Приговоренный к смерти бежал, или Дух веет, где хочет

«Приговорённый к смерти бежал или Дух веет, где хочет» — фильм Робера Брессона, который был снят в 1956 году. Он рассказывает историю солдата Французского Сопротивления лейтенанта Фонтена, которого фашисты посадили в тюрьму. Его не спешили убивать. Поэтому, лейтенант начал разрабатывать план побега, который был успешно реализован.

«Приговорённый к смерти бежал или Дух веет, где хочет» снят на основе реальной истории — побега Андре Девиньи, который написал серию мемуаров о своем опыте и присутствовал на съемках самого фильма. Проблемы, которые затрагиваются в фильме, носят религиозно-философский характер: свободный и несвободный человек, доверие к людям, надежда на спасение из отчаянной ситуации и духовное возрождение. Главная идейная сверхзадача режиссёра — показать борьбу заключенного лейтенанта Фонтена за свободу.

Одна из главных составляющих этого фильма — звуки шума. Стук Фонтена по стене, чтобы общаться с соседом. Скрип входной двери его камеры. Шум гравия под ногами. Всё это важно, потому что держит зрителя в напряжении и помогает чувственно воспринимать фильм.

В название фильма вставлена часть цитаты из Евангелия от Иоанна: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа.» Действительно, лейтенант Фонтен на протяжении всего фильма был движим Духом к своей цели. Благодаря тому, что Фонтен продолжал терпеливо верить и надеяться на своё спасение, все трудности были преодолены. Меня восхищает этот христианский смысл, который удалось понятно и красиво передать в своем фильме Роберу Брессону.

Подводя итоги, я хочу сказать, что «Приговорённый к смерти бежал или Дух веет, где хочет» — это шедевр кинематографа. Роберу Брессону удалось снять реалистичную картину, в которой поставлены и до конца раскрыты религиозно-философские вопросы. Важно, что фильм завораживает и держит зрителя в напряжении. Наконец, «Приговорённый к смерти бежал или Дух веет, где хочет» — это жизнеутверждающее кино с воодушевляющим финалом.

Казалось бы, тема, которая уже десятки, если не сотни раз поднималась в литературе и в кинематографе — заключенный пытается бежать из тюрьмы. Несмотря на это, с первых минут пяти ты понимаешь, что этот фильм не такой, он особенный.

В своей манере Робер Брессон передает эмоции людей, не используя при этом длинные и высокопарные глубокофилософские разговоры (и абсолютно позерские), он делает это просто и мастерски — короткие диалоги, еще более короткие внутренние монологи, но все это концентрирует огромное многообразие чувств, переживаний, мыслей.

Тонко отражена в фильме психология отдельной личности в условиях концлагеря — как по-разному проявляется в человеке и плохое, и хорошее, как кто-то ломается, а кто-то выживает.

Отдельной похвалы заслуживает работа Франсуа Летерье. Он играет так, что ты веришь ему. И вроде бы понимаешь, что это фильм, что все не по-настоящему, но в голове не перестает вертеться: «Господи, хоть бы он сбежал».

Одним словом, фильм более чем достоин просмотра.

10 из 10

Более несуразного фильма я наверно не видел.

Ведь художественный фильм — это искусство, где артисты перевоплощаются в образы, узнаваемые нами в жизни, где мы наблюдаем и учимся всей сложности человеческих взаимоотношений и характеров. А нам тут полтора часа рассусоливают о конструктивных особенностях конкретного учреждения пенитенциарной системы, в просторечии — тюрьме, и о том, как из подручных средств сделать канат. И вообще что это за тюрьма, где тюремщики — сплошные профаны, сплошь и рядом нарушающие элементарные правила охраны? Хотел бы я посмотреть, как это в российской тюрьме ложечкой двери подпиливают, а охрана не замечает. Да в ней предусмотрено всё — вплоть до изъятия шнурков. А тут — нехило: дисциплинированная, вышколенная немецкая армия, покорившая Европу от Атлантики до Урала — и так опростоволосится.

Впрочем, какие это всё мелочи! К чему вообще достоверность? Просто сказка для несмышленых детей, которые не умеют связывать одно с другим и не задаются вопросами. А вопросы хочется задать. Как это, например, получается несколько месяцев сохранять изящную причёску и не бриться, но выглядеть ухоженным? И после избиения до полусмерти просто смыть с лица кровь под краном, но выглядеть бодреньким и даже залезть на какую-то узкую полку под потолком. Чудо эквилибристики. И после нескольких месяцев тюремного голодания зайти на минутку за угол и голыми руками без шума задушить насмерть вооружённого до зубов здоровяка-охранника. А потом неспешным, без суеты, прогулочным шагом идти с напарником по ночному городу… (Да создатели этой лабуды имеют хоть отдалённое представление о том, что такое побег?!).

И вот я читаю в рецензиях какие-то восхваления этой ахинее. Какие-то высокопарные умозрительные рассуждения об упорстве ради идеи вожделенной свободы. Какие-то демагогии о том, что вера в себя, в силу духа приведёт к победе… Да всё это уже было сказано: и граф Монте-Кристо 20 лет рыл свой подкоп, и Робинзон на острове выживал (да и напарник у него был поколоритнее…). И рассказано было интереснее, многограннее и талантливее. А ещё было у Андерсена гениально сказано про то, что на самом деле надо говорить, когда очевидную наготу изображают одетой в королевские одежды.

Я вообще не понял: это художественный фильм или видеоинструкция «как бежать из неохряняемой тюрьмы»?

Узник — то понятие, которое можно трактовать настолько по разному, что зачастую даже самому человеку, его использующему, до конца неясно — а в каком же именно контексте он его употребляет. Да, разумеется, данная работа повествует о вполне реальном заключении человека под стражу и его дальнейшей попытке сбежать, дабы избежать смерти, но, если уж говорить совершенно определённо — «Приговорённый к смерти бежал» отнюдь не о том повествует, как выбраться из заточения телесного, в большей же степени главенствующей темой является заключение внутреннего толка, когда человек за стереотипами, навязанными социумом, всяческими условностями и запретами, прямо или косвенно, но обозначенными родителями и другими родственниками, а зачастую и просто в угоду тем, кого он считает для себя значимыми, даже не пытается рассматривать то, что и можно называть его личностью — в форме, не привязанной к другим людям и явлениям.

Да, разумеется, подобного рода попытки восприятия себя одновременно и изнутри, и со стороны предпринимались и предпринимаются многими, однако же — и достижение того при жизни в полной мере практически невозможно, но и сам факт недостижимости данного состояния самопонимания не может не тяготить любого мыслящего человека, ведь, казалось бы, понимать самого себя — ну что может быть ещё более простым, а на деле именно это и оказывается определяюще невыполнимым.

Более того, любые попытки облегчить человеку задачу, пытаясь прямо или косвенно, но направить его в нужном направлении, ровно так же обречены на заведомо понятный провал, потому как любой подобный совет, по сути, ровно так же и окажется той самой установкой, от которой самому человеку хотелось бы избавиться. Вот и получается так, что, даже не беря в расчёт форму физического заключения, человек в принципе чаще всего при жизни жизни вне заключения не то чтобы не видит, а даже её и не знает.

И побег, в данной работе завершившийся вполне успешно, отнюдь не говорит о том, что всё получилось, потому как первое, о чём думает главный герой — а что бы сказала мама, его увидев. То есть, по сути, вопрос социального одобрения или неодобрения так никуда и не делся, за тем лишь исключением, что чужие конвоиры вновь сменились родной семьёй, одни стены заменились другими, и доподлинно неизвестно — а что лучше, финал-то открытый.

Смотреть — разумеется, стоит, на мой взгляд это вообще одна из основополагающих работ по данной проблематике.