Великий диктатор

В противоположность ожиданиям «Великий диктатор» не произвел на меня такого впечатления на большом экране, как «Огни большого города» — что-то показалось устаревшим, что-то прямолинейным, что-то утрированным. Однако, для своего времени при живом Гитлере снять такую картину было бесстрашным шагом, потому «Великий диктатор» — прежде всего политическое высказывание и лишь потом — трагикомедия и произведение искусства. Чаплину, как и в «Месье Верду», здесь важно было высказаться о наболевшем, сказать ценные для его зрителя вещи, и лишь потом — развеселить и растрогать.

В сравнении с безусловной художественной отточенностью и безупречностью «Огней большого города» в «Великом диктаторе» есть недочеты и даже просчеты, как стилевого, так и концептуального плана. Прежде всего это попытка Чаплина приспособить приемы немого кино к звуковому (в «Новых временах» это еще работало, ибо герои молчали, за них говорили механизмы), некая ходульность образа Хинкеля, попытка одновременно осмеять его и выставить чудовищем. Просчет Чаплина состоит в том, что юмор всегда очеловечивает и осмеянный вызывает симпатию, если только мы не имеем дело с жестким гротеском и сарказмом (как в фильмах Феррери, например).

По этой причине Хинкель очеловечен добрым юмором Чаплина, его зловещие поступки и слова (даже в гениальной сцене с воздушным шаром-глобусом) не выглядят такими уж ужасными, ибо герой просто нелеп и жалок. Потому, чтобы не говорил Кракауэр, карикатура Чаплина немало не повредила имиджу Гитлера, хотя помпезных тиранов все равно нужно высмеивать, даже если это получается неудачно. Зато сатира на Муссолини и сцены с участием двух дикторов удались режиссеру на славу, это настоящий триумф бурлеска! По причине серьезности мессиджа Чаплин почти полностью отказался от романтической, любовной линии, потому фильм лишен сентиментальности.

В «Великом диктаторе» нет сцен, которые могли бы растрогать, все здесь подчинено задачам политической сатиры — жанра, в котором Чаплин никогда раньше не работал, Жгучая злободневность фильма, его полемическая заостренность против нацизма и тоталитаризма, легкая считываемость за жалкими персонажами реальных прототипов (особенно удался Чаплину буффонный Геринг и зловещий Геббельс — по его мнению, подлинный архитектор гитлеровских злодейств), определенная бледность, вторичность линии цирюльника (единственно подвижной и живой части этой гигантской политической притчи) — все это делает «Великого диктатора» несколько сконструированной картиной, лишенной естественной органики «Огней большого города».

Противопоставление диктатора и «маленького человека» — это прямой спор с ницшеанской этикой гитлеризма, культом сверхчеловека, однако и Хинкель, и еврей-цирюльник одинаково очеловечиваются юмором, хотя Чаплин преследовал иные цели — высмеять первого и по-доброму посмеяться над вторым. В «Великом диктаторе» слишком много комического и вместе с тем серьезного (финальный монолог цирюльника, в который Чаплин вложил свои взгляды, постепенно начинает напоминать речь Хинкеля — трудно сказать против ли воли режиссера или благодаря ей, но защита демократии тоже может привести, по мысли Чаплина, к диктатуре, что и доказал маккартизм), но при это напрочь отсутствует романтика, без которой раньше Чаплин не обходился, добиваясь сплава сентиментального, драматичного и комичного.

В любом случае, углубление в недостатки этой замечательной и нужной картины, обличающей тоталитаризм и защищающей гуманизм, не должно помешать ее восприятию. Таких картин, в которых мировоззрение режиссера предстает в таком откровенном неприятии зла и защите человечности мало. Особенно в нашу эру презрения к «маленьким людям» и возрождения ницшеанства. Чарли, прости нас за то, что мы так ничему и не научились!

Картина, совершенно не похожая на ранние работы Чаплина, поставила окончательную точку в отношении Бродяги — персонажа, ставшего настоящей легендой в эпоху развития кино и на перспективу. И, признаться, послевкусие после просмотра остаётся слишком уж тяжелым для анализа.

Изначально сатирически-политическая зарисовка, не свойственная для всего творчества Чарльза, предполагала собой исключительно высмеивание диктатуры, делая из главных антагонистов настоящих клоунов (завуалируя все это дело весьма «толсто»).

Постепенно, с развитием сюжета, где персонаж Чаплина исполняет две совершенно полярные роли, весь юмор начинает приобретать весьма «острый» оттенок, в последствии вызвавший негодования среди многих зрителей и критиков: расстрелы, концлагеря, сумасшедшие правители со своими «хотелками» из предмета для насмешек превращаются в довольно мрачную и жестокую реальность. Конечно, не смотря на свой бесспорный талант в актерской игре и режиссуре, создатель картины не мог смотреть так далеко вперёд, но вопреки многим факторам, «Великий диктатор» стал фильмом-знамением, хотел того автор или нет. Такова роль и проклятие настоящего творца — никогда не угадать, поцелует тебя толпа в следующий раз или воткнет нож в спину.

Но без сомнения, продираясь через эти «политические дебри», Мастер приходит к потрясающему финалу, который может и выглядит как оправдание, но в искренности последних слов Бродяжки никак не отказать. Эта точка получилась очень выразительная, эмоциональная и, вполне возможно, обрисовывающая под жирной чертой все то, к чему стремился Чаплин все двадцатые годы. Утопично? Да. Но все же.

8 из 10

Бродяга Чарли просуществовал в кино 27 лет. За это время этого персонажа полюбили почти все люди в мире. Этот герой должен был жить вечно, но, к сожалению, всё хорошее когда-нибудь кончается. Таким образом, последним фильмом Чарльза Чаплина, в котором он использовал свой бессмертный образ бродяги Чарли, является картина «Великий диктатор».

Пользуясь тем, что персонаж бродяги и Адольф Гитлер похожи (особенно по усам), Чаплин не мог не снять сатирический фильм про основоположника национал-социализма. Надо сказать, что данная картина является, возможно, самой смелой в творчестве Чаплина, ведь она высмеивает не только фюрера, но и других его соратников: Геббельса, Геринга. Также представлен в смешном виде и Бенито Муссолини.

Особенно хочется выделить две сцены фильма, которые, по моему мнению, являются гениальными. Первая сцена — танец Хинкеля с надувным глобусом. Под прекрасную увертюру к опере «Лоэнгрин» диктатор то плавно перекладывает модель Земли из руки в руку, то тихо пинает его. Но в конце танца Хинкель слишком сильно обнимает шар, который в итоге лопается. В одной сцене Чаплин смог показать, что было, если бы Гитлер получил власть над миром. Заполучив господство над земным шаром, этот человек уничтожил бы его, полагая, что все его действия верны. Вторая сцена — речь цирюльника. И, говоря откровенно, это лучшая речь, которую мог сочинить человек. Чаплин в образе цирюльника говорит самые правильные слова. Слова о братстве людей и борьбе за справедливый мир.

«Великий диктатор» — один из самых лучших фильмов Чарльза Чаплина, а финальная речь является лучшей речью в истории кинематографа. И хотелось бы, чтобы всё, что сказал в ней гений киноискусства, сбылось, ведь всё это в наших силах.

10 из 10

Пронесло

Вероятно если бы лента «Великий диктатор» была бы снята (но пронесло) в наше время, то богомерзкие шутки про туалеты и фекалии имели бы место в фильме с таким названием. Но как говорится и вправду пронесло, ведь в свое время за дело взялся талантливый, а теперь можно смело сказать — великий Чарльз Чаплин. Кинолента являет собой очень смелую попытку показать фашистскую Германию, когда у власти был Адольф Гитлер. Лента лишена пошлых шуток, да ей это и не нужно, достаточно тех эпизодов, где Гитлер ведет себя как истеричная баба… Ой, извиняюсь, в кинокартине-то он не Гитлер, он Аденоид Хинкель. Ведь, как и говорилось в начале титров: «Все совпадения c реальными именами случайны». Так что всем Аденоидам просьба не беспокоится.

Цирюльник и Хинкель

Казалось бы, одни и те же усы, один и тот же человек, но Чарльз Чаплин сделал своих героев совершенно разными. Если еврейский цирюльник наивный, добрый, но смелый, то Аденоид Хинкель его полная противоположность. Да и имеет ли смысл описывать второй персонаж Чарли Чаплина, если всем понятно, кто является его архетипом. Но есть у обоих персонажей одно сходство — оба способны вызвать улыбку и смех. Если над цирюльником мы будем смеяться и одобрительно кивать головой, то над действиями Аденоида Хинкеля и вовсе будем держаться за живот, вспомнить хотя бы сцену с бронежилетом. Такие вот в меру веселые персонажи и в меру веселый фильм. Почему в меру? Все же он снят на опасную тему, даже Чарльз Чаплин признался, что если бы знал, что творили немцы в концлагерях, то воздержался бы от проекта «Великий диктатор».

Опасная тема

Если бы фильм подобного рода снял Роуен Аткинсон, то почти на сто процентов где-то прокололся бы, наверное дело даже не в таланте, а в манере подачи историй о войне, а еще намного сложнее, когда история о людях, оружии и гонениях должна быть сатирой. У Чарли Чаплина всегда было нечто большее, чем юмор и кривляния, актер и режиссер умел показывать все настолько грамотно, что цензура не могла с ним долго спорить. Мы же, зрители, сами сможем понять, когда нужно смеяться, а когда умолкнуть и начать размышления, и для этого абсолютно не нужен закадровый смех. Мы все поймем сами. Также ситуацию спасает наличие химии между цирюльником и Ханной — такая легкая любовная линия дает почву для драматических событий и пищу для дум. Все хорошо, когда грамотно. А когда «за рулем» талантливый режиссер, то все обязательно получится. Сколько прошло лет с выхода фильма — не важно, вопросы, которые затрагивали там, животрепещущи и сейчас.

Речь

А ведь как любопытно начинается «Великий диктатор», словно на протяжении хронометража будет показана нелепая комедия, но все пошло не так. Чем ближе зритель к развязке событий, тем все минорнее. Уже не особо успокаивает тот факт, что это заведомо комедийная сатира. Да и если задуматься, то комедия ли это? Вряд ли. Комедия — лишь оболочка этой киноленты, а намного глубже запрятан уксус. Кинокартина была номинирована на пять премий Оскар, но вот что удивительно… Неужели речь цирюльника в лице Аденоида Хинкеля не стоила хотя бы одной? Ведь в словах Невеликого диктатора было столько правды. Такой вот кинопродукт от «Chaplin studios». И смело можно сказать, что этот фильм — шедевр, а если и нет, то очень близкий к этому определению.