Точка кипения

можно назвать криминальной трагикомедией
Второй фильм Такеши Китано.

Наверное это можно назвать криминальной трагикомедией.

Фильм не лучшее творение Китано, но в кино есть многие темы, которые потом будут использоваться в других его фильмах.

История про молодых странноватых и разгильдяйский парней, которые столкнулись с якудзой и решили купить оружие у бандитов-аутсайдеров, один из которых и есть отморозок в роли Такеши.

В кино много жестокости и какой-то странноватый упор на тему секса. Но при этом, фирменная вера режиссёра в то, что даже у самых беспредельных негодяев могут быть принципы и хорошие черты. Как минус - слишком рваный и не удобный сюжет, который делает сложным для восприятия простые вещи.

Рекомендую любителям режиссёры и аутентичной тематики якудза.

Именно с этого фильма следует начинать отсчёт становления Такэси Китано как независимой и в высшей степени самобытной фигуры мирового кинематографа. Хотя первым его заметным на международной арене фильмом всё же является «Сонатина» (впоследствии повлиявшая на небезызвестные криминальные истории Квентина Тарантино), а режиссёрским дебютом был «Жестокий полицейский», авторский дебют Китано в качестве режиссёра и сценариста состоялся именно с картины «3-4 октября», само название которой располагает к созерцанию времени и реальности. В западном прокате этот фильм носит название «Точка кипения», что тоже вполне соответствует тематике ленты.

Как и в следующем фильме «В то лето море было тихим», так и в «3-4 октября» главным героем является персонаж несколько отрешённый от реальности, в котором выражена вся суть киноязыка автора. Персонажам Китано как будто бы вообще ничего не надо от этого мира, кроме чего-то одного-единственного, что составляет их индивидуальную сверхценную идею — всё остальное их попросту не интересует. Видимо, только такое состояние является состоянием мастера, позволяющим балансировать на границе двух миров: тихим наивно-обывательским и жестоким беспринципным миром якудза.

В фильмах Китано убийцы часто обладают детскими лицами (или же это дети с лицами убийц?)… Конечно, в «Точке кипения» данная тема ещё не раскрывается до конца и представлена лишь в зачаточном состоянии, но уже со всем блеском она раскроется в экзистенциальной «Сонатине». Тогда же — в 1990 году — Китано находился у истоков, но с уверенностью можно сказать, что он почти моментально не только обрёл свой уникальный режиссёрский стиль, но и нащупал главный нерв — начало крушения структуры архетипических канонов (продолжающееся и по сей день, но уже вступившее в завершающую стадию).

Якудза в японской культуре ХХ века являлись субъектами архетипического, почти мифологического порядка, формируя и удерживая собой образ семьи, а главное, фигуру отца. Эти мифологемы подверглись слому и деконструкции в связи с кончиной национального символа — императора Японии, что означало окончание периода авторитаризма. С его уходом ушла целая эпоха, а вместе с ней — привычный мир ценностей. Становление новых либеральных ценностей и фактическое отрешение последующих императоров от полноты власти неизбежно повлекло за собой утрату фигуры отца, а вместе с ней и демифологизацию якудза, что в экзистенциальном смысле сравнимо с гибелью богов. Именно в этот переломный момент и попал Китано, и именно этот образовавшийся экзистенциальный вакуум представлен в его работах в виде пустынных пляжей, где время словно останавливается, а пространство простирается безгранично. Эти кинопространства, словно чёрные дыры наоборот — не засасывают, а выплёскивают энергию в бесконечность. И именно этим объясняется глубокая отрешённость главных персонажей его фильмов, словно замирающих на краю горизонта событий.

Закольцованность сюжета, свойственная Китано, создаёт прекрасное ощущение завершённости и в то же время оставляет многоточие: а было ли это всё на самом деле; а не начинаются ли события фильма с его последней сцены?..

Фильм полностью лишён какого-либо музыкального сопровождения, от чего сильно проигрывает. Что поделать: не было тогда ещё Дзё Хисаиси… но как бы выиграл и преобразился этот фильм, если бы в него добивать его музыку!..

К счастью, все дебютные недочёты будут устранены и с лихвой компенсированы автором в последующих работах. В этом отношении интересно проследить путь режиссёра от «Точки кипения» до «Фейерверка», с каждой новой картиной ощущая, как зрел и возрастал его характерный стиль.

Теплый саке без сливок
Японские фильмы, как токкури с саке, первая рюмка которого напоминает сильно разбавленный самогон. И хотя «Точка кипения» в фильмографии Такеши Китано по счету второй, именно здесь легендарный режиссер принялся всерьез возводить основы собственного стиля.

Сюжет представляет собой причинно-следственную цепочку решений. Юный Масаки звезд с неба не хватает. Любовь к бейсболу вынуждена сопрягаться с потоком словесных помоев от коллег по команде. Работа на заправке - с унижением от клиентов. Сердце требует перемен, и звездный час не дает себя ждать. Упреки излишне торопливого (микро)якудзы дали трещину в кувшине стоического терпения Масаки. И вот малоценный взмах кулака оборачивается мощным резонансом для судеб каждого из окружения Масаки.

Важно понимать, что там, где Джон Ву развернулся бы взрывами осколочных гранат и фейерверком искр от тысяч пуль, Китано прижигает экшен до фирменных одноударных стычек на кулаках, изредка разбавляя их ударами бутылок по голове. У Такеши-режиссера свое «кунг-фу» и заключается оно в неподражаемой работе с камерой. Речь о панорамных сценах - инсталляции статичных, подчас немых кадров. Они дают возможность понять все без прелюдий и необходимости следовать тщательным пережевываниям деталей, представляя ситуацию в конечной, завершенной фазе. Даже больше, в «Точке кипения» оригинальная манера подачи обрела, наконец, свой законченный вид.

Но не стилем едина «Точка кипения». Поиски режиссером личного пульса повествования привели к тому, что камерная история противостояния добра и зла в определенный момент разветвляется на несколько сюжетных линий. Жаждущие Китано-style боевика получают свое, когда в сюжет вплетается сам Китано-персонаж – якудза-маргинал с острова Окинава. Неожиданная встреча с Масаки приводит к дружбе, а традиционно отшибленный и тру-хардкорный герой Китано хоть и не доводит счетчик убитых до overkilling’a и применяет свинцовую валюту по праздникам, свой десяток все же набирает, да и топ разбитых бутылок возглавляет, что для фанатов, как колыбельная для малышей.

К сожалению, без свойственных малоопытности недугов в «Точке кипения» не обошлось. Так, между четким стартом и лаконичным финалом повествование расклеивается, будто пара дешевой обуви. Происходит это в процессе двойной рокировки между Масаки и Китано-якудзой. В определенный момент центральная нить распарывается на дивные завихрения белиберды, расслаиваясь то на дешевую драму, то на боевик, а то и на типичное восточное безумство с претензией на комедию. Разумеется, разноплановая структура могла бы стать неопровержимым плюсом и прибавить строгой криминальности здравый оттенок гротеска. Однако, юмор с припиской «черный» производит неоднозначное впечатление. С одной стороны, это сатирический персонаж мажора-мотоциклиста, который если не слетает с железного коня, так выхватывает на орехи. Или приверженцы автомобилей, которые кичатся безопасностью четырехколесного друга до картинного поцелуя с близстоящим седаном. Другое дело, когда в ход идут сексуальные девиации или, скажем, юбицумэ (ритуальное отрезание фаланги мизинца). Преподносясь с ясным, как божий день, шуточным посылом для японцев, массами западной цивилизации такой юмор в лучшем случае покажется обескураживающей глупостью, а в худшем – низменной пошлостью.

Впрочем, пытливому зрителю будет приятно раскопать отсылки к будущим, более прославленным фильмам Китано, пускай и выполнены они в излишне прямолинейном ключе. Это и бессмысленная, на первый взгляд, вылазка на пустующий пляж, где гангстер без тормозов резвится, как маленький ребенок. И витающий дух фатализма в качестве единственно-возможной развязки.

Принцип саке – чем больше выпил, тем богаче гамма вкусовых ощущений. Убийств в «Точке кипения» мало. Но убивать – это не истории сочинять, сидя на толчке. Для этого нужна твердая рука и холодное сердце. А у Китано пока рука неокрепшая, хоть по-восточному одержимая и старательная, а сердце - сверхтеплое и чуткое. Пора Аники с массовым геноцидом еще не пришла.

P.S. Автор искренне любит фильмы Такеши Китано и любая попытка уличить в тексте проявление расизма/непонимания/насмешки в отношении азиатской культуры – результат сбитого у вас угла впрыска мозговой активности.

По сравнению со своим первым фильмом - 'Жестокий полицейский', Такеши Китано сделал уверенный шаг вперед. Это кино получилось более профессиональным, хотя и выполненно оно было в том же стиле, что и первая картина.

Но в этом фильме есть оригинальность - оригинальный сценарий, оригинальные сценарные ходы и повороты, различные новаторства в режиссуре и т.п. В общем, неоыбчная во всех отношениях картина.

Сценарий, хоть и оригинальный, но в нем не сложно запутаться. Поэтому упор на него Китано решил не делать. Здесь главным достоинством фильма являются великолепно показанные сцены жестокости и насилия, как это не парадоксально звучит. Жестокости в картине очень много, а сцена с отрубанием пальца снята настолько динамично, и вместе с тем смешно, что просто не оторваться. Кстати, о юморе - его в картине тоже предостаточно, что делает ее просмотр намного приятнее.

Кроме вышеописанных достоинств картина представляет собой Библию Якудза - нам постоянно цитируют правила Якудза и показывают, что происходит, если не выполнять эти правила.

«Ни в коем случае не обгоняй бегущего, даже если ты умеешь бегать быстрее, чем он. Так ты не принесешь победу своей команде» - эти слова говорит тренер команды по волейболу, в которой играет один из главных героев, но потом мы видим в концовке фильма, как эти правила помогают в жизни.

В общем, Китано снял грубое, крепкое, мужское кино, которое далеко не каждому придется по вкусу.

7 из 10