Звери дикого Юга

Когда мечта важнее жизни
Идея мирового кино о достижении абсолютной реальности по ту сторону экрана, рано или поздно должна была перерасти саму себя. Расширение системы представлений о мире вокруг и о месте в нём человека загнали передовых режиссёров в рамки необходимости создания не просто реалистичных блокбастеров, но и фильмов «для души» с заложенной в них онтологической изюминской, которая сродни бомбе замедленного действия. Ричард Линклейтер, Терренс Малик, Кристофер Нолан стали теми, кому в признанных вехами своего времени работах в полной мере удалось обобщить накопленный научно-философский и нравственно-религиозный опыт человечества, указав безошибочное направление в развитии концепции фильмов нового поколения.

В «Зверях дикого юга» начинающего голливудского режиссёра Бена Зайтлина тоже ощущается общечеловеческий опыт вкупе с твёрдой режиссёрской поступью. Киномир, созданный по образу и подобию Вселенной юной героини Хашпаппи, неожиданно для всех открывшей в себе системный взгляд на вещи вокруг, не мог оставить равнодушным ни мировую аудиторию, ни жюри крупных фестивалей, в том числе, оскаровский комитет. Не окажись Зайтлин в одном ряду с более именитым претендентом на заветную статуэтку в лице Энга Ли с фильмом «Жизнь Пи», возможно, именно молодой американец, а не опытнейший азиат, удостоился звания лучшего режиссёра года. Предполагаемая сенсация в очередной раз уступила место ожидаемому событию, однако картина Зайтлина не осталась без внимания, набрав по всему миру целый ряд ценных призов.

Стиль картины Зайтлина в некотором роде освежает в памяти «Луизианскую историю» Роберта Флаэрти, имея с ней не только общую географию в лице южных районов США с полноводными реками, но и заметное тяготение к независимому жанру. Как и его далёкий предшественник, Зайтлин выбирает заведомо неблагополучный сюжет из жизни этнически разнородного конгломерата небольшого острова на территории Луизианы, отделённого от городской цивилизации речной дамбой. Гнилая ухмылка нищеты ширится отовсюду, но местные жители научились радоваться жизни даже в таких проявлениях. Они ловят рыбу, крабов и омаров, регулярно устраивая совместные праздники. Среди этих людей – 6-летняя темнокожая девочка Хашпаппи, живущая вместе с отцом Винком в импровизированных домах на сваях, созданных из подручных средств. Взрослые, в том числе отец девочки, активно учат её жизни, полагая, что Хашпаппи ещё слишком наивна для своих лет, чтобы противостоять невзгодам. Но, как водится, это не совсем так.

В «фильме об Америке глазами ребёнка» можно было бы усмотреть очередную историю выживания с постапокалиптическим привкусом и библейскими мотивами, разглядев за околомифическими рассуждениями жителей о грядущей катастрофе достаточно известные экологические прецеденты, например, печально известный в США ураган Катрина. Острые противоречия видны отовсюду, и их не выкинешь даже из самой доброй социальной сказки, но, оказывается, вполне возможно сублимировать в детские мечты, в которых всегда найдётся место справедливости.

То, что одни магические постулаты бытия и экзотическая девочка, выбранная в качестве их проводника, не обеспечили бы фильму Зайтлина должного признания без удачной технической конфигурации, уместившей труд целой группы видеоредакторов, колористов и прочих технических специалистов, очевидно даже исходя из скромного бюджета картины по меркам крупномасштабного проекта того же Энга Ли. О возможной дуэли двух юных актёров говорить нецелесообразно, и всё же самоотверженность, внутренняя сила и недетская мудрость Куавенжане Уоллис сделали ее героиню одним из самых запоминающихся символов независимого американского кино последних лет. Если же брать во внимание то, что сознание по-настоящему чистой сердцем и духовно совершенной девочки способно отобразить в себе любые темы человечества, остаётся лишь внять заочной рекомендации режиссёра: «Следуйте за Хашпапи, которая точно приведёт вас к истине».

Этно-хаус
Фильм о людях, которые, даже став жертвами стихийных бед, не хотят покидать свой дом, не хотят принимать цивилизацию, от которой они сознательно отказались, о людях, которые отчаянно борются с природой и считают, что человек должен уметь выживать в любых природных условиях. Они живут обособлено, как амиши, имеют свою философию, свои взгляды на жизнь и не хотят, чтобы в их дела вмешивался кто то посторонний. Вся эта история передана глазами маленькой девочки, которая только начинает познавать окружающий мир и постоянно делает для себя какие то новые открытия, ведь её мировосприятие складывается по кусочкам на наших глазах из того, чему учит её отец и из собственных логических заключений, кажущихся глупыми на первый взгляд, но являющихся чрезвычайно глубокими по сути. И к окружающей её драме примешивается, а то и захлёстывает всё остальное, её собственная душевная драма!

Притча о прекрасном.
Я не думаю, что в фильме Бена Зайтлина главная тема – детство, но для меня бесспорно, что молодость режиссера, помнящая о детстве («Зверей…» он снимал еще не будучи тридцатилетним), - одна из главных разгадок его произведения. Скорее всего, именно молодостью объясняется то, что больше всего радует в фильме. Зайтлин воспевает непрактичность человеческую, неприспособленность к жизни – ничего отлаженного, ничего стабильного, ничего выверенного и выгодного. В созданном им мире царят нереальные (особенно для артхауса) вещи - восторженность, торжественность, идеализм, чистота и невинность сердца. И все это не подделки, не фантики, не сопли, не дешевый сентиментальный задор. У Герцена нравится мысль:

«Юность, где только она не иссякла от нравственного растления мещанством, всегда непрактична. …Все, обращенное к будущему, имеет непременно долю идеализма. Иная восторженность лучше всяких нравоучений хранит от падений».

Восторженность хранит от падений! Здорово и точно! Я не про Вселенную, судьба которой зависит от того, как ее части сочетаются друг с другом (сие надо было не говорить, а показывать, слова же эти, будучи произнесенными, утяжеляют фильм в два раза, а он воздушный, он светом сквозит, в нем есть и таинственность, и намеки, и полутона…) Я про то, что «когда-то на земле жила девочка Хашпаппи со своим отцом», и они оба знали сердцем, что «наш край самый лучший в мире», про «я иду бросить тебе вызов, шторм», про «была такой красивой, что даже огонь разжигать не приходилось», про «когда вода спадет, я взасос поцелую грязь», про «ты станешь царицей Бастаба», про «смелый человек не бежит из своего дома», про «покажи мне свою силу», про «я самая сильная», про «я должна позаботиться о своей семье»…

Слово «восторженность» у заземленных и трезвых людей, скорее всего, ассоциируется с неадекватностью, экзальтацией, а то и с фальшью. Мир счастливого совершенно другой, чем мир несчастного - аксиома. Так и мир восторженного, умиленного… он совсем не похож на те миры, которые возводят вокруг себя практик, скептик, циник. У Даля в словаре интересное значение восторженности приведено - «благое исступление, забытие самого себя, временное отрешение духа от мира и сует его, воспарение духа, временное преобладание его, восходящее иногда до ясновидения». Подъем духа и упоение тем, что открылось на этом подъеме – вот атмосфера фильма «Звери дикого юга». И, конечно же, отрешение духа от мира с его суетой, с его стандартами, правилами, целями, с его верными решениями и ответами, с его нормой, ну и, да, с цивилизацией.

Нереально? Да. Как нереален любой мир мечты. И в то же время мир, созданный Зайтлином, абсолютно естествен и блажен. Это как образ Платона Каратаева у Толстого – нереален, но естествен, естественно сращен со всем, что идет вокруг. Шторм, так шторм, штиль так штиль, грязь так грязь, Бастаб так Бастаб, смерть так смерть. Всё равно все под Вечностью ходим…

Написала это, и в полный рост перед глазами встал отец Хашпаппи – нескладный да неладный пьяница и в то же время праведник, Гений Жизни. Громко? Не думаю. Толстой, уже будучи старцем, писал в дневнике: «Я по старой привычке ожидаю событий извне, своего здоровья, и близких людей, и событий, и успеха. И все это не только глупо, но вредно. Перестань только думать, заботиться о внешнем, и ты невольно перенесешь все силы жизни на внутреннее, а оно одно нужно и одно в твоей власти». Здорово и точно! Так и жил отец Хашпаппи. Совершенно не заботясь о внешнем (от шторма до пропитания). Он не помышлял о хоромах, богатстве и славе, когда объявил свою дочь королевой («ты станешь царицей Бастаба»), но он воспитал королеву. Королеву силы, бесстрашия, приятия. Королеву духа. Королеву своей жизни.

А еще удивительные похороны он себе придумал: «Когда он станет таким старым, что не сможет пить пиво и ловить зубатку, я должна посадить его в лодку и сжечь, чтобы его не зарыли в дамбе». Казалось бы, к чему так травмировать ребенка, к чему эти ужасные фантазии? Вопрос реалистический, мы же с вами на территории магического реализма. А на этой территории смерть прекрасна, справедлива и необходима, как и жизнь, она ее сестра-близнец, ее точное зеркало. У Толстого: «Жизнь не шутка, а великое, торжественное дело. Жить надо бы всегда так же серьезно и торжественно, как умираешь». В кино Зайтлина царят торжественность, значительность, серьезность жизни-смерти, а апокалипсис – не точка, а продолжение, дорога в новую жизнь. Фильм, в котором земля явно гибнет, уходит на дно под волнами потопа, как в «Прощании с Матерой» (текст очень верно вспомнили на обсуждении в клубе), дает красивые и мудрые уроки жизни, показывая живое, живых, живосердечных… И обнаруживается, что в мире нет ничего отдельного, а все, что происходит, ощущается, думается, говорится, живется, ожидается, - часть целого. Теплая, добрая, справедливая, сберегающая и охраняющая Вечность, которая помнит и принимает тебя не за что-то, не по какой-то причине, а просто потому что ты ЖИЛ: «Когда меня не станет, люди будущего узнают обо мне, что когда-то в Бастабе жила девочка Хашпаппи со своим отцом».

P.S. Я смотрела и не видела ужаса, упадка, нищеты, грязи, антисанитарии. Возможно, потому что кино снято «глазами девочки», а дети не видят, не знают зла. Есть и другой ответ. Все перечисленное эстетизирует режиссер, осознанно, смело утрируя антоним тому, против чего скрыто воюет своим фильмом. Безумная роскошь, отполированный до золотого блеска комфорт потребления. Мы скоро увидим это в «Элитном обществе». Вот что в разы ужаснее, а не пугает. Не пугает! Наоборот, тянет многопудовым магнитом, как юных героев Софии Копполы…

«Судьба вселенной зависит от того, как сочетаются между собой ее части. Если нарушается что-то одно, пусть даже самое малое звено, рушится вся вселенная» (с)
Честно признаюсь, что, наверное, я отвыкла от такого кино, которое своеобразное и не для всех. Как-то тяжело воспринимается. И вроде, все понимаешь, но не болеешь душой.

Поднято 2 проблемы, насколько я поняла:

1) глобальные катаклизмы и к чему они могут привести;
2) выживание людей в этих условиях.

Там было пару фраз о вселенной и её частичках: что даже если самая маленькая частичка нарушится, то и Вселенная пойдет коту под хвост. Но как-то эта тема, которая больше всего меня волновала, недораскрыта. Ну, или я недопонимаю, что очень может быть.

Главная героиня - девочка по имени Хашпаппи. Как же она завораживает - такой харизматичный ребеночек, такой смелый, даже бесстрашный, я бы сказала. Поплакала с ней. Девочка-актриса на редкость хорошо играет! Супер просто! Папа девочки Винк тоже. В общем, они заслуживают свои номинации на Оскар!

Ну, вот как-то так не знаю. По мне, так не прям Оскар-Оскар.

5 из 10