Люди-кошки

Своим рождением фильм «Люди-кошки» во многом обязан провалу в прокате фильма «Гражданин Кейн». Но в 1941 году боссы студии RKO не догадывались, что произвели на свет шедевр на все времена! Работа Орсона Уэллса с треском провалилась и РКО взяли курс на постановку малобюджетных коммерческих картин. Специальный отдел возглавил Вэл Льютон, он же — Владимир Иванович Левентон, родившийся в 1904 году в Ялте.

Перед отделом Льютона стояла конкретная задача: развлекать народ постановками с бюджетом до 150 000 долларов и хронометражем 75 минут. И первой такой картиной стала история о прекрасной славянской девушке, которая в минуты наивысшего эмоционального возбуждения, будь то страсть или ярость, прекращалась в гигантскую кошку. Коктейль из любовной истории, невозможного счастья и тайны старинного проклятия оказался сенсационно успешным.

Жак Турнёр смог рассказать действительно страшную историю без эксплуатации образа главного злодея. Режиссера интересовала теневая сторона, зыбкие границы нормальности. Я даже подумал, что действия фильма могли бы происходить в городке под названием Твин Пикс.

Конечно, сегодня картина «Cat People» вряд ли кого-то способна напугать. Но ее атмосфера таинственности никуда не делась.

7 из 10

Очень тонкий и абстрактный фильм Турнёра младшего, совсем не воспринимается (тем более по временам сегодняшним) как ужастик или триллер.

А вот, как очень глубокий и многогранный анализ женской натуры, «Люди-кошки» Жака Турнёра заставляют вспомнить о себе ещё и ещё!

Недаром женщины любят ассоциировать себя с кошками!

Непредсказуемость и многозначность сюжета, грациозность и лёгкость, на ряду с нарастающей, не отпускающей мрачностью, вызыает желание возврощатья к этому фильму вновь и вновь. И всякий раз он воспренимаеться немного иначе чем в предыдущей, в унисон с противоречивостью женской натуры!

8 из 10

Большинство классических американских хорроров, выпущенных в первой половине 40-ых годов имели весьма непростую прокатную судьбу. Это объясняется как общим настроением в стране, которая, пусть косвенно, но была вовлечена в события ВМВ, а перед этим была надломлена Великой депрессией, так и исходом «первой волны» голливудского фильма ужасов. К 42 году флагманы жанра, такие как «Франкенштейн» или «Дракула» успели обрасти тремя-четырьмя сиквелами, невестами и дочерями. Из этих персонажей и их историй были выжаты все соки. Да и прежние иконы жанра, такие как Карлофф, Чейни, Лугоши уже были сбитыми летчиками, если уж говорить откровенно.

Эпоха классических монстров была на излете, новая эпоха гигантских радиационных мутантов и инопланетных захватчиков — еще не наступила. Фактически, это было время, когда несколько удачных фильмов, объединенных общей идеей и тематикой вполне могли изменить дальнейшее развитие жанра ужаса. Но общая ситуация в жанре была столь разнообразна, мало поддавалась классификации и была словно сшита из кусков ткани разного цвета. То «Человек-волк», пытающийся стать в один ряд с появившимися ранее монстрами и сыграть на этом, но, по сути, так и не оправдавший всех возложенных на него надежд. То «Я гуляла с зомби», отсылающий к экзотике и вуду. То совсем уж невероятные кроссоверы в духе «Франкенштейн встречает Человека-волка», одним своим названием признающиеся в собственной художественной беспомощности.

И тут в 1942 году выходит лента «Люди-кошки», с первой же прокатной недели получая полностью забитые кинотеатры и в итоге превосходя бюджет в почти 30 раз. Результат, учитывая специфику жанра, поистине впечатляющий. В воображении возникают образы ликующих боссов RKO, не слишком избалованных такими кассовыми успехами. Самое интересное в этой истории в том, что когда садишься детально разбирать «Cat People» и пытаешься разобраться в причине столь крупной финансовой победы, то сперва не находишь в нем как-либо фундаментально оригинальных решений, той самой изюминки, которая навсегда бы выделила фильм из ряда подобных.

С другой стороны, это не уменьшает многочисленных достоинств фильма, имеющего весьма оригинальную структуру. Фактически, 80% фильма и не являются хоррором. Завязка истории пропитана духом классической мелодрамы тех самых сороковых, развитие и создание конфликтной ситуации — семейная драма молодой пары с элементами народных поверий и сказок, невольно заставляющих вспомнить уже упоминаемого выше «Человека-волка». И только спустя час хронометража события резко ускоряются, теряют рациональное объяснение, напоминают, что это все-таки фильм ужасов.

Сюжетная составляющая очень грамотно подогревается саспенс-сценами возле остановки и в бассейне, которые выдались наиболее удачными и запоминающимися. Во многом благодаря грамотной режиссерской работе как с кадром, так и с последовательностью сцен, когда за ночной сценой первобытного страха следует кабинет доктора, залитый солнечным светом и трезвым расчетом его хозяина. Оригинально? Нет. Работает? Всегда.

Очень удачными вышли женские персонажи в исполнении Симоны Симон и Джейн Рэндольф, на фоне которых герой Кента Смита выглядит на уровне напольной вешалки. Ирена Дубровна-Рид — настоящее зеркало данного фильма, в котором можно увидеть главные и только сильные его стороны: тема страха первобытных, животных инстинктов, наследия и внутренних демонов. Тех самых внутренних монстров, ставших главной темой «Людей-кошек». Которые сидят в каждом из зрителей и могут быть вызваны наружу такими человеческими эмоциями, как злость или ревность.

Так может быть «Люди-кошки» не такой простой фильм, как может показаться на первый взгляд и не зря считается недооцененным?

Кошачий силуэт, пронзённый огромным мечом. Если бы Он увидел, что именно рисовала таинственная незнакомка, то сразу бы заподозрил неладное. Но тот листок своевременно унёс ветер, и в дело вступили ненавязчивые проводы до дверей, приглашения на чай и разговоры допоздна. Никакого подтекста, нежная романтика во всей её наивности и любовь с первого взгляда в чистом виде. Начало новой страницы жизни двух влюблённых. И как знать, может быть для кого-то из них она окажется последней.

Жанровая эклектика «Людей-кошек» проступает практически сразу, ожидаемый триллерный хоррор долгое время успешно мимикрирует под сладкоречивую мелодраму. Но в стремительно развивающееся знакомство, чувственные отношения, пронизанные милейшими диалогами, постепенно начинает проникать необъяснимая тревожность, невидимая угроза витает в воздухе но так и не находит себе осязаемого воплощения. Отношения главной героини Ирены с её возлюбленным в самой интимной своей части развиваются сквозь закрытые двери — девушка спит со своим суженным в раздельных комнатах, никогда не целует и не обнимает его в страхе перед древним проклятием. По преданию, в ненависти, гневе и в моменты порочной страсти женщины сербской деревни, из которой она родом, превращаются в диких пантерообразных кошек, а потому потеря контроля равносильна причинению необратимого зла. Но проверить, так ли это, Ирена не рискует, ведь будучи всю жизнь одинока, она наконец обрела любовь и покой, ущербность которых вот-вот готовы превратиться в грозовую бурю.

Жаку Тернёру всегда было интереснее обозначать присутствие зла, а не показывать его, и «Люди-кошки» в некотором роде являют собой квинтэссенцию этого стремления. До возведения в абсолют параноидальной игры воображения не хватает всего лишь одной вещи, а именно согласия охочих до прибыли продюсеров, поэтому зло со временем всё же проявит своё истинное лицо. Но это не так уж и важно, картина интересна другим — новаторской для своего времени идеей ложного нагнетания саспенса, обманывающей зрителя в его тревожном ожидании неизвестности. Безукоризненный минималистический стиль постановки, включающий в себя лишь свет, тень и страхи героев, создаёт впечатление работы разгорячённого воображения. Кажется, что нет никакого таинственного проклятия, что всё это переплетение теней и неясных силуэтов не что иное, как игра богатой фантазии с одной стороны и страдающей совести с другой, ведь несчастливые в своём мимолётном счастье отношения грозят сломаться в роковой треугольник. Отравленные тревогой мысли манипулируют героями в их вере или неверии, и обманчиво убеждают зрителя в том, что чудовищ не существует, а присутствие мистической угрозы сомнительно и неочевидно.

Главная героиня фильма находится в интересной ситуации — имея, в отличие от других людей, своего настоящего внутреннего кота, она с удовольствием бы от него избавилась, ведь внутри него не теплота умиротворения, а лишь холод злобы. Ирену не беспокоит рычание львов, которое доносит до квартиры близость местного зоопарка, но крики пантер в её воображении равносильны крикам женщин, и это тревожит девушку, вынуждает день за днём возвращаться к клетке с наматывающим круги олицетворением порочности. То, что некогда было сладкими стонами, превозносившими абсолютную греховность, теперь в изломанной форме предвещает вечную ночь и падение в бездну, допуская разложение ума и жонглируя подозрительными провалами в памяти. В каком-то смысле тяготеющая над предками печать сатанизма, из-за которой страдает героиня, является ничем иным, как пестованием женской сексуальности, а страх перед проклятием словно бы олицетворяет невозможность осознать себя на новом уровне чувственного познания. И эти взаимосвязи подкрепляются поступательным нагнетанием саспенса, который здесь в своей визуализации подобен игре на терменвоксе. Воздействуя на зрителя не на прямую, а опосредованно через обманчивое предвкушение эмоционального всплеска, Тернёр почти насильственно заставляет работать силу воображения, которая сама неплохо дорисует то, что демонстрируется лишь в виде борьбы теней на стене. Ведь, в конце концов, страх, как и красота — в глазах смотрящего.