Любовь

Действительно, редкий случай в истории Каннского кинофестиваля, когда два фильма одного режиссера, снятые подряд, получали главный приз. Тем не менее, трудно представить, что режиссер «Белой ленты» и «Любви» — один и тот же человек: столь размашисто культурологична первая, столь камерна и интимна вторая. Однако, «Любовь» все же содержит фирменный холодный взгляд Ханеке, теперь, правда, приложимый к человеческой экзистенции, а не к социуму. Когда я впервые смотрел эту картину восемь лет назад, когда она только вышла и была показана сетью российских кинотеатров за несколько месяцев до официального проката (один сеанс, и я на него попал!), то был поражен образом, создаваемым Трентиньяном, его самоотверженностью и жертвенностью.

Сейчас же обратил внимание на жесткость авторской концепции в отношении испытаний, выпавших на долю двух пожилых супругов: Ханеке не жалеет зрителя, чтобы показать трагедию старости и умирания, от которой не может спасти никакая любовь. Картину можно было бы назвать «Старость» или «Умирание», и фильм от этого ничего бы не потерял. Ханеке действительно снимает здесь свою лучшую картину, ибо впервые он обращается к феноменам человеческого существования, а не к социальным проблемам. Камерный формат «Любви» (по сути лишь три актера) добавляет ей силы, ибо автор и исполнители работают сконцентрировано, без лишних элементов, лаконично и мощно.

Еще «Любовь» можно было бы назвать «Историей будущего», ибо никто из нас не знает, как сложатся его последние дни, будет ли рядом тот, кто посвятит себя тебе. Если в «Любви» чего-то и нет, то одиночества, это история о коллективном, совместном переживании боли и смерти, о смерти вдвоем (по сути это опровержение знаменитого тезиса Хайдеггера о том, что каждый умирает в одиночку). Трентиньян и Рива создают один из самых запоминающихся любовных дуэтов в истории кино, быть может, последний в их фильмографии: режиссер, помещая рассказываемую историю в финал жизни персонажей, лишает его половой проблематики (в отличие от того же Ноэ, который в фильме с таким же названием, что называется, «отрывается по полной» в плане демонстрации сексуального аспекта любви), благодаря этому создается подлинно метафизический, духовный портрет любви.

Своей картиной Ханеке дает ответ на главный вопрос своего кино: как жить в стремительно деградирующем мире, на что опереться? «Любовь» показывает, что спасением для людей может быть лишь душевная близость, когда супруги срастаются в одно существо вплоть до неразличимости, и, хотя вызывает вопрос гуманистичность последнего поступка Трентиньяна по отношению к жене, его можно воспринимать и как мучительное рассечение супружеского тела во имя избавления от страданий. Вообще вопрос страдания, его мучительной бессмысленности, тягостности решается Ханеке явно не по-христиански, а скорее в духе современного левого дискурса, рассматривающего страдание и смерть исключительно материалистически.

Оттого фильм так мрачен, физиологичен, и единственным просветом в нем становится альтруизм героя Трентиньяна, который столь не от мира сего, столь самоотвержен, столь не вписывается в материализм окружающего, что сам свидетельствует против него как искра чего-то Высшего, не названного, но ощутимого в этой Любви с большой буквы, которая ничего не требует себе взамен. Именно «Любовь», а не «Хэппи-энд» — итог фильмографии Ханеке, доказательство того, что лучше уже не снять, других выходов уже не найти, ибо единственный и прямой выход из тупика мировых кризисов и болезней — полное отвержение себя во имя другого.

Потому, если в первый раз «Любовь» стала для меня бенефисом Трентиньяна, то во второй раз я уже оценил дуэт актеров, поняв, что без физиологизма игры Рива (когда-то воздушной, эфирной, прекрасной актрисы таких шедевров, как «Хиросима, моя любовь» Рене и «Леон Морен, священник» Мельвиля), духовность персонажа Трентиньяна повисает в воздухе. Они дополняют друга как тело и душа, как соединенные части целого, которое смерть разрубает пополам. Фильм Ханеке не просто гимн настоящей любви, он — о том, как любовь сопротивляется смерти, бунтует против ее противоестественности, как стремится сохранить духовно-телесное единство жизни во имя ее самой.

Кинематограф Михаэля Ханеке отличает концептуальное и художественное единство, постоянство диагноза в отношении европейской цивилизации, проработанность тем и мотивов, которые начавшись в одних фильмах, вариативно повторяются в других. Не знаю, снимет ли что-нибудь еще этот, не много не мало, великий режиссер, но и того, что мы имеем с нас довольно, ведь мы любим кинематографическую диагностику именно за то, что, не давая ответов, она сталкивает нас лицом к лицу с нашими болезнями и перверсиями.

Что без тебя просторный этот свет?
Ты в нем одна. Другого счастья нет.

У. Шекспир

Музыка. Это первое, что приходит в голову, при анализе блестящий картины немецкого Автора Михаэля Ханеке «Любовь». Описать словами этот восхитительный выбивающий реальность из-под ног фильм, к сожалению, у меня не удастся. Можно до бесконечности продолжать сыпать эпитетами, можно говорить о безмерном количестве слёз, пролитых во время просмотра, можно наградить кино каннской золотой пальмовой ветвью, Оскаром — увы, этого будет недостаточно для определения «Любви», как и для определения самого чувства любви: настоящей, справившейся со временем — да что время — справившейся со смертью. Лишь музыка в состоянии описать этот фильм, такая же неподдельная, такая же нежно-романтическая с нотками грусти, временами печали. Бах, Шуберт, Бетховен… Нам, зрителям, можно лишь раствориться в эмпатии, слиться с главными героями, радоваться, что в нашем мире просто есть это. И сам Ханеке не просто снимает фильм, он своей жизнью доказывает, показывает, что любовь есть, что любовь дышит несмотря ни на что: Михаэлю Ханеке — семьдесят семь лет, его супруге Сьюзи — чуть менее. Конечно, в фильме заключены страхи режиссера, сомнения, но и счастье, главным образом счастье, и благодарность. Друзья, не будем лишний раз трепаться о Любви, давайте просто без слов растворимся в ней… Вы и 127 минут Pur Amour — что можно желать ещё от искусства?

9 из 10

Михаэль Ханеке — режиссер, который подробно исследовал пороки современного общества. За его плечами большой опыт — долгие годы он снимал фильмы о философии и правде жестокости жизни. В этом же фильме переводит взгляд с социального на личное, ставит в центр внимания удел человека.

Ханеке рассказывает простую правдивую историю о двух людях, проживших вместе всю жизнь и столкнувшимися с приближением неотвратимого конца.

Пожилая пара пианистов, Жорж и Анна, живут вместе уже много десятков лет. Их привычная жизнь, счастливая и размеренная, прерывается в один день: у Анны случается приступ, в результате которого она остается частично парализованной. Её здоровье начинает стремительно ухудшаться. Жорж принимает трудное решение самому заботиться о дорогом ему человеке. Это великое испытание человеческих чувств он принял с достоинством. С каждым днем становится труднее и больнее, но они до самого конца несут любовь и преданность, которые составляют основу их семьи.

Поражает, с какой выдержкой заботливый муж проводит последние дни с женой. Возможно, у него уже нет сил на старости лет к большим эмоциям, его любовь — в прикосновениях, в поддержке, в страдании. Ханеке не даст ни одного формального повода усомниться в том, что Жорж любит Анну и наоборот. Несмотря на кажущуюся сентиментальность сюжета и названия этой ленты знаменитого австрийского режиссера, фильм сделан в не менее сдержанной и отстранённой манере, чем и его предыдущие работы. И уж сантиментов здесь точно никто не найдёт.

Это кино затрагивает целый ряд тем, начиная от семейной жизни людей преклонного возраста, их общения с детьми, бытом, заканчивая извечными вопросами жизни и смерти. Но, пожалуй, ключевой темой картины стала безысходность и беспомощность. Беспомощность Анны перед страшной болезнью, беспомощность Жоржа, старающегося ей помочь.

«Трагедия старости» или старческая агония — такое редко увидишь в кино. Это та тема, которую искусство, в том числе и кинематограф, стыдливо обходит. Может быть потому, что это одна из самых страшных мыслей в нашем сознании. У человеческой психики есть механизм, подавляющий осознание факта неумолимости смерти, но даже самый уравновешенный индивид едва ли способен смириться с тем, что в один момент можно перестать быть самим собой.

На заднем плане играет фортепианная пьеса Шуберта. Эта медленная мелодия, сопровождающая картину, оказывается еще и очень лиричной, трогательной и постоянной, как их любовь.

Статичные кадры, редкая смена планов и монотонные диалоги… каждая минута начинает напоминать вечность и угасающий уход. Персонажи переходят от воспоминаний о молодости к разговору о церемонии похорон. Жорж и Анна будто бы замкнуты друг в друге, как заперты в стенах своей квартиры, где и происходит всё действие фильма.

Название кинокартины неслучайно — именно «Любовь», а не «Смерть». И повествует она, в первую очередь, не о конце жизни, как могло бы показаться, а об уникальности бесконечного чувства, которое противостоит надвигающемуся и всепоглощающему разрушению, а как итог — победа любви над смертью. В век дефицита прямого высказывания о своих чувствах, когда все эти простые понятия берутся в кавычки, Ханеке позволил себе перенести на экран такое явление без рамок.

Что есть вся жизнь? — Она будто лакуна, которую человек накануне смерти истерически пытается наполнить воспоминаниями — слабеющими, уходящими, будто песок сквозь пальцы. Как это делала Анна в последнем проблеске сознания, всматриваясь в фотографии из семейного альбома, отыскивая там неузнаваемую себя, которую вот-вот потеряет.

Мы знаем, чем закончится кино — этот конец известен каждому с рождения…

За бесхитростным названием скрывается глубоко печальная и тяжелая история пожилых преподавателей музыки, переживающих закат и своей жизни, и отношений в частности.

Михаэль Ханеке начал свою режиссёрскую карьеру достаточно поздно. Фильм «Любовь» снят и написан им в семидесятилетнем возрасте и, наверное, никто кроме Ханеке не смог бы рассказать такую историю.

Лента медленная, минималистическая, депрессивная и грустная, но говорит о подлинной сущности любви больше, чем подавляющее количество других романтических фильмов. Это хороший пример арт-хауса, пусть и требующий внимания, желания принять фильм таким, каким его задумал Ханеке. Спокойной, трагичной и глубокой картиной.