Меч судьбы

- Хоть бы его замочили, суку!
- Ладно, успокойся, такие викинги долго не живут.
- Послушай, помоги мне ещё раз. Завали Амбала!

«Антикиллер», 2002, реж. Е. Кончаловский

Кэндзюцу — японское искусство владения дайто в художественном обрамлении Кихати Окамото «Меч судьбы». Оружие, проявлением характера, души воина. Школы, стили, течения, философией доминирования, утверждением себя в среде себе подобных. Дань должного мастерству, насчитывающему более тысячи лет существования. Поколения прошли коридорами обучения. Кто они были? Какими они были? О многих из них сложены легенды. Но безвестных, след в истории не оставивших, великое множество. Горели огнём их сердца, страстями пылали души.

Нет ничего проще, нежели сказать — картина понятна, предсказуема и легко читаема. Зло поселившееся и нашедшее отражение в закаменевшем отпечатке лица молодого фехтовальщика Риносуки Татсуи два с половиной часа искушает зрителя. Зло, безжалостно калечит людские судьбы лишая жизней всякого зазевавшегося, потерявшего осторожность, бдительность. Зло, разрастается подобно смерчу, вовлекая в свою орбиту такие же пылинки из неокрепших душ, а то и попросту подлецов, пройдох, карьеристов. Зло, обнажает стальной клинок бездумно, опрометчиво, импульсу мгновения поддавшись поддакиванием. Именно оно потакает всему низменному, что есть в каждом из нас. Кровь, кровь, кровь по её следу. Кровь, кровь, кровь по её поступи. И чувство удовлетворённости бликом самодовольства в лице, отражением порочности… Да, Риносуки Татсуи мастер своего дела. Но мастер порочный.

Всё так. Всё именно так. Но столь ли однозначна авторская трактовка? Стоит лишь углубиться в размышления над имеющими место процессами, демонстрируемыми с экрана, причинами поступков, словами, и всё очевидное, устойчивое, начинает течь, плыть, растворяться. Так как же? Всё ли то добро, что мы называем добром, им и является? А белое, по своей сути, белое и есть? Нет ли тут подвоха? Конечно, всё стройно и логично. Смерть, смерть, смерть. Смерть прохожего. Смерть соперника. Смерть вступившихся. Какие ещё аргументы и доказательства нужны?

Но. Вот Вам три Но. Разве паломник, обращаясь в молитве к Будде, не ищет смерти? Ищет. А Буннодзе Уцуки? Не он ли замыслил недоброе, пылая местью к противнику перед поединком? Злобой гнева пропитан его разум. Убийство готовит он. И что прикажите с ним делать? Получи! По заслугам? Слишком жестоко? Так тут выбирать особо не приходится: либо ты, либо тебя. Наконец, «мстители», из нескольких десятков устраивающие засаду против одного разве правы? Ни один на один вышли «с претензией», а группой, в надежде покарать. Насмерть покарать… Зарубить, иначе говоря. Зарезать. «Семеро на одного»? Разве ж так можно, «братцы»? Стыдно…

Так кто же такой тогда Риносуки Татсуи? Конечно, к праведникам его не отнесёшь. Но, тем не менее, фигура он не однозначная. Жизненный путь его тернист.

А ведь были ещё и слова больного отца на ложе старости — уступи, проиграй с достоинством в предстоящем поединке. Странное предложение. Не находите? Воину говорить такое? Сыну? А он амбициозен. А он наделён талантом. А он — уже величайший в своём деле. На глазах сотен зрителей сдать самого себя? И кому? Слабаку поддаться? Денежному мешку? Ой, ли! Никогда этому не бывать!

Так, где же истина? Где она? Что она такое есть? Не закралась ли ошибка в столь очевидное? Может быть за остекленелым взглядом Риносуки Татсуи мучительные колебания души?

И как в этих обстоятельствах воспринимать мастера Шимады Тораноскэ (Тосиро Мифунэ) готовящего Хиёмы Уцуги (Юдзо Каяма) к убийству. Пусть даже и в отмщении за брата. Более того, дающего советы где и когда это лучше сделать… Ха-ха, тоже мне «Иисусик». А ведь это сугубо положительный персонаж, едва ли не светоч праведности, чести. Вот ведь парадокс.

…а фильм, между тем, набирает обороты. А фильм, вспенивается сюжетной драматургией вводимых персонажей. Портреты лиц живостью красок, эмоций в проявлениях. Одна только падшая женщина — буравчиком слёз, придыханий, жалоб, обид, стенаний, проклятий, просьб, чего только стоит… Что там у неё было в запасе ещё? Ай да плутовка! Жертва? Интриганка? Козырная карта в этой колоде. Определённо.

Что ещё? Мудрец говорит: у вставшего на ПУТЬ (Меча) существует четыре препятствия. Страх — Самодовольство — Сила — Старость. Страх первым набрасывается на воина. Он вопит — не сможешь, не сумеешь, не пытайся! Победив его, выходишь на тропу Самодовольства. Гордость, хвастливость, тщеславие распирают от успеха. Получилось! Смог! Умею! Укротив этого льстеца, совершенствуешь мастерство день за днём. И тогда в один из моментов приходит она, Сила. Она в навыке. Она в сноровке. Она в опыте. Есть ли ещё неизведанное, не познанное, — спрашиваешь. Могу ли двигаться дальше? Похоже, что нет. Но ПУТЬ (Меча) бесконечен. И кто осознаёт это, идёт дальше. И тогда приходит Старость. Мышцы не слушаются, силы тают, разум допускает сбои. Учёба закончена? Нет. Она продолжается. И кто осознаёт это, уходят в вечность, продолжая ПУТЬ (Меча) вне нашего мира…

Так может быть Риносуки Татсуи «застрял» на одном из промежуточных звеньев этой цепочки?

…да-да, всё это так. Но в кэндзюцу, «путь» не главное. Здесь акцент иной, на искусстве владения оружием, на мастерстве. А характер воспитанника, увы, на второстепенных ролях. Вот так вот!

Фильм, который стоит посмотреть и пересмотреть. И не раз. Во всяком случае, чтобы уяснить все тонкости сюжетных коллизий, во власти которых пребывала режиссёрская фантазия.

8 из 10

Сначала предыстория. «Перевал Великого Будды» — многотомный историко-приключенческий роман Кайдзано Накадзато, выходивший в периодической печати на протяжении трех десятилетий (с 1913 года вплоть до смерти автора в 1944 году). Экранизировать данную эпопею пытались не раз. С переменным успехом. Это очередная попытка, выполненная классиком японского кино Кихати Окамото.

Сразу оговорюсь, фильм изначально был задуман как дилогия, поэтому все события романа были разбиты на два приблизительно равных отрезка, с целью «размазать» действие на две части. По причине низких кассовых сборов, продюсеры отказались снимать вторую часть, чем безмерно расстроили режиссёра. Как показало время, продюсеры допустили промашку, так как спустя годы фильм стал культовым, и с большим успехом был показан в США.

Теперь, собственно, о самом фильме. Решив снимать свою версию в черно-белом цвете, режиссёр не прогадал. Фатальность, мистичность и сказочность всего происходящего от этого стала ещё более выпуклой. Потрясающие планы и ракурсы оператора Мурая словно просятся на холст. Отдельного упоминания заслуживают сцены, снятые зимой. Оператору удалось добиться невероятного контраста изображения, и запечатлеть боевые сцены без потери динамики. Сценарий Хасимото выбрасывает из романа всё лишнее, оставляя в сухом остатке лишь самые необходимые эпизоды. Благодаря этому вселенная Накадзато — сотни персонажей, странствующих по Японии середины XIX века, судьбы которых неуклонно пересекаются друг с другом, становится ближе и доступнее зрителю, который не знаком с первоисточником. Актёрская игра Тацуо Накадая — тот стержень на котором держится всё основное действие. Невероятное отождествление себя с героем бросается в глаза в каждом эпизоде. Безумие как лейтмотив всех действий выражается в каждом жесте и взгляде (о нём можно писать отдельную статью). Остальные актёры по сути лишь «гарнир», за одним исключением — Тосиро Мифуне. В совместных сценах актёры показывают такой уровень работы, что остальным становится тесно.

По вышеуказанным причинам, фильм завершается на самом интересном месте. Ты едва-едва успеваешь сложить в голове общую картину, и понять логику развития событий, как на экране появляются титры «конец». Остаётся только гадать, смогла бы эта команда снять достойное продолжение.

Субъективно — лучший фильм в жанре классического самурайского фильма. По крайней мере в плане зрелищности.

Сюжет и декорации — в лучших традициях классических фильмов о самураях. Кихати Окамото снял фильм, который завораживает, от которого невозможно оторваться. Очень драматичный с удивительной, обволакивающей атмосферой Древней Японии.

Неспешность действия стала одной из особенностей классического японского кино. В этом же фильме, совершенно иная динамика, множество событий происходит на экране, так же динамична и съемка. Камера очень подвижна. Такая динамика — это одна из визитных карточек режиссера.

Безусловно, стоит отметить актёров фильма, и в первую очередь исполнителя главной роли — Тацуя Накадаи, который просто-таки превратился в своего персонажа — беспощадного мастера меча Рюноске Цукуэ. На мой взгляд, одна его игра сделала половину фильма.

Классическая тема о самурае, избравшем путь меча, раскрывается в этом фильме во всей своей мрачной красоте. Окамото удалось создать настоящий образец зрелищного самурайского кино.

P.S. Стоит упомянуть, что фильм снят по монументальному 41-томному роману Кайдзана Накадзато, написанному в период между 1913 и 1930 годами. На его основе есть и другие экранизации.

10 из 10

События фильма происходят во второй половине 19-ого века, да, именно во время реставрации Мэйдзи, а значит, мы не раз услышим в фильме такие имена, как Кондо, Хиджиката и другие, знакомые всем любителям японского исторического кино.

Главный персонаж картины — мастер меча, которого играет Тацуя Накадаи, актёр, практически равный по «величине» Тосиро Мифунэ, который кстати тоже сыграет в картине эпизодическую роль.

Фильм мне понравился, получил большое удовольствие от его просмотра. К сожалению, что часто бывает, концовка фильма выходит не такой яркой и впечатляющей, как хотелось бы, а этот фильм и вовсе заканчивается на самом интересном месте, да и запутан к тому же…

В общем, любителям самурайских боевиков смотреть в обязательном порядке, но будьте готовы к непониманию ближе к концу фильма.