Закон желания

В кадр входит парень: черноволосый, с крепким поджарым телом и выразительной, без излишней слащавости, мужественностью. Мужской голос за кадром начинает им командовать, управлять как марионеткой, приказывать что следует делать — не торопясь, смакуя процесс: раздеться, но лишь до белья, где уже начинает приподниматься от возбуждения бугорок, поцеловать свое отражение, начать неистово мастурбировать, залив спермой стерильную чистоту постели. Монтажная склейка, смена плана: двое комической наружности пожилых мужчин в студии озвучки своими голосами оживляют происходящий на экране промискуитет. Еще одна монтажная фраза, более резкая чем предыдущая, и камера перемещается в кинотеатр, где завершается сеанс очередного опуса режиссёра Пабло Кинтеро, купающегося в лучах собственной славы, признания и прочих трюизмах. И в то же время помятые страницы сценария, с которыми открываются титры «Закона желания» Педро Альмодовара, срифмуются много позже с помятыми простынями, на которых нежились, изучая друг друга, двое любовников, один из которых был болен страстью к своему объекту вожделения, а другой, сам объект, терзался не (с)только в личностном экстазе, сколь в творческом, занимаясь работой над пьесой «Человеческий голос» Жана Кокто.

Задуманный как очередная история запертых в лабиринте страстей индивидуумов, «Закон желания» может ошибочно показаться всего лишь эротическим триллером, взросшим на почве гомосексуальных отношений в наслаждающейся негой постфранкизма Испании. Привычный любовный треугольник, в котором нашлось место не только для упоения сексом, познания плоти, безграничной и безапелляционной сензитивности, но и для неприкрытого насилия, умноженного на самонадеянное собственничество, когда сама любовь становится преступлением, и в тот же час любое преступление этой любви может быть оправдано. Этакий метануар, в котором вместо femme fatale имеется homme fatale, а каждый поворот сюжета интуитивно невозможно предсказать. Сличение и полное отождествление с жизнью вне кадра кажется даже некоей малосущественной блажью, ибо все же действие «Закона желания» подчинено фантомной сути китчевой, избыточной в своей эстетической завершенности феноменологии испанского постановщика. На одном полюсе пространства кинотекста ленты — страстная, исповедальная, болезненная драматургия Жана Кокто, которая врывается и в саму реальность Пабло Кинтеро; на другом — на грани истерики, фола, гиперреализма и физиологизма эстетика Жана Жене, отголоски «Богоматери цветов» которого пронизывают этот броский мир богемы, мир святых пропойц и великих грешников, живущих под ширмой собственноручно созданных иллюзий. Из плена которых их способна вырвать лишь смерть, или признание у алтаря, или последний поцелуй у эшафота. Фильм обладает природой двойственности, выраженной не только в наличии в сюжете героев Антонио и Хуана, полных противоположностей друг другу. Нарратив размежевывается как отражение личного опыта самого Альмодовара, ибо все же Пабло Кинтеро это безусловный дагерротип самого испанца, варившегося в бунтарском космосе «мадридской мовиды», так и отторжение богемных тайных страстей, повязанных сестробратскими узами крови и творческим поиском в хаосе шумного Мадрида.

При этом невозможно не заметить, что и Антонио, и Хуан лишь отчасти могут быть определены как самостоятельные драматические фигуры, во всяком случае, их свобода воли чуть менее выражена, чем у их визави. Они зависимы в первую очередь от воли того, чьей личностной проекцией являются — Пабло Кинтеро. Об этих двух персонажах, личная предыстория которых поведана полунамеками или вовсе скрыта за шелухой условностей, зритель знает минимально, не столь достаточно чтобы можно было целиком и полностью воспринять их как психологические проекции самого Пабло Кинтеро, его воплощенные в реальность идеи нового, постфранкистского искусства, заплутавшего в излишней эротичности и девиантности ради них самих. Если Хуан в каком-то смысле пробуждает в Пабло тягу к настоящему искусству, не подернутому дымкой претенциозной посредственности, то Антонио наоборот — взывает к личностным примитивам, вносит сумятицу в и без того лишенный рацио быт Пабло Кинтеро; можно даже определить Антонио как Тень, тогда как юный Хуан это исключительная самость режиссёра, которую он отвергает, поддавшись хтонической сущности бесплодного творческого процесса, когда вместо желаемой реализации все вырождается в пресловутую посредственность, разорвать в клочья которую Пабло Кинтеро уже не в силах: типичный шут постмодернизма, заигравшийся в симуляции, оттого финал ленты воспринимается в ключе избавления режиссёра от наносной существенности, как выход вовне того мира, где правит лишь один закон желания.

В фильмах испанского режиссера Педро Альмодовара можно просто утонуть. Этот режиссер очень талантливый и неординарный. Он ничего не боится и снимает громкие, яркие фильмы с остросюжетными историями и невероятными, жизненными ситуациями. Я ценю и уважаю этого режиссера, и всегда с предвкушением начинаю смотреть его новое кино.

Это кино является расцветом его карьеры. Кино получилось необычное и далеко не заурядное. В его истории много чего намешано, есть и драма, и комедия, и триллер — крайне глубокое, исключительное кино.

Мы видим, как события сюжета вертится вокруг убийства молодого парня. Его убил очередной любовник популярного кинорежиссера из-за ревности. Парень влюбился до безумия в режиссера и ускользнул из реальности в нечто страстное и завораживающее. Он решил во что бы то ни стало добиться расположения режиссера, и мы видим историю любви со смесью криминала, тайн и неожиданной развязки….

На главную роль режиссер пригласил своего любимчика Антонио Бандераса. Его герой был поглощен свое любовью и просто обезумел. Роль эта сложная и непростая, Бандерас справился с ней достойно, и мы видим его смелую и талантливую игру. Роль режиссера исполнил испанский актер Эусебио Понсела. Мне хочется выделить актрису Кармен Маура. Она сыграла очень эмоционально и здорово, ее героиня мне понравилась больше всех.

«Закон желания» — бешеный, яркий, остросюжетный фильм 1986 года Педро Альмодовара. Фильм поставлен чисто в атмосфере и в стиле этого режиссера. Кино имеет кинематографическую ценность и будет по вкусу тем, кто любит жанр «другого кино».

- Ты меня любишь?

Очередная моя рецензия на фильм моего любимого режиссёра.

Фильм типично «Альмадовровский», в нём присутствуют так называемые константы, встречающиеся в любом его фильме: геи, трансвеститы, секс, страсть, криминал.

«Закон желания» откровенней остальных фильмов Педро, за исключением разве что только «Дурного воспитания» и «Лабиринта страстей». Но помимо извращённого секса здесь очень много чувственной составляющей, много драмы, даже скорее мелодрамы.

Этот фильм очень интересен с точки зрения психоанализа, все его герои неадекватны по своим определённым причинам.

В центре сюжета «голубой» любовный треугольник, а также сестра одного из участников этого треугольника. Очень животрепещуще наблюдать за этими отношениями, анализируя психологические мотивы их поступков. Лично мне очень жаль этих мужчин, их души настолько больны, мысли спутаны, внутри них всё время идёт борьба. На мой взгляд, эта неестественная любовь истощает их, они ослеплены своими низменными желаниями и так измучены этим.

Как всегда диалогам в фильме отводится много времени, речи героев так неповторимы, а письма, которые любовники посылают друг другу, наполнены своеобразной романтикой…

Отмечаю, что я обожаю игру Антонио Бандераса! То, как он перевоплощается в фильмах Педро Альмодовара, абсолютно отличается от всей голивудщины, в которой вы могли его видеть. Только в этих фильмах я увидела весь его неиссякаемый талант.

Также всегда радует своей игрой Кармен Маура, актриса, которая была с Педро с самого первого его фильма. И в этот раз она виртуозно сыграла роль сестры главного героя, у которой в прошлом тоже пережита огромная трагедия.

Обещаю, финал фильма поразит вас своей трагичностью и заставит задуматься.

Это то, что я называю искусством.

8 из 10

Если в «Лабиринте страсти» Педро Альмодовар решил отшучиваться и сделал весьма изысканный стеб над современными условностями, то в «Законе желания» он пошел дальше.

Это в наши дни мало кого удивит сюжет, большая часть которого построена на отнюдь не платонической неразделенной любви одного мужчины к другому, равно как и на перемене пола у одного из главных персонажей. В середине 80-х шокировало даже не то, о чем рассказывал Педро. Шокировало то, с какой легкостью он об этом рассказывает.

А сейчас, просматривая эту картину в 2010-х, конечно, отмечаются уже совсем другие вещи. Сейчас уже совсем не кажется, что Альмодовар снял этот фильм исключительно в целях рассказа о совсем «другом мире». Вот, Антонио Бандерас перед нами в весьма откровенных сценах. Вот, Кармен Маура делает очередную превосходную работу у Альмодовара. Вот перед нами сюжет, с которого был поставлен римейк — «Дурное воспитание» (только в «воспитании» гораздо больше отсылок к Хичкоку). Простая фиксация фактов — не более.

А в целом, именно с «Закона желания» и начинается тот Альмодовар, к которому мы привыкли. Мастер китчевых драм, заполненных весьма запутанной и оттого правдоподобной интригой. По своей конструкции его картина вполне соответствует позднему периоду — это зрелый, осмысленный фильм. Он не лишен юмора и иронии, но Педро выделяет эмоциональный мир человека. Именно поэтому, к этой картине имеет смысл присмотреться повнимательнее.

Для меня в этом фильме было два больших откровения. Первое — абсолютно замечательный монолог Кармен Мауры, отсылающий зрителя к «Другой стороне двери» Кавани. Ну а второе — финальный реверанс Антонио Бандераса (кто видел — поймет, о чем идет речь).

Это совершенно непредсказуемые и оттого, гениальные сценарные ходы, прекрасно рассказанные режиссером. Поэтому, просто без вариантов —

10 из 10