Остров доктора Моро

Фильм, который довольно часто раньше крутили по телевидению, сегодня оказался забыт. Вряд ли сегодняшнего зрителя можно будет привлечь к экрану картиной с рейтингом 4,4 балла из 10 и кучей номинаций на «Золотую малину». Да и снимается сегодня столько всего, что на кино 90-х годов порой не остается времени и ты о нем забываешь.

Но все же, если хочется поностальгировать по временам, когда «Призрак и Тьма» устраивали охоту на людей в Африке, «Громовое сердце» расследовал преступление в индейской резервации, а «Уличный боец» сражался с полковником Байсоном, можно посмотреть кино с 20-летней выдержкой и вновь погрузиться во времена, когда каждый фильм казался невероятно крутым. Из приведенных примеров только «Уличный боец» по критике и рейтингу сопоставим с «Островом доктора Моро», а вот «Призрак и Тьма» и «Громовое сердце» — киноленты очень даже ничего.

Экранизация романа Герберта Уэллса о таинственном докторе Моро, уединившемся на отдаленном островке и проводящем жуткие эксперименты, погружает зрителя в реальность, где один маниакально помешанный на идее фикс человек пытается построить новое общество, совершенно наглым и жестоким способом вмешиваясь в естественное течение событий. Превращение животных в людей с целью создания нового общества — доктор Моро, не имея давления со стороны, возомнил себя Богом, который вправе вершить судьбы всех земных тварей. Позиционируя себя со Всевышним, он превращает самого себя в объект поклонения, используя при этом банальную травлю при помощи причинения боли своим «лабораторным крысам». Шоковую терапию он называет Законом, где есть лишь несколько правил: не есть мяса, не ходить на 4 ногах и считать себя человеком, а не зверем.

Фильм, на мой взгляд, для своего времени получился довольно неплохим. Естественно в нем есть недостатки, но и достоинства также имеются. Режиссер Джон Франкенхаймер экранизировал одно из произведений знаменитого писателя-фантаста Герберта Уэллса, несмотря на массу возникающих по ходу съемок трудностей, задействовал в картине легендарного Марлона Брандо и весьма успешного и популярного на тот момент Вэла Килмера, снимавшегося в 90-е годы много и часто и даже ставшего на один фильм Бэтменом. Дэвид Тьюлис здесь сыграл главного персонажа, оказавшегося на таинственном острове после авиакатастрофы, а Рон Перлман, сыгравший глашатая Закона и Марк Дакаскос, исполнивший второстепенную роль Ло-Мая — зверочеловека, нарушившего Закон. Как видно, актерский состав для такой кинокартины и с привязкой к 90-м годам очень даже внушительный и Франкенхаймеру стоит отдать должное, что на одной съемочной площадке уживались звездный Килмер, искушенный Брандо и не менее популярный в те годы Дакаскос, согласившийся на маленькую роль.

«Остров доктора Моро» с поправкой на спецэффекты 20-летней давности достаточно хорошо проработан и исполнен. По части гримов можно отметить сходство зверолюдей с обезьянами из «Планеты обезьян», однако даже с учетом этого, если обращать внимание по принадлежности того или иного зверочеловека к тому или иному виду животных, можно различить пятна гиены на одном, клыкастую кабанью морду на другом или же обезьянью мордаху на третьем. Здесь, пожалуй, только Ло-Май имеет более явственное отличие от остальной звероподобной массы, ведь он больше всех походит именно на зверя, но не на человека, а остальные смогли перенять большую часть людских повадок, но при этом сохранили отчасти звериный облик.

Первая половина фильма выстроена хорошо и зритель становится все более заинтригован с каждой последующей минутой — попадание персонажа Тьюлиса на странный остров, жуткие твари в одеждах, лаборатория с монстром, воющем от боли, знакомство со зверолюдьми и прочее — атмосфера неясности и неопределенности нагромождается словно тучи над головой, а вот вторая половина несколько провисает и определенную роль здесь играет хаос, учиненный на острове. Но даже с учетом этого история «Острова доктора Моро» достаточно интересна.

Вновь обращая внимание на самого доктора, сыгранного Марлоном Брандо, можно отметить не только его авторитарные взгляды на выстраиваемое общество, но и веру в это общество. Ведь даже когда опасность оказалась у него на пороге, перед самым носом, он продолжал свято верить, с детской наивностью заглядывая в глаза смерти, что все еще можно наладить и исправить.

Рассматривая сюжетную задумку можно сколь угодно размышлять о звериной натуре человека и о животном подчинении. Не всяк человек, который ходит на двух ногах — и среди прямоходящих есть настоящие звери, которым чуждо все человеческое. Но и среди животных есть такие, которые следуют не природным инстинктом, стремясь перегрызть глотку любому вставшему на пути, а преданным до самого последнего вздоха, таким, при взгляде в чьи глаза видишь их любовь по отношению к тебе. В этом плане очень яркими оказались последние кадры с участием обезьяночеловека и персонажа Тьюлиса.

«Остров доктора Моро», повторюсь, не лишенное недостатков кино. Джон Франкенхаймер постарался сделать его интересным и захватывающим. Это режиссеру удалось, равно как и наделить фильм частичкой философии, предлагающей посмотреть на мир глазами не только человека, но и животного, что отчетливее всего подтверждается словами Монтгомери (Вэл Килмер): не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

Впрочем, смотреть Вам. Свое мнение никому не навязываю.

Приятного просмотра.

7 из 10

Как любитель научной фантастики и, тем более, поклонник Герберта Уэллса, я не мог проигнорировать эту экранизацию романа писателя-фантаста. Низкие сборы, как я давно выяснил, не являются плохим показателем: частенько бывает, что зрительские массы просто не понимают смысл фильма из-за слишком завышенных ожиданий. Что и случилось с данной экранизацией, по всей видимости.

Не считая того, что действия разворачиваются в конце двадцатого века, сюжет фильма отличается от книги лишь несколькими деталями. Так, у Уэллса не было Аиссы, роли некоторых персонажей-зверолюдей были иными, и заключительные события носили несколько другой характер. Не такие уж сильные эти отличия, чтобы к ним придираться: Аисса, хоть и является новым персонажем, привносит в сюжет нотку драмы благодаря своим отношениям с Дугласом. Что же самое главное — основная идея книги в экранизации сохраняется. А идея эта такова, что продукты научных экспериментов порой могут вести себя крайне непредсказуемо, и в итоге оборачиваться против тех, кто всё это затеял. Этот посыл, впервые появившийся в романе Мэри Шелли о Франкенштейне, был подхвачен многими авторами, в числе которых оказался Герберт Уэллс, и не был утерян в данной экранизации. Образ Моро в фильме немного отличается от книжного: если при чтении романа доктор представлялся мне настоящим знатоком своего дела, и злополучная ошибка была допущена лишь случайно, то в фильме Моро показан умудрённым годами беспечным человеком, почти как киношный Джон Хаммонд в «Парке юрского периода». Он настолько уверен в невозможности любых ошибок, что не обращает внимания на опасность, даже если она подступает к порогу его дома. Что же до Дугласа, то его образ именно таков, как в книге: он обеспокоен тем, что происходит на острове, и желает только одного — чтобы всюду воцарился порядок. Монтгомери, как и в книге, тоже будет стремиться к этому, но уж если ему предстоит споткнуться на своей дороге, продолжить путь он едва ли захочет.

«Остров доктора Моро» мне понравился и в визуальном плане: в 90-е годы фильмы ещё не пестрели обилием спецэффектов, компьютерная графика успешно применялась наравне с загримированными актёрами. Поэтому столь многое в этом фильме и выглядит очень реалистично. Кажется, что удивительные островитяне могут существовать и в реальном мире.

И в итоге я могу лишь похвалить Джона Франкенхаймера: он постарался снять достойную экранизацию романа, и у него это вышло. Безусловно, отличия были неизбежны, но они не испортили главную задумку. Если сравнить с «Войной миров» (2005) — экранизацией другого произведения Уэллса — то вот там действительно были очень сильные отличия, которые только пошли во вред. Не понимаю, почему именно «Остров доктора Моро» оказался настолько недооценён зрителями.

10 из 10

О произведениях Герберта Уэллса знают все. Не поправляйте меня, мол, не стоит обобщать. О его произведениях знает каждый. Даже если кто-то не знаком с его творениями близко, все равно мельком слышали о «Человеке-невидимке», «Острове доктора Моро» или «Войне миров». С романами Уэллса стоит обращаться крайне осторожно, чтобы не рассыпать в прах остроумные мысли и важные детали. При экранизации произведений великого фантаста следует акцентировать внимание не столько на визуальной составляющей, сколько на законах мира произведения и на персонажах, о чем часто забывали (и, скорее всего, будут забывать) постановщики. «Невидимка» Верховена? В топку! «Война миров» Спилберга? Извините, я вас уважаю, Стивен, но в топочку… «Остров доктора Моро» Франкенхаймера и Стэнли? Не будем делать поспешных выводов об экранизированной истории таинственного доктора, решившего сделать из животных людей путем вивисекции.

Ох уж — это осовременивание. Оно идет на пользу, если грамотно с ним работать, но в этом случае все совсем не так. Оно подтолкнуло картину, придало какую-то важную черту? Если и подтолкнуло, то только к обрыву. Совершенно бессмысленно было вообще трогать временные рамки оригинального романа, ввиду того, что мир, выстроенный Уэллсом, был идеален во всех отношениях. Вопросы к литературной вселенной возникали, но на них находились ответы достаточно быстро. В наших же реалиях создатели попытались напридумывать умопомрачительных приборов, впихнуть (иначе уж не сказать) их в повествование, изменив тем самым всю изначальную концепцию истории. А что, у нас же в конце 20 века действие — давайте соответствовать времени. И история с попаданием Эдварда Дугласа на остров ничуть не смущает: крушение самолета, выживание с двумя уцелевшими в спасательной шлюпке, а затем неожиданное спасение умирающего героя еще одним персонажем — Монтгомери. Все это вполне удачно вписывается в старую концепцию, но способы превращения животного в человека, а также приборы для дальнейшего контролирования животных, которые придумал Моро, напрочь сокрушают идеи Уэллса.

У Герберта Уэллса Моро был для животных богом. Они его не столько боялись, сколько уважали. Безусловно, страх был, но идеализация брала свое. Зверо-люди соблюдали законы, потому что так сказал идеальный для них человек, их создатель, их бог, а это значит, что законы беспрекословны. В фильме они не верят закону. Он для них что-то зыбкое и непрочное. В книге создания Моро этим жили: ходили только на двух ногах, потому что так говорил Закон, не могли убивать, потому что так говорил Закон, а фильме… По версии Франкенхаймера и Стэнли, созданий удерживает только чип и пульт — источник боли в руках Творца. Когда исчезнет чип, исчезнет и контроль. Уэллс явно хотел показать нам веру со стороны. Вполне возможно, что даже посмеяться над ней. Чего стоит момент с похоронами Моро, когда животные начали думать, что их хозяин смотрит на них с небес и скоро воскреснет. Мы будем людьми до тех только пор, пока соблюдаются основные законы, идущие издревле.

Это кино — паразитирование на оригинальном источнике, попытка словить больше денег, используя громкое «по роману…». Но даже если мы допустим возможность существования такой вольной интерпретации (у Кубрика же есть замечательное «Сияние»), то окажется, что фильм все равно противоречит сам себе. Выходит, создатели просто не решили, в какую сторону им надо двигаться вообще.

Персонажи изуродованы до неузнаваемости. Как уже говорилось, это было простительно, если бы вписывалось в концепцию мира. Тут же они выглядят так, словно не от мира сего. Моро из уверенного в своих действиях ученого с четкой целью превратился в придурковатого ленивого и бессильного старика, который даже не может о мотивах своих рассказать понятно, оправдываясь фразой «Ну все люди несовершенны, верно?». Монтгомери из приверженца идей Моро и славного парня с твердыми принципами превратился в импульсивного умственно отсталого помощника, готового предать все теории доктора за час и 10 минут. А Прендик (он же Дуглас) — в нытика и идиота, который пугается всего, словно макака, случайно попавшая в мегаполис. Собственно, актеры играют соответствующе. Брандо (Монро) с безразличным лицом возится со своими детьми (новость о зверо-детях Моро наверняка бы растрогала Уэллса до слез. Да и роль этих детей сомнительна, непонятно, зачем они нужны — в повествовании почти никаких действий с их стороны, а на попытку авторами сказать что-то не очень-то похоже), загоняя какую-то сумасшедшую чепуху, при этом видно, что он и не старается вовсе, Тьюлис (Дуглас) постоянно истерит, неправдоподобно раскрывая глаза и рот по максимуму, а также плача в самые неподходящие моменты. И только Килмер не обращает внимания на убогий сценарий и продолжает выкладываться. Хотя у него и роль-то дурацкая, он относится к ней максимально серьезно, что заслуживает уважения.

У фильма нет ни отличной атмосферы, ни интересного саундтрека, ни блестящей операторской работы. Иногда кино попахивает таким диким трешем, что Питер Джексон со своей «Живой мертвечиной» и Родригес закрыли носы пальцами. Взять хотя бы сцену рождения ребенка человека-пантеры. Похвастаться гримом кино тоже не может. Создается впечатление, словно тонны красок легли на человеческое тело, а актеры должны с этим сделать хоть что-то. Однако, несмотря на противоречивость в режиссерской мысли, кино отрывочно пытается донести что-то до нас, да и актерская игра со спецэффектами иной раз могут удивить. Отдыхая от нелепых голливудских погонь зверо-людей на машине за обычными людьми, отходя от сцены оргии зверо-людей, картина пытается показать, что будет с человеком, если его не обуздать. Под конец такие условные рамки, как люди и зверо-люди, размываются и становится понятно, что каждый из нас животное. И пусть это было известно уже давно, но это работает в финале. Отношение к ленте меняется, а ужас нарастает. Мы идем по улице и видим результаты долгих лет эволюции, которые в любой момент могут потерять контроль. Или, может быть, не эволюции? Или, может быть, мы все когда-то были под крылом доброго старого доктора Моро, который хотел сделать что-то совершенное из такого дикого необузданного материала?

6 из 10

Эту экранизацию известного романа Герберта Уэллса, уже третью по счету, с самого начала, казалось, преследовал злой рок. С первого же и до последнего дня съемок, на площадке не утихали ссоры, скандалы, разногласия и взаимные обиды. Что не могло не сказаться на качестве совместной работы и её итога — самого фильма. Экранизация Уэллса уже само по себе предприятие довольно рискованное, а в таких условиях, задача усложнилась значительно. Фильм, увы, получился слабым, был номинирован на «Золотую малину» в 1997 году по пяти номинациям: худший фильм, худший режиссер, худший сценарий, худшая экранная пара, худшая мужская роль второго плана, которую так и получил Марлон Брандо за роль доктора Моро. В том же году фильм был номинирован и на премию «Сатурн» как лучший научно-фантастический фильм и за лучший грим. Но ни одну из них не получил.

Ричард Стэнли давно вынашивал планы экранизировать этот роман, видя в главных ролях Марлона Брандо и Дэвида Тьюлиса, сам написал сценарий картины. Но продюсеры вместо Тьюлиса на роль Эдварда Дугласа взяли Вэла Килмера. Килмеру не понравился сценарий, он потребовал переписать его, но Стэнли был непреклонен, что обострило их отношения с самого начала. Килмер отказался от съемок, потом вернулся, потребовав увеличения гонорара, что было продиктовано успехом его двух предыдущих фильмов — «Дорз» и «Бэтмэн навсегда». Этот факт и вынудил продюсеров согласиться на его условия. Но в это время у Килмера как раз начался бракоразводный процесс с Джоанн Уолли-Килмер, из-за которого он решил поменяться ролями с Робом Морроу, игравшего Монтгомери, помощника Моро. Через несколько дней после начала съемок вспыхнул новый конфликт между Килмером и Ричардом Стэнли, в результате которого режиссерское кресло занял Джон Франкенхаймер. Снова был подвергнут исправлению сценарий, а сам Стэнли на съемочной площадке присутствовал в качестве актера, загримированный под одного из мутантов. Об этом почти никто не знал до самого конца съемок. Роб Морроу отказался сниматься после увольнения Ричарда Стэнли и на его место был взят Дэвид Тьюлис, которого с самого начала и хотел снимать Стэнли.

Джон Франкенхаймер, переписав сценарий, дал повод для новых конфликтов с Килмером и Марлоном Брандо, у которых были свои видения и версии истории, у каждого — свой вариант. Кроме того, Брандо был очень болен — прогрессировал диабет, и недавно покончила с собой его дочь, от кончины которой он еще никак не мог оправиться. Текст он запомнить не мог, ему диктовали его радионаушник, а когда терялась волна, Брандо нес всякую околесицу, которую слышал в тот момент, что выводило из себя и режиссера и группу в целом. К тому же перед самым началом съемок тайфун разрушил декорации, которые пришлось возводить снова. А Брандо был обеспокоен состоянием своего дома на острове возле Гаити, так же подвергшегося действию тайфуна, который был результатом испытаний французской атомной бомбы. Работать с ним было очень сложно, что приводило ко все новым конфликтам между Вэлом Килмером, Марлоном Брандо и режиссером. В результате, многие из состава группы до сих пор с ужасом вспоминают время съемок.

Рон Перелман, согласившийся сниматься ради того, чтобы поработать рядом со своим кумиром — Марлоном Брандо, также говорил о многочисленных трудностях. А Джон Франкенхаймер был настолько недоволен работой и характером Килмера, что поклялся никогда больше с ним не сотрудничать. Дэвид Тьюлис, который с самого начала мечтал об этой роли и возможности играть с Брандо, по ходу съемок, был настолько разочарован, что хотел уйти, но был связан контрактом. Он не любит говорить об этой своей роли и даже не пошел на премьеру фильма. Да и по самой картине можно заметить, что играет он без особого внутреннего накала. Просто удивительно, что при всех этих отрицательных факторах, фильм вообще был снят.

Видимо, многочисленные исправления, переписывания и переделки сценария, снесенные декорации, конфликты, перестановки и перетасовки актеров — съели намного большую часть финансов, чем предполагалось изначально. Возможно потому приходилось экономить на всем и тот же грим мутантов, очень похожий на грим в «Планете обезьян», особо не впечатлил. То, что для конца 60-х было удачей гримеров, во второй половине 90-х уже не выглядело настолько замечательным. Да и повадки мутантов были продуманы слабо. За исключением грациозной девушки — кошки Аиссы (вспомните яркий танец Файрузы Балк), остальные животные ведут себя одинаково: будь то гиены, гепарды, кабаны, собаки или обезьяны, скрещенные с ДНК человека доктором Моро, все они напоминают стаю обезьян и опять же отсылают к уже упомянутому фильму.

В несколько раз переписанном и искромсанном сценарии мало что осталось от романа Уэллса. Жестокий врач — экспериментатор Моро, каким он был описан в романе, в фильме превратился в странноватого и доброго чудака, мечтающего об идеальном мире, идеальном человеке в нем, в этакого ученого-гуманиста. Этому способствуют его костюмы и грим, якобы спасающий его от солнца, но вызывающий в памяти Андрея Бартенева. Хотя Марлон Брандо за эту роль был удостоен премии «Золотая малина» как худший актер второго плана, именно его образ получился самым ярким, выразительным и запоминающимся.

Если в первой половине фильма от актеров требовалась какая — никакая драматургия, то дальше все свелось к банальному экшену, причем не самой высокой пробы. В поведении персонажей иногда не хватало логики, сюжет получился неровным. Видимо, многострадальный сценарий не везде сходился краями.

Закон и порядок, основанные на страхе и боли, подчинение этому Закону, еще не делают зверя человеком. Даже если этот мутант наполовину человек. Моро — Отец и его слова и правила — Закон. Но когда нет Отца, кто тогда Закон? Насильственное подавление инстинктов не делает разумнее, гуманнее, добрее. Нет боли — нет закона! Нет контроля — нет закона! Нет сыворотки — наступает регрессия, возвращение в животное состояние. А для животных не существует человеческого. У них закон свой. Закон сильного. Закон стаи. Коктейль из разных ДНК еще не делает животных людьми. Умение ходить на двух лапах еще не делает зверя человеком.

- Отец, кто мы?

5 из 10