Манчестер у моря

Маленький, тихий, спокойный городок — Манчестер у моря. Мечта для тех, кто хочет отдохнуть от вечной суеты, успокоить пошаливающие нервишки и подумать о бренности бытия. Но только главный герой — Ли Чендлер — в это место совсем не стремится. Несколько лет назад что-то заставило его покинуть любимый дом на море и променять его на тесную комнатушку и низкооплачиваемую работу.

Ли — мастер на все руки: и сантехник, и слесарь, и уборщик. Симпатичный одинокий мужчина с грустными глазками сразу же вызывает интерес у женщин, которые готовы жалеть всех и каждого. Но всё, чего они смогли от него добиться — это лишь загадочное молчание и натянутая улыбка.

Через несколько лет он получает известие о смерти брата и о том, что теперь он становится опекуном своего несовершеннолетнего племянника. Ему придётся искать общий язык с шестнадцатилетним подростком, которого видел-то как минимум лет пять назад. Куда уж ему, тут хотя бы с самим собой общий язык найти. А мысль о том, что придётся вернуться туда, откуда пытался как можно скорее сбежать, угнетает его ещё сильнее.

В фильме постоянно с основным сюжетом перемежаются флэшбэки, с помощью которых зрителю становится понятно, что случилось в прошлом Ли и почему он сейчас себя так странно ведёт. И я думаю, режиссёр не зря выбрал для развития сюжета своего фильма зиму. Вроде бы красивый пейзаж, завораживающий падающий снег, но при этом от картины веет холодом и унынием, что отлично передаёт депрессивное состояние главного героя.

Я понимаю, почему этот фильм номинировали на Оскар — это классика жанра. И Кейси Аффлек заслуженно получил свою статуэтку.

Вот задумайся, много ли ты смотрел картин, в которых нет экшена, нет заезженных киноштампов, нет заморочек, нет скрытого смысла (совсем!)? Так вот, «Manchester by the Sea» 2016 года, номинированный на большое количество наград и получивший два Оскара, именно такой. «Мощнейшая драма» — это лишь малая доля того, как можно описать это кино.

О сюжете: В центре внимания Ли Чендлер (Кейси Аффлек), обычный сантехник из американского городка (Штат Массачусетс). Он асоциален, немного эгоистичен, скорее даже пофигистичен. Обычный городок, в котором все спокойно, никто никуда не бежит и не опаздывает, как в мегаполисах. Городок находится рядом с Манчестером, в который Ли ездит не так часто, только по особым случаем. А вот и такой случай: его брат скончался, и теперь ему нужно заботиться о его сыне, подростке.

Если смотреть на эту работу как на КИНО, то тут и есть вся суть. Первая сюжетная часть — первый час фильма, показывающий одинокого человека, размеренная жизнь которого понемногу наполняется необычными событиями. Но подожди, не все так просто! Начало действительно может показаться занудным, но погоди закрывать фильм. Кейси Аффлек (да, это брат Бена Аффлека) за игру в этом фильме взял Оскар «За лучшую мужскую роль», и я считаю, что заслуженно: он показал именно тот образ, за который ты серьезно переживаешь, которому сочувствуешь. Вторая, то есть главная часть, начинается с флешбека. Тут все становится явным. Режиссер идеально подобрал момент для раскрытия прошлого.

Действие начинается под композицию «Adagio In Sol Minore Per Archi E Organo». Эта чересчур грустная и нагнетающая тоску композиция захватывает внимание зрителя за доли секунды. Трагическая история из жизни Ли, от которой, честно говоря, нельзя оторвать глаз. От нее просто некуда деться. Несчастье словно ножом пронзает сердца смотрящих. Теперь становится понятно, с какой мыслью главный герой засыпает и просыпается каждый день, о чем он думает, из-за чего он так себя ведёт. И, с точки зрения сценарного кинематографа, эту сцену я считаю одной из самых сильных за всю историю кино. Шокирующая правда — вот что любят и ценят на экранах. Я более чем уверен: этот отрывок вызовет у каждого бурю эмоций.

Фильм о простом, о том, что может случиться с каждым из нас. Здесь описывается не смерть близких людей, а жизнь, которая идёт дальше, несмотря на совершенные, отчасти по своей вине, ошибки. Только вот никто не знает, что будет дальше. Сама история не стоит на месте, она плавно несёт тебя в гущу событий, которой никто не в праве управлять. Ты можешь лишь смотреть. История эта не похожа на слезливые «Хатико» или «Титаник». В ней все так, что от одной мысли, что это все — настоящая жизнь, становится плохо. А мысль возникнет, и не одна.

В Ли любой может найти себя. Мы часто корим себя за прошлое и ставим крест на своем будущем. А ведь нужно просто продолжать жить. Жить, не существовать.

На тему этого фильм до сих пор ведутся множество дискуссий: спорят о том, что фильм местами «провисает». Но такое суровое зрелище — это слабость. Не просто слабость, а слабость мужчины. Это и цепляет зрителя.

Сложно решить, что стоит выделить главным: актерскую игру, режиссерскую работу или написанный сценарий. Манчестер не похож на обычный голливудский фильм, поэтому он нравится не всем. Фильм стоит прочувствовать.

Глубокая и пронзительная драма подойдёт не каждому, но уделить ей внимание или нет — это только ваш выбор.

10 из 10

Но важно, чтобы совпало настроение.

Я люблю хорошую актерскую игру и качественные диалоги, и недавно мне попался под руку «Манчестер у моря», получивший два оскара — за лучший сценарий и лучшую мужскую роль (плюс еще 2 номинации актеров), и какой же это притягивающий фильм. Я неоднократно возвращался к этому произведению, пересматривал многие сцены, воспроизводил их у себя в голове. Они так хорошо сняты, и в них так хорошо отыграли актеры!

Казалось бы, фильм очень медленный, повествование быстро мечется туда-сюда, все кажется просто нудным. Честно, при первом просмотре я посчитал, что этот фильм «на один раз», ну или чуть выше среднего. После этого я лег спать и примерно час анализировал, что происходило в картине, и понял — как же ее приятно вспоминать. Думаю, всему виной реалистичность происходящего. Здесь все не как в кино, здесь зритель как будто наблюдает за фрагментами из жизни настоящего человека. Персонажи не продумывают свои диалоги, как и обычные люди, они могут порой нести совсем глупые вещи, но так это и должно быть. Не все люди могут поставить свою речь так, чтобы все с первого раза получилось красиво и идеально. Люди перебивают друга друга, не понимают шуток, делают глупости, свойственные любому. Местами смотришь, а про себя думаешь: «Блин, так я такой же…»

А я так думал почти всю картину. Дело в том, что я считаю себя очень похожим на главного героя. У него ничего не получается, все вечно идет не по плану, и он буквально мертв внутри. Различаемся мы лишь тем, что мне 16, а когда мне будет за 30, то я буду говорить: «Мне ведь тогда так хорошо было, чего я только ныл?». Ну а пока что я отношусь к этому персонажу с пониманием и сочувствием, ибо его реально жалко. Если вы считаете, что этот персонаж Кейси Аффлека выглядит неестественно из-за того, что он местами слишком резко и внезапно совершает дерзкие поступки, то вы, скорее всего, не встречали таких людей в реальной жизни. Это нормально, что они могут в любой момент резко потерять контроль. Кейси превосходно передал чувства этого человека и заслуженно получил свой Оскар.

Из минусов могу отметить только некачественную склейку сцен. Порой повествование переходит из прошлого к настоящему без малейшего намека, и приходится несколько секунд думать, где мы сейчас вообще находимся. Так же кому-то может не понравится медлительность всего фильма (завязка произошла спустя час от начала).

Но в остальном это приятная, грубая, максимально реалистичная драма с красивыми видами и с множеством душераздирающих сцен. Однозначно один из моих любимых фильмов, который я обязательно пересмотрю в ближайшее время. Рекомендую к просмотру эту картину тем, кто любит прекрасную актерскую игру, кто хочет увидеть в фильме настоящую суровую жизнь, или тем, кто тоже ничего не чувствует кроме боли, безысходности, отчаяния.

8 из 10

P. S. Вспомните сцену с мясом в холодильнике. Хотите сказать, что у вас не было подобных ситуаций в жизни? Вам не захотелось пересмотреть эту сцену? Лично мне — захотелось)

Делаем вид, что ничего не произошло. Делаем вид, что ничего не произойдет. Делаем вид, что все нормально. Делаем вид — потому что все равно ничего не можем поделать. Рыдать, кричать, выть, рвать на себе волосы, валяться по земле. Взывать к людям, взывать к судьбе, взывать к Богу. Плакать, молить, каяться, обещать, требовать, надеется, уповать…

Ничего не можем. Ходим как куклы. Собираемся вместе. Стоим рядом. Понурив головы. Жмем крепко руку. Обнимаем чуть дольше, чем всегда. Смотрим взглядом в никуда. Молчим. Вздыхаем. Все понимаем. Чувствуем, как внутри все обрывается и слезы льют по сердцу, по душе. Чувствуем, что также происходит и у других. Погружаемся в бездну.

И спешим остановиться. Потому что нельзя. Потому что страшно. Потому что не знаем как далеко мы спустимся. Потому что дна нет. А вокруг все как прежде. Дома, комнаты, тихий разговор, позы, милые понимающие улыбки.

Запретить-себе-думать-долго. Иначе все. Потому что сказать нечего. Потому что мы тут живем и знаем, что все это вокруг бутафория. А под ней пустота. Под ней ничего нет. Под ней — ничто.

Наш мирок держится деланием вида, что все в порядке; что смерть это так — «что ж сделать», «все там будим», «у всех кто-то умер», «и ничего», «живем».

Мы проживаем наши жизни на тонкой-тонкой полоске бытия. А вокруг ничто. Ничто, в сторону которого все что мы можем это только не смотреть. Когда же совсем не смотреть нельзя, то взглянем лишь мельком, а потом еще сильнее зажмуримся. Закроем себе взгляд заботами-развлечениями-привычками. Отвлечемся. Отвлечемся на всю оставшуюся жизнь. Отвлечемся хорошим — любовью, дружбой, сопереживанием. Найдем тех, с кем наша тонкая-тонкая полоска жизни покажется нам чуть прочнее. Покажется. Сделаем вид, что это нормально. Нормально ползти нашему общему конвейеру бытия в никуда, в пустоту, в ничто.

***

Современность спряталась от смерти. Смерти нет в наших городах. Она где-то там, на далеких кладбищах. Сто-двести-тысячу лет назад умирали дома, если же нет — то умершего приносили домой и день, два или три весь дом прощался. Семья, друзья, соседи… Не прекращались молитвы, не прекращались рыданья. Гроб с телом несли через все поселенье. Траур носился год, три или всю жизнь.

Траур означал ограничение себя. Напоминание, что не всё в порядке. Что случилось нечто, после чего просто продолжать жить нельзя. Нельзя делать вид, что всё нормально. Нельзя делать что-то чтобы отвлечься от того главного, что произошло.

А смерть была часта, очень часта. Средняя жизнь была хорошо, если 40—50 лет. И умирали дети. Дети умирали всегда и у всех. И у бедных, и у богатых. 150 лет назад у бедняков не доживал до 5 лет один ребенок из двух, у людей с достатком — один из трех, в удачливых областях и странах — один из пяти.

Детей рожали много и каждая семья хоронила много. Очень много. Детей, жен, мужей, братьев, сестер, родителей… Смерть была повседневна. И она была не менее ужасна. И с ней умели жить. Жить полной грудью. Потому что люди держались того, что больше смерти.

И весь порядок жизни строился не вокруг того, чтобы спрятаться от смерти, а чтобы принять её, прожить её, уважать её, и знать её место — не страшного неназываемого монстра, а всего лишь — двери — выхода из этого мира в мир лучший. И горе, и траур, и слезы, и молитвы — должны были быть не от ужаса перед ничто, а от потери для оставшихся, от расставания, но расставания не навсегда, а на время. И траур, и слезы, и молитвы — были еще и знаком любви — который видели и оставшиеся, и тот кто ушел. И это согревало.

Что же сейчас? А сейчас делаем вид. Мы сами лишили себя перспективы. Мы сами делаем вид, что ничего кроме как делать вид, что живем как живется не остается. Так, пауза на день-два-три и поехали дальше. А слабеньким деткам шестнадцати лет, чтобы не травмироваться можно и вообще не прерывать свои игры-посиделки-школу-кружки…

И результат — почти ампутация души. Эти детки, проживая самое сильное горе, которое только возможно, лишаются даже возможности явить своими действиями своё горе; лишаются возможности осмыслено прожить обязательный этап жизни. Жизнь их самых близких и дорогих на свете людей оканчивается ничем — очередной вечеринкой по очередному формальному поводу — все вокруг делают вид, что «жизнь продолжается» — и это и значит, что самое дорогое оказалось ничем — их близкие оказались ничем — они оказались тем, чье отсутствие можно проигнорировать.

***

А что он? Что тот, кто пережил то, что пережить нельзя? Ведь очень хочется думать, что нельзя. Когда подступает в жизни то, что своим ужасом, несправедливостью, болью сжигающей сердце, таково, что ты просто уверен, что пережить это нельзя, что жизнь кончена… но ты остаешься жить… то потом оказывается, что можно пережить и это. Что предательство мирозданья таково, что ты жив, самым предательским образом жив — а самое дорогое нет. Что время, мать его, идет как шло, солнышко светит, дождик капает, море шумит и ты живешь. Живешь наружным образом и даже можешь выбрать жить «как все» и «начать все заново» или еще что… но тогда ты предашь и потеряешь остатки своего сокровища в сердце. А зачем тогда жить.

И он нащупал спасательную тропку. Не для себя, для сокровища в сердце — для любви — для того, где они точно еще живут… Сохранить вопреки времени, вопреки веку, вопреки бывшему.

Может ли Бог сделать бывшее небывшим? Иов в терпении своем был готов к любому ответу. Лев Шестов уповал на то, что — да…

А ведь каждый может сделать — в своем сердце, в своей памяти, в своих снах. Вот и он смог.

Он просто стал монахом. Монахом без церкви. Он был не силен, ему нужно было уехать, чтобы сердце не заходилось смертельно от каждого вида, каждого дома, каждого дерева… он уехал, чтобы лишь вечером, когда он запирался в своей келье один, он возвращался к своему сокровищу — уходил в фотографии и сны — когда он один, когда ни перед кем не приходится держать лицо… Когда же совсем становилось невмоготу, он выходил к людям, посидеть, попытаться напиться… Он продолжил жить так, чтобы не потерять главное — свой шанс остаться собой, чтобы искупить вину собой — длить и длить свой взгляд через свою память на главное — на любимых… — потому что только так и можно победить все это гребанное мирозданье.