Уильям Тёрнер

Среди многочисленных кинокартин о художниках (об одном только Ван Гоге я смотрел не меньше семи) эта, пожалуй, моя любимая. Пересмотрел её на днях и, несмотря на сюжет, лишённый заезженного вангоговского драматизма, остался даже в большем восторге, чем в первый раз. Вероятно, такое тёплое отношение к фильму вызвано и тем, что картины и характер Тёрнера с годами становятся мне всё ближе и полнее отражают мою натуру, потихоньку вытесняя других художников.

Мне безумно понравилась игра актёра, безотносительно к достоверности передачи реалий. Тёрнер изображён не самым симпатичным человеком. И мне это особо понравилось. Вовсе не потому, что фигура Тёрнера в фильме «очеловечена» и приближена к зрителю. Напротив, она скорее оскотинена. Художник предстаёт немного боровом. Зачастую реагирует не речью, а рычит, как бы похрапывая или похрюкивая. Это мне не чуждо, потому что знаю, что художник, особенно в настроении творческого остервенения, ближе к зверю, чем к человеку, и это совершенно закономерно, ибо творцу присущ не столько интеллект, сколько инстинкт. И ему менее, чем-кому либо, свойственно вести высокопарные речи касательно своего дела, он скорее прорычит и хрюкнет, чем станет пустословить, и в этом он больше божество, чем зверь, ибо этот рык проистекает из инстинктивного могущества, из твёрдости нутра, знающего своё дело и видящего в словесных витийствах детский лепет по сравнению с хищной хваткой кисти и палитры, с хваткой флага первооткрывателя, бороздящего неизведанную территорию в гораздо большей мере необузданным норовом, нежели утончённостью светских манер.

Но главное, на что обращает внимание фильм, — это, конечно, картинность, живописность отображаемых на экране пейзажей и, во вторую очередь, английский антураж эпохи. Таким образом, фильм созерцательный, повторюсь, головокружительные зигзаги сюжета в нём напрочь отсутствуют. Однако показанный характер Тёрнера и вытекающие из него отношения с окружением предоставляют зрителю богатую палитру юмора и шарма оригинальности.

Для людей, равнодушных к искусству Тёрнера, а тем более к изобразительному искусству в целом, фильм окажется пыткой на дыбе скуки, длящейся два с половиной часа. Однако целевая аудитория единогласно сходится в том, что кинокартина — медленный, но верный шедевр, полный уникального очарования пейзажной красоты и духовного величия неотёсанного Тёрнера, впрочем, одетого всегда по-английски элегантно, а в немногочисленных речах старомодно приверженного мифологическим метафорам.

Майк Ли — режиссер, обычно предпочитающий снимать социальный драмы про простой народ. Его персонажи чаще всего низы общества, кокни, у которых вроде как ничего не происходит, но, как известно, у каждого есть скелеты в шкафу, а с ними и куча проблем. Вот их-то всегда и исследует режиссер. В принципе, взявшись за биографию последних двадцати лет жизни Уильяма Маллорда Тернера, эсквайра и художника, он не слишком себе изменил. Несмотря на свою гениальность, Тернер по рождению был простолюдином, сыном цирюльника из Ковант-Гарден, только вместо торговли фиалками как Элайза Дулиттл, он с детства рисовал в углу отцовской цирюльни. Получив позже блестящее образование, он, тем не менее, если верить Ли, так и остался плебеем и немного эдаким Фальстафом от живописи, любившим выпить, закусить и приударить за очередной юбкой, не отличаясь при этом ни хорошим воспитанием ни манерами.

К сожалению, кроме автопортрета молодого Тернера, красивого хрупкого блондина, и немногих фактов, о Тернере мало, что известно, поэтому Майк Ли, не пытаясь ничего приукрашивать и романтизировать, на стержень официальной биографии нанизывает мелкие детали быта и процесса кропотливой работы художника, не ища глубин там, где их нет. Ведь как говорил Бах, гений — это 90 процентов труда и 10 процентов таланта. Тернер как раз и был такого рода художником.

Фильм, за исключением небольших эпизодов, практически полностью принадлежит грандиозному Тимоти Споллу, который, как и масса других замечательных английских актеров, прославился участием в «Гарри Поттере», а на самом деле сыграл до и после этого много чудесных ролей. Тернер одна из лучших работ Сполла — грузный, неряшливый, невнятно что-то бубнящий, хрюкающий при смехе или возмущении, нахохлившийся и вечно куда-то несущийся — это потрясающе колоритный, практически диккенсовский персонаж. И это тот самый случай, когда не следует судить о человеке по его внешности. Тернер-художник совершенно другой — поразительно тонкий, умный, образованный, умеющий смотреть и видеть, вечно всем интересующийся от технических новинок до сельского хозяйства. При этом явно не ангел — сварливый, нелюдимый, грубоватый, ну ни капли аристократизма и утонченности. Как и Моцарт в «Амадее», он может сказать про себя «Я вульгарный человек. Я, но не мое искусство!».

Живопись Тернера — эдакий ранний импрессионизм — невероятно изобретательный, яркий, свежий, не стремящийся понравиться и приспособиться. Он предпочитал море, и оно никогда не надоедало ему. Картин Тернера в фильме много и, если быть незнакомым с его творчеством, то есть прекрасный повод все рассмотреть. Фильм, помня, кто его герой, всячески это подчеркивает. Каждый кадр, каждый эпизод выстроен оператором так, словно он рисует вместе с художником картину. В зависимости от происходящего у картины разный жанр — портрет, пейзаж, натюрморт, жанровая сценка, и все время возникает ощущение, словно вы идете по галерее, где каждый кадр — это отголосок уже виденного когда-то полотна, именитого или не очень.

Тернеру поначалу сопутствует удача, уважение коллег и слава, однако, как и все художники, он не любит статики и шаблонности, не стоит на месте ни фигурально, ни буквально. Много путешествуя, ища новые приключения на свою немолодую голову (например, привязывает себя к мачте корабля наподобие Одиссея, чтобы увидеть бурю изнутри), он все время расширяет как морские, так и собственные горизонты. Но как это часто бывает, время не успевает за ним. Королева Виктория, которая была поклонницей слащавого, лакированного и напыщенного стиля (достаточно посмотреть на картины с ее «участием», скульптурную композицию, изображающую ее и принца Альберта в Национальной галерее или мемориал принцу Альберту), назвала «мазней» одну из работ художника, после чего придворный отряд прихлебателей объявил Тернера безумцем. Только толстая шкура сына брадобрея и умение плевать на все, в том числе, и на собственные холсты (чтобы лучше ложились мазки, только и всего), спасают его от удела мученика от искусства, заставив идти дальше.

«Manners makyth man» гласит девиз престижного Винчестерского колледжа. Однако, жизнь художника У. М. Тернера доказывает, что не манеры определяют человека, а его поступки. «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным» говорит Тернер, но, завещав после смерти все имеющиеся в наличии произведения своей стране, где теперь их можно безвозмездно увидеть в галерее Тейт, он тем самым опровергает собственные слова. Искусство принадлежит народу именно благодаря таким «безумцам» и чудакам, как он.

[Отзыв был написан 2 февраля 2015 года]

Биографический фильм о творчестве и жизни британского художника Уильяма Тёрнера. Главную роль играет британский актёр — Тимоти Сполл, который получил Золотую Пальмовую ветвь за этот перфоманс. Режиссер — Майк Ли, еще один британец. Фильм пропитан британским духом на всех его уровнях.

Для меня этот фильм стал настоящим испытанием. Во-первых, 2 с половиной часа разговоров на английском языке того времени. Во-вторых, манера общения мистера Тёрнера — бормотание и флегматичное ворчание, иногда переходящее в хрюканье очень осложняют задачу понимания персонажа. Но тут на помощь приходит режиссер, Майк Ли, нарядив всех актеров в костюмы того времени, будь то главные герои, либо торговец с 35-го плана; детально обставив каждое сьемочное помещение мебелью эпохи Уильяма Тёрнера, положив на стол книги, которые люди читали в то время, и уделив внимание к каждой мелочи. Но главное, зрителю время от времени демонстрируют шикарные планы не самой благоприятной Англии, погружая всё глубже в эту эпоху. Тем самым, мы становимся ближе к персонажу Сполла, пытаемся ощутить то, что он чувствовал, когда писал свои картины.

7 из 10

Для тех, кто не знает, Уильям Тернер — английский художник (преимущественно маринист), живший в первой половине XIX века, предвосхитивший появление импрессионизма. Фигура, несмотря на внушительное наследие, довольно мифическая: сохранился лишь один его прижизненный портрет; а его биография представляет собой мешанину из выдумок и сильно приукрашенных фактов. Сам он был обладателем скверного характера, отталкивающей внешности и фонтанирующей гениальности, сильно опережавшей время.

Майк Ли снял великое кино — современного «Барри Линдона», не иначе. Гигантскую кропотливую работу проделали оператор и декораторы, которые мастерски переплели картины «Шекспира английской живописи» с реально существующими пейзажами, поэтому маленький совет: перед просмотром хотя бы мельком пробегитесь по творчеству Тернера. Сам фильм представляет собой размеренный альманах из нескольких историй из жизни художника, своими повадками напоминавшего медведя (например, Тернер запросто мог плюнуть в свою картину), но в то же время мечтавшего нарисовать солнце так, чтобы оно ослепляло зрителя. «Солнце — это Бог», — говорит на смертном одре Уильям. Эта фраза красной нитью идет через все творчество Тернера и через фильм режиссера Ли: мешковатый маринист считал, что именно борьба между светом и тенью порождает всю окружающую нас красоту. Одержимый этой схваткой солнца и тьмы, Тернер, наплевав на бывшую жену и дочерей, мнение королевы Виктории, рисует свои полотна, на которых главный герой всегда один и тот же — солнце. Солнце, которое каждый день разное, несмотря на то, что ежедневно движется по одной и той же траектории.

Конечно же, в первую очередь, это кино об эпохе и людях, которые уходят в прошлое вместе с ней. Тернер с большой долей скепсиса ходит к фотографу, презрительно смотрит на картины прерафаэлитов и насмешливо слушает восхваления критика Рескина. Мастеру небольших ролей Тимоти Споллу превосходно удается фыркать в сторону неминуемо приближающегося будущего. Уильям Тернер не любил перемены, но самого будущего он не боялся, потому что знал, что и через триста лет ослепляющее солнце будет вставать на востоке, чтобы, как и всегда, сразиться с тьмой и подарить нам еще один прекрасный день.