Варварское аллегро

Как и практически всегда, этот фильм Янчо об истории. В этом смысле он максимально близок раннему Ангелопулосу, однако совершенно иначе работает с хронотопом. Изломанные берега Греции и теснящие пригодную для жизни сушу горы не дают возможности 'размахнуться', поэтому и несмотря на подчас очень долгие прихотливые маршруты герои Ангелопулоса блуждают в весьма ограниченном хронотопе, и это очень чувствуется.

Янчо тоже предпочитает понимать время через движение в пространстве, но его хронотоп не предполагает человека как измерительную единицу. Конечно, в 'Варварском аллегро' есть свои протагонисты, но к ним все не сводится, они скорее точка отсчета, от которой в разные стороны начинают расходиться причудливые траектории коллективных человеческих движений, которые одновременно и танец, и война, и символ, и визуальная блокировка размашистого горизонта, который у Янчо возникает нехотя и без удовольствия.

Поэтому 'одно-и-то-же' пространство вполне подходит, чтобы показать и ход времени, и режиссерский эксперимент. Его все равно больше, чем у Ангелопулоса, куда бы не забредали герои последнего. Это пространство антиклаустрофобично, оно напоминает не подмостки, а перспективные каверзы средневековых топосов, где происходящее внутри комнаты оказывается изображенным снаружи, а любое событие предполагает наличие где-то рядом вечности, которая оказывается сакральной перспективой любому человеческому факту.

Для Янчо история совсем не сакральна, но тем не менее понимает он ее отчетливо метафизически, однако это не простейшее противопоставление динамики статике, а скорее обнаружение неких не совсем прозрачных, но неизбежно дублирующих доступную реальность планов. Янчо, если угодно, социалистический символист, но его двоемирие уводит не в полдень XXII века, а в некую авторскую грезу о свободе. Понятно, что когда на дворе 1979 год, подобная греза скорее демонтирует настоящее, нежели демифологизирует прошлое, тем более, что невенгерскому зрителю крайне сложно психологически присвоить происходящее, из-за чего акценты на истории родной страны режиссера становятся еще более смутно узнаваемыми, но при этом заставляют и установить знаменательное различение.

Это, кстати, хорошее препятствие пониманию Янчо в некоем неоромантическом ключе. Скорее, если обдумать контекст самого названия фильма, это дискурс авангарда, обременяемый 'допримитивным' пониманием того, чем может быть сюжет. Опираясь на историю, Янчо в буквальном смысле создает некие свои фигуры визуального, не довольствуясь примитивным психологизмом, но и не решаясь на полный разрыв с морфологией. Выглядит все это не совсем в фокусе, как бы сквозь тусклое стекло, но увиденное совершенно точно запоминается, и возвращаться к нему в мыслях необычайно интересно.

8 из 10