Тени в раю

«Жаль, что вместо обучения в университете я не потратил время на получение профессии плотника или электрика, была бы хоть какая-то польза». Это сказал Аки Каурисмяки — режиссёр из Финляндии.

В середине 80-х он снял «Пролетарскую трилогию» — фильмы про невесёлую жизнь простых финнов. Каурисмяки поработал строителем, грузчиком, почтальоном, мыл посуду — в общем, был выходцем из рабочего класса и эта тема была ему близка.

Сегодня Аки Каурисмяки — один из самых известных финских режиссёров. Но вырос он не из институтов, а из видеосалонов и кинофестивалей. В юношестве Аки смотрел по пять фильмов в день и писал рецензии. А потом и сам попробовал снимать.

В качестве сценария первого фильма финн взял роман «Преступление и наказание». Раскольникова у него зовут Антти Рахикайнен.

Но свой стиль Аки нащупал лишь в третьем фильме — «Тени в раю». Главный герой здесь — Никандр Матти — водитель мусоровоза. Он живёт в потрёпанной квартире и ест на ужин яичницу. В магазине Никандр знакомится с кассиршей Илоной Рийамаки и у них завязывается что-то вроде отношений. Почему что-то вроде? Как и все остальные финны — ребята не особо разговорчивы, а если и говорят, то коротко и по делу. Такова финская культура — молчаливость тут не считается плохим качеством, а скорее проявлением вежливости.

В «Тенях в раю» можно полюбоваться на Хельсинки середины 80-х. Город с тех пор мало изменился, разве что теперь в ходу евро, а не марки. В Финляндии, вообще, мало что меняется — это страна, застывшая во времени, каждый день в которой предсказуем и похож на предыдущий. Финское веселье — залиться пивом в баре до чёртиков с постным лицом, а после набить морду бармену — именно так скрашивает досуг Никандр.

Режиссёр не романтизирует город. Столица тут мрачная, со слякотной погодой и тучами вместо солнца. Хоть и прошло более 30 лет, у меня было ощущение, что я снова приехал в Хельсинки — настолько точно передан его дух.

На свидание Никандр ведёт Илону в зал, где играют в лото — ещё один штришок к его образу.

Диалоги в фильме простые и отстранённые. Вряд ли вы сможете распознать хоть одну эмоцию на лицах героев. И даже когда играет весёлая музыка — лица у них выражают лишь безразличие. А ещё в этом фильме все без конца курят: в отелях, ресторанах и даже на работе — тогда Финляндия ещё не боролась с курильщиками.

«Тени в раю» — это небольшой срез из жизни простых людей. Сюжетная линия тут по-европейски нарисована пунктиром. Мне было гораздо интереснее рассматривать город и предметы интерьера, чем лица героев.

На премьеру фильма Каурисмяки позвал водителей мусоровозов. Они остались довольны, хоть и поворчали, что их жизнь не особо похожа на ту, что изобразил режиссёр.

В 2017 году Каурисмяки скажет: «Я устал. Я хочу просто пожить». После чего покажет свой последний фильм и перестанет снимать. Правда, он уже говорил это в 1994 году, но потом вернулся в кинематограф. Насколько серьёзен он сейчас? Ведь в 2011 году Аки начал новую трилогию и снял всего лишь два фильма.

За всю историю карьеры Каурисмяки оставался верен себе — в его фильмах преобладают грустные темы, а главные герои — одинокие люди, не вписывающиеся в окружающий мир.

Ведь как говорит режиссёр: «В финском языке слово «успех» не имеет рода. Ни мужского, ни женского. Потому что успех — это то же самое, что дерьмо».

Едва забрезжит рассвет над заливом, большие неповоротливые мусоровозы сине-белой раскраски флага Суоми сонным роем выползают из гаража, начиная монотонный отсчет очередного дня обыденной жизни холостяка Никандера. Грустная романтика одинаково серых баков и задумчиво жующих отходы прессов замедляет течение времени, и шутки про «горрря-я-ячих фи-и-инннских парррне-е-е-й» выглядят не такими уж беспочвенными. В мире Каурисмяки все происходит неспешно. Здесь даже дебоширят и бьют морды с какой-то необъяснимой размеренной философичностью.

Синий комбинезон, будто тюремная роба, автоматически прибавляет сотню очков к маргинальности. Яичница утром, бухло вечером — циклично бытие, когда меланхолия давно превратилась в кредо, а живая женщина кажется чем-то далеким и чужеродным. И только она — робкая и чистая, лукавая и жестокая, Ее Величество Любовь — способна выбить из накатанной колеи. Только встреча с королевой кассового аппарата, такой же одинокой и социально дезориентированной, может разжечь потухшие угольки души мрачного мусорщика. И он будет вести себя, как школьник, будет взволнованно искать в шкафу пыльный выходной костюм, будет дарить цветы, будет каждый раз смотреть на нее взором опешившего муфлона, будто видит в первый раз. Впрочем, не тот темперамент у жителей Скандинавского полуострова, чтобы подобная история могла источать эйфорию сюжетных интриг и художественной пышности. Да и юмор столь специфичен, что даже не черный и не фиолетовый в крапинку, а того странного оттенка, который получается, если смешать пластилин всех цветов в наборе. Легкость и искрометность? Сладкий ромком про одинокие сердца? Увольте. Только говновозы, только хардкор.

Каурисмяки, известный тесными кинематографическими связями с советской действительностью, не только нарисовал на уплывающем в даль полуоткрытого финала пароходе серп и молот, но и будто подсмотрел у Меньшова романтизированную концепцию архетипичной бытовухи. Женское счастье ограничено отсутствием побоев, скандалов, гулянок и шлюх, а для мужика верным проверенным лекарством от бабской непутевости по-прежнему остается интимное общение с бутылкой. Хельсинки слезам тоже не верят, ведь ободранные обои и подобранные на свалке пластинки, хрипло играющие заграничный депрессивный блюз, исходя из парадигмы черно-белых полосок, сменяются незабываемыми минутами на берегу моря и теплыми вечерними беседами за аппетитным фаст-фудом. Старенькая синяя машинка мчит по шоссе с ветерком, из магнитофона доносятся воздушные мелодии Agents, в компании с которыми в свое время начинал еще молодой и не одурманенный лав-металом Вилле Вало.

Не ругайте повара за выбор рецептуры. Странное блюдо неопределенной свежести подается холодным. Без соли, без специй. Мутный студень не впечатляет внешним видом, но будто гипнотизирует еле уловимыми колебаниями. Притом, что философия всей этой стряпни лежит в плоскости неписанных житейских истин: идеальных мужчин не бывает, женщины имеют свойство уходить без предупреждения, а любовь способна принимать такие причудливые воплощения, что ее можно найти даже на помойке. Отряхнуть, отмыть, намарафетить — да и вполне себе сойдет. Ведь с милым рай в шалаше. Вот только тени исчезают сразу же, как только небо затягивается тучами.

Фильм, синопсис которого, собственно емко и очень точно реализован пользователем в рецензии от 20 января 2010 года, впечатляет именно своей простотой.

Сам Каурисмяки, человек несколько странный, с очень специфической внешностью, но феноменально приятный в своих рассказах, считает, что вообще в его фильмах действия как такового нет. И это истинная правда. Фильмы его коротки по хронометражу, редко превышающие 70—75 минут, но даже в них действие движется неспешно и размеренно. Тем эти истории прекрасны. Они, как короткие рассказы или маленькие повести. Не преследующие целью показать какие-то фундаментальные проблемы, «метафизику» человека в обществе, сложнейшую проблематику и тому подобное. Его фильмы очень конкретны, чётко выверены и рассказаны ровно с тем количеством персонажей, с каким нужно. Будь то «Тени в раю» или «Жизнь богемы» — фильм пронзительный и очень грустный или даже это может быть совершенно восхитительный немой фильм «Юха», одна из самых необычных его работ. Всё это сделано с потрясающей финской самобытностью, авторским почерком и совершенно потрясающе подобранной музыкой. Ещё заметил такую интересную деталь — в нескольких фильмах Каурисмяки существует нарочито «карамельный» финал, словно бы припечатанный в самом конце. Взять хотя бы данный — двое безработных героев, уезжающих непонятно на какие шиши в Советский Таллин. Чем не «утопия»?

Мир режиссера пронизан инстинктом саморазрушения, клаустрофобией длинных белых ночей и ощущением задворок Европы. Их населяют офи­циантки и продавщицы, мусоросборщики и шахтеры, води­тели трамваев и трейлеров, проклинающие свою работу, когда она есть, и проклинающие жизнь, когда эту работу теряют. А. Плахов.

И то чистая правда. Его герои мягкие, добрые, наивные… импульсивные, неулыбчивые. Очень мало улыбаются. Но при том ни разу фильмы его нельзя назвать депрессивными. Даже в упомянутом мной фильме «Жизнь богемы», одном из любимейших моих фильмов у Каурисмяки, отношение к тем самым «богемам» очень специфическое. Сам режиссер относился к ним по-моему с иронией. Какая уж там «богема»?

Это всего лишь третий фильм финского мастера, ему было 29 лет когда он его поставил, но уже здесь отточился его всегда узнаваемый почерк. В этом фильме впервые сыграла Кати Оутинен. Замечательная актриса, играющая в подавляющем большинстве его картин. Она для Каурисмяки значит примерно столько же, сколько для его любимого Фассбиндера Ханна Шигула. Режиссера, оказавшего ощутимое влияние на нашего героя. Да и актёр Матти Пелонпяя так же появлялся в нескольких его картинах. Который, к сожалению, ушёл от нас в 1995 году.

Ещё раз призываю не искать никаких глубинных смыслов. Ни в этой картине, ни в любой другой данного режиссера. Думаю, что не ошибусь если скажу, что ничего «между строк» (или «между кадров») он нам сказать не хотел. И тем это кино и прекрасно.

Если всё же попытаться понять для чего и для кого снимаются такие «трёхкопеечные» по своей сложности фильмы, то можно предположить, что Каурисмяки хотел нам показать не dolce vita таких «полированных» европейцев или ненавидимого им Голливуда…

Большинство финских режиссеров хотят отправиться в Голливуд. Я же хочу отправиться спать. Аки Каурисмяки 2008 г. в интервью газете «Взгляд».

… а простой город с простыми проблемами. Не обладатель Феррари, а водитель мусоровоза, не преуспевающий бизнесмен, а продавец в магазине, которого увольняют несколько раз за год.

Более того, автор не проникается, как мне кажется, ни симпатией, ни антипатией к своим героям. Он просто констатирует, что они есть, они имеют право на существование и они такие же люди как все остальные со своими проблемами.

Когда я снял фильм «Тени в раю» о водителях мусоровозов, я организовал первый просмотр, собрав всех городских водителей мусорово­зов. Они все пришли с семьями и были очень довольны… Я с удовольствием вспоминаю об этом. Потом был небольшой праздник. Они говорили: «Наша жизнь не совсем такая, но это было забавно». Аки Каурисмяки 1990 г в интервью журналу Les Inrockuptibles.

О творчестве режиссера и фильме можно говорить гораздо дольше, чем он длится. Просто посмотрите его. И те 70 минут пройдут для Вас с большим удовольствием.

8 из 10

P.S. Отдельную благодарность хочется выразить Раисе Фоминой, под патронатом которой компания «Видеоимпульс» выпустила практически все картины Каурисмяки в России.

Первый фильм «Пролетарской трилогии» («трилогия о неудачниках» — если пользоваться словами автора) финского режиссёра Аки Каурисмяки рассказывает историю бывшего мясника, а ныне мусорщика Никандера, и его возлюбленной Илоны, работающей кассиршей в супермаркете. Сюжет не строится на каких-то неожиданных поворотах и тайнах — «поворотов» нет вообще — история проста и естественна.

Илону увольняют уже с четвёртого рабочего места за год и она, в порыве злости, крадёт у своего начальника коробку с деньгами. Простодушного мусорщика, с которым она уже однажды ходила на свидание, но решила, что у них ничего не выйдет, она использует как способ укрыться. Они уезжают за город, где поселятся на одну ночь в гостинице, и где Илона тщетно пытается вскрыть заветную коробочку. Никандер ей в этом помогает, но говорит, что денег в ней слишком много, и следует всё вернуть (что он за неё и делает).

Поначалу всё в этой истории кажется каким-то тусклым, маленьким — кража, влечение, обман — всё серенькое, невзрачное, словно наблюдаешь за волнениями на микроуровне. Здесь нет никакой «киношности» действий и чувств, нет игры в злобу, игры в дружбу. Всё настолько отвлечённо-спокойно и естественно, что не возникает сомнений в том, что такие истории случаются каждый день.

- Я Никандр. Бывший мясник, теперь водитель мусоровоза. Гнилые зубы, с желудком проблемы, но печень ещё держится. И ещё болит голова иногда. И не спрашивай, что мне нужно.

Нет никакого псевдо-психологизма, неестественного самокопания. Сами герои, в понимании мира и понимании самих себя оправдывают минималистичность стиля Каурисмяки, как в кадре, так и за кадром, на уровне сценария. Персонажи здесь похожи на героев «Преступления и наказания» Каурисмки, снятого тремя годами ранее — такие же потерянные в мире, оторванные от него, хоть и являющиеся его естественной частью.

Мир главных героев, при всей, порой, неказистости и угловатости — настоящий, живой во всех его волнениях. Да они находятся «в тени», но «тень — это жизнь» — говорит сам режиссёр, и в этой тени, не меньше счастья чем там, в блестящем и заманчивом раю, в который главных героев не пускают. И Илона не полетела во Флориду, и сбежала, попав в ресторан, в который с Никандером их не пустили, смерив презрительным взглядом — не потому, что не дерзнула, испугалась — просто для неё тот мир мало что значит, это картинка, фикция. А «рай» она находит здесь, в тени.

- Мы сможем прожить? — Спрашивает она

- Худо-бедно,- отвечает Никандер.

Другого ответа ей и не требуется.

Аки Каурисмяки чужды излишества и эстетство ради эстетства. Прямой, как герои фильма, сюжет, простой кадр — всё очень естественно, неброско. Понятная история, понятные люди… за такую откровенную, ничуть не наигранную простоту, возможно, Каурисмяки и любим.

Конечно, этот фильм далеко не показательная работа Каурисмяки, но как элемент его раннего творчества, и как первая часть «пролетарской трилогии» — стоит того, что бы с ней ознакомиться.

P.S. Интересная деталь — сестра героя Пелланпяя (Здесь играющий Никандера) в «преступлении и наказании» уехала в Стокгольм учиться, а в этом фильме он едет навестить свою сестру, которая училась в Стокгольме но попала в психушку. А главный герой «преступления и наказания» — мясник, тогда как здесь — бывший мясник, ставший мусорщиком. Может его герои путешествуют из фильма — в фильм? Хотя, возможно, просто незначительные совпадения.