одной задачи непомерным трудом тащит за собой ворох других- еще более сложных, но от этого еще более затягивающих задач,- знает как разгорается азарт, страсть и желание найти ответы. Интересно там, где сложно, там, где еще никто не был.

Прослеживается еще один любопытный мотив — если ты не знаешь чего-то, то никогда не поздно окунуться в самую гущу, пекло, эпицентр. Именно там возникает непреодолимая тяга к познанию. Вдохновляющая концовка. Два выдающихся ума, пусть даже один из них и сам Дьявол, объединяются наукой. А, как известно, в науке нет ни добра не зла.

За вдохновение к развитию, тяге к знаниям, за юмор, изящество и благородство:

10 из 10