Романс Х

Режиссер и француженка Катрин Брейя зачастую снимает разнообразные, откровенные фильмы, истории которых балансирует между желанием и запретом, любовью и похотью, сексом и его анализом. В 1999 году выходит ее очередной фильм на эту тему под названием «Романс Х». Это кино больше для интеллектуалов, любящих откровенные киноленты.

В этой истории мы видим молодую школьную учительницу. Днем она образцовый педагог и милая девушка. Ночью же она совсем другой человек. Героиня влюблена в самодовольного и холодного мужчину, который занимается модельным бизнесом. Они спят в одной постели, но он не хочет ее, и герои не занимаются любовью. Сам того не подозревая, он толкает героиню на отчаянный шаг в бездну изучения ее тайных мыслей и желаний, но уже с другими мужчинами…

Мне не понравился этот фильм. Снят он вроде бы достаточно реалистично и без фальши. В картине много сцен секса, которые достаточна правдоподобны, что делают ее более глубокой и за пределами откровенности. В фильме присутствуют не просто эротические сцены, есть оттенок порнографии. Мне не понравилась главная героиня, и я не разделяю ее утопических взглядов. Из-за отсутствия сексуальной личной жизни, она бросается на каждого мужчину, и у нее странное, даже неправильное отношение к любви, сексу, желанию. Она ненавидит тех, кто с ней спит, они ей отвратительны. Это ее слова.

Никакого эстетического удовольствия от этого фильма нет. Присутствует оттенок чего-то неприятного и мерзкого. Думаю, режиссер перешла некоторую тонкую черту, и ее фильм получился отвратным. После его просмотра ощущаешь опустошение, даже есть чувство отвращения.

«Романс Х» — французская, откровенная драма и картина в стиле «другого кино». Фильм не вдохновляет, более того становится неприятно. Это европейское кино угнетает и как будто промывает мозги своей утопической историей.

Ничего чистого, хорошего, одна лишь грязь.

Мари, учительница французского языка, самозабвенно любит Поля, однако он начинает постепенно проявлять к ней безразличие. Мари с каждым днем, пытаясь вновь обрести Поля, начинает совершать все более дикие и странные поступки.

Фильм «Романс Х» 1999 года общепризнанно стал самой известной и самой эпатажной режиссерской работой француженки Картин Брейя. Балансируя на грани между откровенной порнографией и типично французской мелодраматической историей, Катрин Брейя создала шокирующий многих зрителей фильм, затронувший актуальную проблему взаимонепонимания между мужчиной и женщиной, проблему сексуальности глазами обычной женщины. «Романс Х» — это фильм-символ, в котором главные герои являются не живыми персонами, а аллегориями вечной борьбы полов. Причем Картин Брейя смело отстаивает женскую точку зрения на вещи, давая свою сугубо оригинальную оценку событиям в картине.

Актеры в картине играют, безусловно, смело и ярко. Каролин Дюссе блестяще справилась с ролью Мари, создав глубоко драматичный и противоречивый образ. Также отлично справились со своими ролями Сагамор Стевенен, Франсуа Берлеан и Рокко Сиффреди.

Оператор Гиоргос Арванитис снял фильм в откровенной порнографической стилистике, давя зрителя огромным количеством физиологических деталей в картине.

«Романс Х «- нестандартная и эпатажная эротическая драма, которую я рекомендую к просмотру всем поклонникам европейского авторского кино.

10 из 10

Самая первая ассоциация которая приходит в голову в связи с фильмом: «тот фильм с откровенными эпизодами в котором одну из ролей сыграл Рокко Сиффреди». Что ж, неплохая приманка для привлечения аудитории. Только вот незадача, больше фильму нечего зрителю предложить.

Сюжет больше напоминает завязку какого-то порнографического фильма, вот только главная героиня пришла из арт-хаусной драмы. Но авторы забыли наделить ее судьбой, историей, внутренним духовным миром. Поэтому смотреть за душевными метаниями Мари не интересно. И чем ближе к финалу, тем тяжелее это делать. Она зациклена на одной единственной мысли — почему ее парень с ней не спит. И это единственное чем она живет. А ее парень присутствует в фильме, только для того, чтобы ее навязчивая идея казалось реальной. Но он лишь разговаривающая декорация, не более того. С таким же успехом вместо него можно было ввести в фильм робота — никаких эмоций, запрограммированное поведение и стандартный набор фраз. Фильм бы стал интереснее.

Философские мысли, которые изрекает главная героиня — забываются сразу же после просмотра. Проблема поднятая в фильме — надумана и нереалистична. Не в том плане, что такого не может быть, а в том, что решаются такие вопросы по другому. Особенно если учесть, что они не муж и жена и детей у них нет. Поступки главной героини — еще более нереалистичны и нелогичны. А финал заставляет усомниться в психическом здоровье героини.

От просмотра не получаешь ни эстетического, ни духовного, ни визуального удовлетворения. Остается только неприятное послевкусие.

«Когда он его извлек, и я смогла его потрогать, я совершенно забыла, что к нему прикреплен парень», — эти слова из фильма «Секс, ложь и видео» вполне могли бы стать эпиграфом к «Романсу», самому скандальному, по мнению критики, фильму 1999-го года, ставшему, своего рода, манифестом женской сексуальности.

Что же такое могло шокировать пресыщенный зрелищами и провокациями истеблишмент? Наверняка не только порносцены, хотя француженка Катрин Брейя неоднократно провоцировала зрительское волнение сексуальными откровениями, присущими кино категории ХХХ. Четыре эпизода, из-за которых у нее были проблемы с цензурой, в своей смелости способны потягаться с шокирующей «Корридой любви».

И все же главной причиной для скандала стала принципиальная смена ракурса — взгляда на секс. Интим в «Романсе» показан с точки зрения женщины, а «смутным объектом желания» становится именно мужчина. В итоге вновь дало о себе знать мужское предубеждение против свободы проявлений женской чувственности, от имени которой здесь ведется рассказ.

Мари, учительница французского языка, начинает всё острее переживать равнодушие своего бойфренда Поля. И ей это вдвойне обидно, поскольку Мари знает, что Поль не импотент, а сама она совсем не дурнушка. Поль относится к разряду тех холодных интеллектуалов, которые предпочитают женщине книжку, и своим равнодушием к сексу опровергают теорию Фрейда о всепоглощающей силе полового инстинкта.

Поль может провести всю ночь рядом с обнаженной Мари, и при этом ни одна мышца не напряжется на его молодом теле. «Когда мужчина занимается любовью с женщиной, он оказывает ей честь. Он же меня бесчестит», — резюмирует внутренний голос Мари, а равно и самого режиссера.

Тогда Мари начинает искать удовлетворение на стороне. Одним из первых на ее анонимный призыв откликается директор школы. Но на поверку стареющий Казанова оказывается заурядным секс-садистом, способным только таким образом возбуждать свои чувства к противоположному полу. Потому-то в условиях «салонных пыток» вагинальное удовлетворение все же не приносит Мари искомой радости любви.

Более привлекательным для нее вариантом становится случайная связь с «обыкновенным жеребцом», встреченным в ночном клубе. На эту, самую «опасную» из всех мужских ролей в фильме, Брейя сознательно пригласила порноидола Рокко Сиффреди, который с невозмутимым простодушием демонстрирует свое хорошо эрегированное 28-сантиметровое достоинство (по утверждениям из «достоверных источников», на тот момент уже обслужившее более 4000 партнерш в более чем тысяче порнофильмов).

В этом смысле задача Каролин Дюсе, не столько актрисы, сколько типажа, была на порядок проще уже в силу более «примитивной» женской физиологии. В отсутствии визуально проявленного либидо ей существовать в порносцене было все же комфортнее, нежели партнеру, который должен поддерживать свой «статус-кво», демонстрируя своё желание в прямом смысле.

Хитрый умысел Брейя как раз и заключался в том, что лучше всего с этим должен справиться как раз порноактер, у которого физиология всегда в тонусе, а психологические комплексы либо давно атрофировались, либо просто не в состоянии проявиться. Сиффреди абсолютно идентифицируется здесь с фаллосом, что и подчеркивает очередное признание Марии, обращенное не столько к нему, сколько к его члену. «Чистое желание отдаться незнакомцу похоже на детскую любовь к шоколаду. Я не хочу быть ничем иным, кроме как ямой или дырой, и в этом моя чистота».

По причине изначальной невозможности «вагинального кино» выразить себя визуально, ему приходится прибегать к зеркальному отражению, роль которого отводится исключительно фаллосу. Посмотрев на секс не мужским, а женским взглядом, поменяв точку зрения — объект и субъект, Брейя раздвинула в «Романсе» тематические, а равно и художественные рамки, тем самым отважно перешагнув через границу примитивного порно. И сразу же возник необычный ракурс, вызывающий у мужчин, в силу отведенной им придаточной роли, чувство зависимости и даже нетерпимости.

В этом-то и заключается главное отличие «Романса» от любого порно, где чувства и психология не задействуются вообще, а балом правит физиология. Там любая прелюдия коротка («Предварительные ласки, вот что я люблю больше всего»), зато кульминация может длиться и длиться, как бы подчеркивая силу и важность самца, главная задача которого как можно дольше поддерживать эрекцию.

А поскольку «Романс» снят именно с позиции вагины, то привычные роли меняются принципиально: мужчине придается второстепенное значение. Однако при всей кажущейся мужчинам примитивности фильма, якобы обращенного к чисто женским проблемам, ему нельзя отказать в искренности и открытости, почти в девственном взгляде на вещи, о которых, казалось, уже сложно сказать что-то оригинальное.

«Романс» гармонично вписался в определившуюся в самом конце столетия тенденцию смыкания арт-кино и порно. Вместо того чтобы изощряться в поисках новых сексуальных метафор, Брейя заявила, что куда более важно показать все так, как оно есть на самом деле. Секс, адекватный самому себе, стал в итоге истинным откровением.

Пока шли премьерные демонстрации «Романса», в 1999-м приглашаемого на все без исключения крупные кинофестивали, мужчины-критики (и особенно российские) взахлеб смаковали сюжет в своих фестивальных обзорах. Но как только пришло время ставить фильму оценки, они, как правило, ограничивались самыми низкими баллами.

Так воинственный мужской шовинизм по полной программе отыгрался на «Романсе», ополчившись главным образом против «примитива женской философии», которая базируется здесь не столько на умозрительной работе головного мозга, сколько на инстинктивной природе. Шанс существенно приблизиться к ее пониманию как раз и предоставила Брейя.

Помните, у Жванецкого: «Никогда не буду женщиной. А интересно, что они чувствуют?»