Дом на краю кладбища

Зря вы приехали…

(примерно 15-ая минута фильма)

Дом на краю кладбища

Семья (из трех человек — мама, папа и сын) переезжает в старинный дом, где когда-то жил некий доктор Фрейдштайн, сумасшедший хирург. Спустя время из подвала раздается странный шум…

На протяжении всего фильма, ваш покорный слуга, метался из стороны в сторону. Симпатизирует или люблю, симпатизирует или люблю, симпатизирует или люблю — о-х-х, тяжелый выбор. Финальная минута, да-да, именно минута, сделала свое дело. Люблю, ребят. Обалденный фильм ужасов!

Дедушка Фульчи — бескомпромиссный режиссер (зацените как закончилась сюжетная линия героини Пьерони, а потом посмотрите на нее в фильме Ардженто «Преисподняя», а-хи-хи, тусовалась там с котиком), ясен пень. Готов был принять абсолютно любую хардкорную развязку, но маэстро реально поразил.

«Никто никогда не узнает, являются ли дети чудовищами или чудовища детьми» — и так невыносимо грустно после этой фразы. Конечно, отсылка к «Невинным» Клейтона, без вопросов. Все равно, Фульчи ведь буквально в самый последний момент, завернул жесточайший (я подчеркиваю) хоррор в драматическую оболочку. Негодяй, уколол в сердце.

Подозреваю, что здесь еще виноват композитор Вальтер Риццати. Изумительная (и чертовски атмосферная) музыка. Растрогали Z. Хотя, казалось бы — кровавые убийства (пробивают ножом черепушку, Лучио мастер подобных зарисовок, раз плюнуть), странное поведение главных героев (стандарт), дом с плохим прошлым (вообще банальщина, миллион ужастиков про всяких призраков).

Мы все это видели. Да? Нет. Режиссура Фульчи творит чудеса. «Дом на краю кладбища» — слегка отодвигает собратьев по цеху. Меня часто критикуют, что я как бы превозношу картины Лучио, а он всего лишь обычный станочник, категория Б, снимает чушь и бла-бла-бла. Плевать, обожаю Фульчи. Гений!

«Дом на краю кладбища» — очередной шедевр Лучио. Очень страшное кино, очень притягательное кино, сладко-мерзкое кино. Повторюсь — с невыносимым финалом. Браво, мастер. Вечная память! Итальянцы должны гордиться (не только Феллини с Пазолини), что у них был такой кудесник от хоррора. В коллекцию!

P.S.

Самого Лучио можно заметить на 8-ой минуте.

8 из 10

Находясь в самоизоляции, я в очередной раз взялся пересматривать фильмы Фульчи, и вот именно сегодня за час до полуночи осознал, что я обязан переписать свою нелепую десять лет назад написанную рецензию на этот фильм. Мнение о нём я поменял не сегодня, а давно, но осознание, что нужно им поделиться с теми, кому оно совершенно не интересно, появилось только сей момент, и, несмотря на 42/22 в строке «полезная рецензия?» (что, видимо, означает «в целом согласие» вокса попули), нужно всё переписывать. В конце концов, кто не изменился за десять лет.

Конечно же этот фильм не отличный, но хороший. Я давно это понял, он меня умиляет. Раньше я почему-то обозвал его «вызывающим невероятную тоску», а сейчас уверенно заявляю — нет, ничего подобного. А умиляет он меня своей неимоверной, убеждённой серьёзностью, которая, если вдуматься, присуща почти всей классической фильмографии Фульчи. Именно благодаря такой серьёзности «Дом на краю кладбища» смотрится и пересматривается легко и многократно, хотя и оставляет после себя полнейшее «wtf?» в плане как всего сюжета, так и отдельных сцен, полностью лишенных какой-либо логики. О сценах ниже, пока — о сюжете. Поразмыслив, я пришёл к выводу, что, решив показать нам некую сложную, запутанную историю не то о нескольких временах, не то о параллельных реальностях, не то о призраках, смешав её с историей о сумасшедшем учёном и намёками на зомби-тему, оформленной в слэшер, Фульчи намеренно (я уверен, что намеренно) не собирается давать ответы на вопросы, которые резонно возникают у зрителя, который решит анализировать сюжет. Действительно, пусть рождаются «фанатские теории» относительно развязки (осторожнее с этим словом!) фильма, что мол, а может быть мальчик-то не выжил и стал призраком, а может, а может, а может. Нет-нет, это не спойлер, дорогие модераторы, этого же в фильме нет, это просто домыслы. В общем не особенно раскрыта и история сумасшедшего учёного, она показана только обрывками, отсюда тоже «фанатские теории» относительно того, чем же он там занимался, и была ли это наука или чёрная магия. В общем, как и в фильме «Седьмые врата ада», смотреть надо чистое действие, не ожидая получить от самого фильма ответы на вопросы, которые ставит перед нами сюжет. На мой взгляд, этот подход интересен тем, что смотрящий кино чувствует себя, не просто зрителем, которому по итогу представят наглядно все тонкости прямо на экране, но своего рода участником событий, который увидит не всю картину происходящего, а лишь определённую её часть. Полагаю, что именно это и вызывает такой интерес к фильму с очень простым, хотя и не раскрытым до конца, сюжетом. Фильм заканчивается, а история завершённой отнюдь не кажется. Вдруг понимаешь, что Фульчи просто показал нам полуторачасовой фрагмент жизни семьи, внезапно начав его и так же внезапно оборвав, ведь, если вдуматься, развязки-то в фильме нет. Чем дело-то кончилось? Что произошло с героями? Не знаю: это остаётся за кадром. Мы имеем — я попробую сформулировать так — недосказанность, которая не выглядит недоработанностью. Я более чем уверен, что так и задумывалось, и эта задумка сработала на отлично.

Выше было изложено то, что за десять лет изменилось в моём восприятии «Дома на краю кладбища». Что же касается упомянутого выше wtf, то и спустя десять лет я не понимаю (и разве это можно понять?), почему же никто не заметил склад трупов в подвале, который не размером со стадион, а герои фильма несколько раз туда спускались по одному и парами. Как ставила, так и ставит лично меня в логический тупик неповторимая сцена замывания служанкой кровавого следа на полу в кухне, причем в тот самый момент, когда заходит хозяйка дома попить кофе и никто — что- ничего не замечает странного, или подобные мелочи в жизни семьи Бойлов в порядке вещей. По-прежнему глубоко неприятен гадкий губастый ребёнок с нелепой стрижкой и пронзительным голосом. Ну и, конечно, восхищает, как мамка с папкой пытались его вызволить из подвала. Мать просто стучит по двери руками-ногами и орёт (спасибо за помощь, мамуля!), а отец подходит более серьёзно и молотит топором по разным частям двери то там, то сям. Вы вообще собирались её открывать? И, как выше сказано, это снято очень серьёзно, посмотрите сами. Я не знаю, почему это так снято, но так есть. Кстати, я совершенно не утверждаю, что эти сцены при всей их очевидной нелепости можно поставить фильму в недостатки. Ни в коем разе, ведь они развлекают, вызывают живые эмоции, сняты хоть и серьёзно, но без противной претенциозности, которая часто встречается в современном кино и, к счастью, отсутствовала в фильмах Фульчи. А ещё обратите внимание на великолепную музыку к фильму, которая идеально дополняет любую сцену. Вообще я не раз замечал в итальянских фильмах 70—80х годов очень хорошее (не хочется говорить саундтрек) музыкальное сопровождение. Отличное слово пришло в голову, действительно музыка в «Доме на краю кладбища» сопровождает действие.

Подводя итог: я изменяюсь, жизнь изменяется, «Дом на краю кладбища» — не изменяется. Посмотрите — хороший фильм!

Изначально Лючио Фульчи задумывал целый ряд картин, посвящённых аду, чьи недра разверзаются в различных местах. Однако обстоятельства сложились так, что получилась лишь негласная трилогия, где в каждом фильме был некий вопиющий людской катализатор к обретению злом невиданной власти, а также в главной роли неизменно присутствовала британская актриса Катриона МакКолл, чьи героини покидали прагматичный Нью-Йорк, приезжая в тихие, но зловещие дали, полные недобрых слухов и легенд. Взяв частую жанровую фабулу о неком проклятом доме, куда заселяется семейство, режиссёр со своим давним другом сценаристом Дардано Саккетти и его супругой Элизой Бриганти выдумали совсем не столь однозначную историю, какой она кажется поначалу. Основной ключ к её рассмотрению кроется в завершающей цитате классика литературы Генри Джеймса, делающей реверанс в сторону детей. Нескрываемо вдохновившись его повестью «Поворот винта», Фульчи следует одному из своих основных принципов — снимать фантастическое кино. Автор именно всегда характеризовал личные работы фантазиями, избегая упрощённого определения «фильмы ужасов». В постановке намеренно делается упор почти на бессюжетную основу, когда режиссёра интересуют чувства и образы, дарующие мощную атмосферу чего-то пугающего, недосказанного и сверхъестественного, которое неподвластно рациональному подходу. Даже с некой скрытной иронией можно подметить, что основные участники событий, являющиеся людьми науки, показательно бессильны пред всемогущей мистической природой, блуждая зачарованными слепцами, дабы превратиться в павшие жертвы или верных адептов — подход разума здесь обречён на неудачу. Аура необъятного, злобного и таинственного тесно приближает историю к экранизации пугающего кошмара, где нет места надежде на спасение. С самой завязки под одновременно красивый и печальный музыкальный мотив, пронизывающий ленту весь хронометраж, зритель на подсознательном уровне уже ощущает фатальный итог.

Фульчи здесь нет дела до взрослых героев. Он концентрируется и подаёт события чрез призму детей, ещё не привыкших заглушать безошибочную интуицию навязанными стереотипами разума, отвергающего исконное в подсознании. Ребята на экране чувствуют семя зла нутром, создавая тесную взаимосвязь меж собой, общаясь на расстоянии, чего и хотел добиться режиссёр в диалоге со зрителем, который бы глубоко погружался в созданный им кошмар, наслаждаясь исключительно ощущениями. Минимально используя ночное время суток, повествование постоянно окутано еле заметным маревом, почти размытой туманной пеленой, словно вся местность и дом является обманчивым наваждением, однажды посетившим ребёнка в послеобеденный вещий сон — здесь вновь следует обратить внимание на предмет вдохновения, потому что повесть любопытна не только чарующей атмосферой мрачного рассказа о злобных призраках подле маленьких детей, но неясностью событий без чётких фактов, когда читатель вынужден сам верить или не верить, разыскивая личные интерпретации. Таков и фильм — пугающая фантазия, меняющая очертания и формы, где многое не подвластно ходу времени, превращая историю в некий общий промежуток застывшего Между, когда приехавшую семью совершенно неслучайно принимают за уже бывшую здесь, словно всё смешалось в проклятом месте, нарушив течение лет. В предыдущих вратах ада его границы были искажены, когда начало являлось концом и наоборот, куда ни глянь уже незрячими очами, а тут дьявольски извращенно время, опутывая былое, настоящее и будущее в нечто одно, увязшее запутанным клубком средь могил. Удивительное дело, но эта фантазия Фульчи далеко не так проста, если помнить о подобном, внимательно просматривая картину уже не в первый раз, замечая скрытые символы, какие не желал открывать автор, оставляя лишь подсказки, как истинный художник, утверждающий, что исследует многогранный Ад в своих полотнах на экране. Например, сопоставьте бессмертного учёного, контрастно плачущего, как малое дитя, и способ спасения мальчишки из судьбоносного подвала, помня о навязчивом кошмаре, повторяющимся из раза в раз, а также загадочную девочку, для которой все события предрешены наперёд, словно она их уже проживала — просто пофантазируйте, ведь это и желал режиссёр, вставляя важную фразу в эпилог.

Держа в голове курс на «адскую трилогию», автор вновь рассматривает в сюжете не что-то упрощённое одно — зловещий учёный или одержимый дом, а двигается от частного к общему, посему кульминационная страшная тайна идейно оказывается малой крупицей выдуманного безграничного ада, незримо вышедшего за свои пределы, окутавшего недоброй аурой всю проклятую местность, пагубно влияя на живущих поблизости. Данные «третьи врата ада» от Фульчи, пожалуй, самые неторопливые, оставляющие на яркий апогей буйство кошмаров наяву, а всем ранее режиссёр старается максимально приблизиться к тревожным грёзам лишь выразительными кадрами крупных планов глаз, устрашающей символики мрачных панорам и музыкальным сопровождением. Потрясающая работа со звуком филигранно передаёт нужный эффект, заигрывая с призрачными отзвуками эха, слабым гулом и детским плачем, постоянно поддерживающими в кадре вязкую атмосферу дурного сна. Приглушённые краски серого леса и осенней прохлады прекрасно сочетаются с мрачным фоном отмирающей природы, когда горизонт пронизан голыми деревьями со скрюченными ветками подле старинных надгробий, окружающих дом на краю кладбища, хранящего удивительную тайну, чтобы добраться до которой следует погрузиться в ирреальный и по-настоящему страшный кошмар от итальянского маэстро Лючио Фульчи.

8 из 10

Своими необычными работами в большом кино, знаменитый итальянский режиссёр Лючио Фульчи уже давно очень хорошо знаком не только всем испытанным временем любителям жанра, но и достаточно широкому кругу зрителей. В основном, итальянца, конечно же, знают по ужасам и триллерам, хотя ему и доводилось работать во многих других областях кинематографа, будь то боевики, драмы, а иногда даже и комедии, но об этом как-нибудь в следующий раз. Данная работа представляет из себя одну из частей «трилогии» Фульчи об открытии одних их семи врат Ада (первоначально постановщик подумывал растянуть созданную им франшизу ровно на семь фильмов, но, к сожалению, у него этого не получилось) в забытом Богом сельском захолустье, где в последствии начинает происходить разного рода чертовщина, сопровождаемая жестокими убийствами и необъяснимой жуткой вереницей сверхъестественных явлений. Если сравнивать эту картину с «Седьмыми вратами Ада» и «Городом живых мертвецов», то она, несомненно, окажется наиболее слабой в серии, в виду заметно меньшего размаха в масштабе и более бедному творческому креативу. Тем не менее, даже уступая предшественникам, «Дом на краю кладбища» являет собой один из лучших жанровых образчиков страшного кино восьмидесятых годов.

В ленте огромное количество саспенса и напряжения, а также очень гнетущая и густая атмосфера. Это великолепный пример того, как при небольшом бюджете и почти полном отсутствии динамики можно поставить пугающий, интересный и впечатляющий фильм ужасов, где для аудитории доминирует в первую очередь интрига и темп развития событий. Большую часть хронометража, постановщик предпочитает играть со зрителем в догадки относительно того, что в данный момент происходит за спинами главных героев: странные шорохи, таинственные голоса, жутковатые поскрипывания, издаваемые старым тёмным домом. Несмотря на жанровое направление фильма о монстре, атмосфера в нём самая что ни на есть в духе работ о проклятых домах. Очень сильно настрой «Дома» схож со знаменитой канадской картиной Питера Медака «Перебежчик», где как мы помним, тоже фигурировал старый тёмный дом с ужасающим прошлым. Есть даже небольшая сцена с бьющим посуду полтергейстом, намекающая, что зло в фильме исходит не только от столетнего мертвеца, запертого в глубинах огромного подвала особняка. Виноват и сам Дом. Дом На Краю Кладбища — это живое существо, наделённое сознанием и душой, он заманивает в свои сети новых несчастных жертв, чтобы питаться их кровью и забирать души. Дом находится в выгодном симбиозе с монстром, недаром же, что даже после серии жестоких убийств, произошедших в особняке, полицейские при обыске так и не смогли обнаружить полумертвого Фреудштейна.

Все вышеперечисленные элементы могли и не сработать, если бы итальянец не подал материал под своим особым соусом, компонентами которого являются виртуозная работа с оператором и монтажёром, понимание в грамотной игре актёров, тонкое чувство «настроения» киноленты и, конечно же, удивительная подача шоковых сцен. Ещё одна весьма странная особенность «Дома» это некоторые незаконченные сюжетные линии, которые обрываются там, где по логике их можно было бы подвести к определённой сюжетной арке. Нам так и не дали ответа кем была та странная служанка, столь упорно рвавшаяся в глубины подвала и всеми силами заметающая следы преступлений страшного монстра. Фульчи просто оборвал сюжетную линию девушки, заставив упыря отрубить ей голову, тем самым оставив зрителя в глубоком неведении гадать, что связывало этих двоих. Также режиссёр оборвал линии странного библиотекаря и агента по продаже недвижимости. Оба персонажа явно знали о репутации дома и убийствах гораздо больше главного героя, но вот делиться соображениями с ним, очевидно, не спешат, а затем просто пропадают из фильма. Да и поведение самих главных героев порой просто граничит с абсурдом: зачем стоять, и заворожено наблюдать за тем, как медленный, будто улитка мертвец, подбирается к тебе, чтобы намертво впиться в шею когтистой лапкой, когда есть масса возможностей попытаться убежать, или хотя бы кинуть в него чем-нибудь потяжелее; и я уж молчу об убийствах страхового агента и няни, необъяснимую пропажу которых вообще никто не замечает. Ну а самым главным недостатком на мой скромный взгляд, является непродуманная концовка, где авторы зачем-то решили спасти ребёнка, который уже почти был съеден чудовищем. Причём, сама помощь пришла буквально из ниоткуда, будто бы создатели уже на пост-продакшене фильма решили наспех переписать оригинальную мрачную концовку на мене пессимистичную. Ходячий труп в виду небольшого бюджета в фильме всего один, да и визуально он скорее больше похож на генетически модифицированного мутанта, чем на давно истлевшую мумию, в чьих останках ещё теплятся небольшие зачатки жизни.

Как и все жанровые работы мэтра эпохи семидесятых и восьмидесятых, «Дом» сумеет порадовать зрителя большим количеством кровавых и жестоких сцен убийств, намеренно снятых крупным планом с максимально растянутым монтажом. В отношении зрелищности к этой работе нет вообще никаких претензий: если на экране кого-то убивают, то происходит смерть исключительно подробно и графически жестоко. Фульчи мало просто вогнать нож в макушку несчастного персонажа, он ещё показывает выскочивший изо рта, окровавленный кончик этого самого ножа. И это касается остальных убийств тоже: отрубаются голова и рука, в клочья разрывается трахея, грудная клетка много раз протыкается кочергой, помимо этого, на суд зрителя предлагается огромная куча самых «последствий» преступлений Фреудштейна, вроде расчленённых окровавленных трупов детей. Ценители неоправданной жестокости на экране, для вас пройти мимо этой работы будет самым настоящим упущением! К тому же «Дом» радует крепкой режиссурой, которая включает в свой арсенал прекрасную операторскую работу, отлично подобранные световые решения и, конечно же, замечательную музыку. А что самое главное, фильм, несмотря на слабую сюжетную траекторию, удосуживается не распасться на куски и выстроиться в единую убедительную картинку, которая надолго запоминается.

В итоге, окрестить «Дом на краю кладбища» лучшей работой Лючио Фульчи конечно же не получается, всё-таки недостатков как по сценарию, так по режиссуре тут для звания «шедевр» многовато будет. Есть несколько не до конца раскрытых сюжетных линий, есть необъяснимо странное поведение некоторых героев, есть слишком вычурная концовка, больше напоминающая телевизионные европейские сказки для детей того времени: добрая старая фея чудесным образом спасает ребёнка от страшной бяки. Если бы создатели подтянули своё произведение всего в нескольких местах, оно имело шанс заслуженно войти в нестираемые анналы классикой мирового кинематографа, наряду с такими замечательными бриллиантами о проклятых домах, как «Перебежчик» и «Сияние». А так получился просто очень крепкий, хороший фильм, который обязательно рекомендуется всем, кто неравнодушен к культовому европейскому хоррору прошедшего века. Нельзя назвать «Дом на крою кладбища» идеальной работой, но вот крепкой жанровой картиной, несомненно, совершившей вклад в развитие страшного кино он, безусловно, является.

8 из 10