Таинство

Двое молодых, в меру привлекательных, но не в меру амбициозных журналистов, лелеящих мечту о крупном расследовании с прицелом на Пулитцеровскую премию, отправляются на поиски бесследно исчезнувшего родственника одного из парней. Нить нетривиального и увлекательного следствия, начатого среди небоскребов больших городов, выводит их на след загадочной коммуны, тихо и мирно(мирно ли?!) обитающей в деревенской глуши и поклоняющейся не древнему бородатому Иешуа, а некоему Отцу. Вскоре становится ясно, что не все в этой коммуне построено по заветам Тимоти Лири и братьев-сестер хиппи.

В далеком уже 1978 году в Джорджтауне, Гайана произошло массовое религиозное революционное самоубийство многочисленными членами общей веселой численностью в 909 человек секты «Храм народов», основанной Джимом Джонсом. Это шокирующий инцидент, и ныне покрытый густым слоем загадок и пробелов, не только в очередной раз продемонстрировал деструктивную мощь тоталитарных сект, но и парадоксально стал неотьемлемой частью мировой масс-культуры и мифологии ужасов, найдя свое эксплуатационное отражение в итальянском и американском хоррор-олдскуле(фильмы Умберто Ленци тому яркий пример). Как известно, пути Господни неисповедимы, пути и путы Дьявола неизбежны, а пленка и оптика от Цейса все стерпит.

Решил к этой воистину ужасающей истории обратиться и Элай Рот — милое еврейское дитя Тромы и Ллойда Кауфмана, ближайший соратник Квентина Тарантино в его постмодернистских изысканиях на ниве ужасов и саспенса. При его непосредственном продюсерском участии под руководством молодого и амбициозного американского хоррормейкера Тая Уэста был и представлен в рамках прошлогоднего Венецианского кинофестиваля, а также успевший засветиться в Ситгесе и Торонто, фильм «Таинство» 2013 года, снятый в востребованном уже на протяжении нескольких лет формате псевдодокументального кино(изначально «Таинство» вообще должно было быть документальным, а не художественным исследованием джорджтаунской бойни).

Впрочем, считать картину Тая Уэста этаким очередным шаблонным творением в духе «Ведьмы из Блэр» и «Паранормального явления» едва ли стоит. Лишь опираясь на художественные мотивы ироничного классического «Плетеного человека» и брутального «Красного штата», «Таинство» Тая Уэста становится доскональным, дотошным, пронзительным и пропитанным безысходностью классического психопатологического ужаса исследованием податливости людской психики и манипулятивной сущности тоталитарных культов, которые подчас бывают чем-то намного большим, чем просто религией, дарующей почти сексуальный экстаз и мнимое спасение. Впрочем, в этой картине чрезмерной сосредоточенности на религиозной семантике нет; Тая Уэста как реалиста и натуралиста интересует сам механизм человеческого самоуничтожения под всевидящим оком лже-Пророка, механизм фальшивого культивирования агностических воззрений и откровенного сатанизма, процесс взращивания орд послушников-неофитов, готовых уже по определению на все. И за обретенную искомую истину двум любопытным героям придется заплатить высокую и очень кровавую цену.

В лице таинственного Отца, построившего на небольшом клочке земли собственный мир, в котором он Царь и Бог, его веления закон, а желания немедленно исполняются, зритель видит само Зло, искусно маскирующееся под маской гипнотической доброжелательности. Словно змей-искуситель, он призывает к себе людей, лишая их покрова индивидуальности, а в итоге — и человечности как таковой. Со сломанной волей и искореженной психикой, они как зомби, которые во имя своего Отца перегрызут глотку, расчленят и разорвут. Управляемое стадо, лишенное собственного Я в угоду чрезмерному Эго того, кто ни во что не верит. «Таинство» при всей каноничной строгости в отношении псевдодокументальных хорроров становится чуть ли не образцовым примером фильма ужасов, который и напугает до мурашек, и заставит шевелить мозги не от страха, а от невеселых раздумий. Очень авторский и незамутненный банальностью ходов взгляд на типичный религиозный психоз в одной колоритной буколической инфернальной коммуне, расположенной среди бетона одноэтажной Америки, которая слепа и не видит, какие иногда ужасы творятся вокруг и даже по соседству.

Двое молодых, в меру привлекательных, но не в меру амбициозных журналистов, лелеящих мечту о крупном расследовании с прицелом на Пулитцеровскую премию, отправляются на поиски бесследно исчезнувшего родственника одного из парней. Нить нетривиального и увлекательного следствия, начатого среди небоскребов больших городов, выводит их на след загадочной коммуны, тихо и мирно(мирно ли?!) обитающей в деревенской глуши и поклоняющейся не древнему бородатому Иешуа, а некоему Отцу. Вскоре становится ясно, что не все в этой коммуне построено по заветам Тимоти Лири и братьев-сестер хиппи.

В далеком уже 1978 году в Джорджтауне, Гайана произошло массовое религиозное революционное самоубийство многочисленными членами общей веселой численностью в 909 человек секты «Храм народов», основанной Джимом Джонсом. Это шокирующий инцидент, и ныне покрытый густым слоем загадок и пробелов, не только в очередной раз продемонстрировал деструктивную мощь тоталитарных сект, но и парадоксально стал неотьемлемой частью мировой масс-культуры и мифологии ужасов, найдя свое эксплуатационное отражение в итальянском и американском хоррор-олдскуле(фильмы Умберто Ленци тому яркий пример). Как известно, пути Господни неисповедимы, пути и путы Дьявола неизбежны, а пленка и оптика от Цейса все стерпит.

Решил к этой воистину ужасающей истории обратиться и Элай Рот — милое еврейское дитя Тромы и Ллойда Кауфмана, ближайший соратник Квентина Тарантино в его постмодернистских изысканиях на ниве ужасов и саспенса. При его непосредственном продюсерском участии под руководством молодого и амбициозного американского хоррормейкера Тая Уэста был и представлен в рамках прошлогоднего Венецианского кинофестиваля, а также успевший засветиться в Ситгесе и Торонто, фильм «Таинство» 2013 года, снятый в востребованном уже на протяжении нескольких лет формате псевдодокументального кино(изначально «Таинство» вообще должно было быть документальным, а не художественным исследованием джорджтаунской бойни).

Впрочем, считать картину Тая Уэста этаким очередным шаблонным творением в духе «Ведьмы из Блэр» и «Паранормального явления» едва ли стоит. Лишь опираясь на художественные мотивы ироничного классического «Плетеного человека» и брутального «Красного штата», «Таинство» Тая Уэста становится доскональным, дотошным, пронзительным и пропитанным безысходностью классического психопатологического ужаса исследованием податливости людской психики и манипулятивной сущности тоталитарных культов, которые подчас бывают чем-то намного большим, чем просто религией, дарующей почти сексуальный экстаз и мнимое спасение. Впрочем, в этой картине чрезмерной сосредоточенности на религиозной семантике нет; Тая Уэста как реалиста и натуралиста интересует сам механизм человеческого самоуничтожения под всевидящим оком лже-Пророка, механизм фальшивого культивирования агностических воззрений и откровенного сатанизма, процесс взращивания орд послушников-неофитов, готовых уже по определению на все. И за обретенную искомую истину двум любопытным героям придется заплатить высокую и очень кровавую цену.

В лице таинственного Отца, построившего на небольшом клочке земли собственный мир, в котором он Царь и Бог, его веления закон, а желания немедленно исполняются, зритель видит само Зло, искусно маскирующееся под маской гипнотической доброжелательности. Словно змей-искуситель, он призывает к себе людей, лишая их покрова индивидуальности, а в итоге — и человечности как таковой. Со сломанной волей и искореженной психикой, они как зомби, которые во имя своего Отца перегрызут глотку, расчленят и разорвут. Управляемое стадо, лишенное собственного Я в угоду чрезмерному Эго того, кто ни во что не верит. «Таинство» при всей каноничной строгости в отношении псевдодокументальных хорроров становится чуть ли не образцовым примером фильма ужасов, который и напугает до мурашек, и заставит шевелить мозги не от страха, а от невеселых раздумий. Очень авторский и незамутненный банальностью ходов взгляд на типичный религиозный психоз в одной колоритной буколической инфернальной коммуне, расположенной среди бетона одноэтажной Америки, которая слепа и не видит, какие иногда ужасы творятся вокруг и даже по соседству.

Двое молодых, в меру привлекательных, но не в меру амбициозных журналистов, лелеящих мечту о крупном расследовании с прицелом на Пулитцеровскую премию, отправляются на поиски бесследно исчезнувшего родственника одного из парней. Нить нетривиального и увлекательного следствия, начатого среди небоскребов больших городов, выводит их на след загадочной коммуны, тихо и мирно(мирно ли?!) обитающей в деревенской глуши и поклоняющейся не древнему бородатому Иешуа, а некоему Отцу. Вскоре становится ясно, что не все в этой коммуне построено по заветам Тимоти Лири и братьев-сестер хиппи.

В далеком уже 1978 году в Джорджтауне, Гайана произошло массовое религиозное революционное самоубийство многочисленными членами общей веселой численностью в 909 человек секты «Храм народов», основанной Джимом Джонсом. Это шокирующий инцидент, и ныне покрытый густым слоем загадок и пробелов, не только в очередной раз продемонстрировал деструктивную мощь тоталитарных сект, но и парадоксально стал неотьемлемой частью мировой масс-культуры и мифологии ужасов, найдя свое эксплуатационное отражение в итальянском и американском хоррор-олдскуле(фильмы Умберто Ленци тому яркий пример). Как известно, пути Господни неисповедимы, пути и путы Дьявола неизбежны, а пленка и оптика от Цейса все стерпит.

Решил к этой воистину ужасающей истории обратиться и Элай Рот — милое еврейское дитя Тромы и Ллойда Кауфмана, ближайший соратник Квентина Тарантино в его постмодернистских изысканиях на ниве ужасов и саспенса. При его непосредственном продюсерском участии под руководством молодого и амбициозного американского хоррормейкера Тая Уэста был и представлен в рамках прошлогоднего Венецианского кинофестиваля, а также успевший засветиться в Ситгесе и Торонто, фильм «Таинство» 2013 года, снятый в востребованном уже на протяжении нескольких лет формате псевдодокументального кино(изначально «Таинство» вообще должно было быть документальным, а не художественным исследованием джорджтаунской бойни).

Впрочем, считать картину Тая Уэста этаким очередным шаблонным творением в духе «Ведьмы из Блэр» и «Паранормального явления» едва ли стоит. Лишь опираясь на художественные мотивы ироничного классического «Плетеного человека» и брутального «Красного штата», «Таинство» Тая Уэста становится доскональным, дотошным, пронзительным и пропитанным безысходностью классического психопатологического ужаса исследованием податливости людской психики и манипулятивной сущности тоталитарных культов, которые подчас бывают чем-то намного большим, чем просто религией, дарующей почти сексуальный экстаз и мнимое спасение. Впрочем, в этой картине чрезмерной сосредоточенности на религиозной семантике нет; Тая Уэста как реалиста и натуралиста интересует сам механизм человеческого самоуничтожения под всевидящим оком лже-Пророка, механизм фальшивого культивирования агностических воззрений и откровенного сатанизма, процесс взращивания орд послушников-неофитов, готовых уже по определению на все. И за обретенную искомую истину двум любопытным героям придется заплатить высокую и очень кровавую цену.

В лице таинственного Отца, построившего на небольшом клочке земли собственный мир, в котором он Царь и Бог, его веления закон, а желания немедленно исполняются, зритель видит само Зло, искусно маскирующееся под маской гипнотической доброжелательности. Словно змей-искуситель, он призывает к себе людей, лишая их покрова индивидуальности, а в итоге — и человечности как таковой. Со сломанной волей и искореженной психикой, они как зомби, которые во имя своего Отца перегрызут глотку, расчленят и разорвут. Управляемое стадо, лишенное собственного Я в угоду чрезмерному Эго того, кто ни во что не верит. «Таинство» при всей каноничной строгости в отношении псевдодокументальных хорроров становится чуть ли не образцовым примером фильма ужасов, который и напугает до мурашек, и заставит шевелить мозги не от страха, а от невеселых раздумий. Очень авторский и незамутненный банальностью ходов взгляд на типичный религиозный психоз в одной колоритной буколической инфернальной коммуне, расположенной среди бетона одноэтажной Америки, которая слепа и не видит, какие иногда ужасы творятся вокруг и даже по соседству.

Ведущие обозреватели новостного медиапортала VICE узнают, что у их фотографа Патрика сестра живёт в какой-то глухой сектантской общине в Миссиссипи и шлёт ему приглашение повидаться. Остальные двое, репортёр Сэм и оператор Джейк, посчитали это зашибовой идеей для сюжета и напросились с ним. Незваные гости и не подозревают, какого шороха они наведут своим беспардонным заездом.

Всё это уже история, дамы и господа. Но видимо Тай Уэст посчитал, что люди вдруг позабыли чудовищные события 1978 года в Джонстауне, рядом с которыми шизоид Чарльз Мэнсон так, погулять вышел — хотя на их основе постоянно то сочиняют песни, то снимают кино («Повелитель иллюзий», «Вуаль», «Бесконечное»), то пишут книги (например, «Уцелевший» Чака Паланика) — и решил снять культ пастора Джима Джонса на минималках, разворачивающийся в наши дни, но видимо в какой-то другой Америке, т. к. ни у кого из героев (новостников, замечу!) не мелькнуло и дежа вю относительно того, куда они напросились. Никогда такого не было и вот опять. Тёплое, но подозрительно вооружённое приветствие чужаков (И мы… ща, слово забыл… СЧАСТЛИВЫ!), а следом страшная правда относительно проживания в общине и расплата за своё любопытство. Так бы и ладно, что в сравнении с реальными событиями показанное в фильме выглядит мелковато (ведь у кино обычно стоит иная задача — раздувать масштабы), всё же у автора есть шанс показать многое в своём видении. Но Уэст во многом прогадывает, не достигая по итогу никакого эффекта (или я просто не шарю, чего именно он хотел достичь).

Глава общины про прозвищу Отец вполне выглядит со стороны тем скрытым маньяком с лицемерной улыбочкой, что может держать свою паству в страхе, но совсем не производит впечатление человека, способного увлечь за собой толпы народа на край света и заставить всех эйфорически и добровольно отдавать свою жизнь небесам. А это важно, в этом соль. И чем ближе финал, тем поведение и Отца, и героев-репортёров, и в конечном итоге жителей из-за неубедительной реализации вызывает по большей части недоумение. Отдельно запоминается в процессе прилично так подстреленный сектантами пилот вертолёта, отправляющий после этого одного из навязавшихся на шею героев обратно в общину за оставшимися друзьями, пока он, типа, тут подождёт! От души. Да и касательно постановки, Уэст предпочёл снимать не кино, а опять же не самые убедительные «найденные плёнки» от первого лица с беготнёй и трясущейся камерой, периодически оказывающейся, где того пожелает. О каких изысках тут может идти речь? Разве что можно отметить немного психоделичную ночную молитву.

По итогу, можно лишь констатировать очевидное, что жизнь пожёсте любого кино. Особенно, когда оно такое неуклюжее и наводнённое пустословием (мамблкор мамблкору рознь, как по мне).

4 из 10