Тропы славы

После своего успешного нуара «Убийство», Кубрик снимает свой первый выдающийся фильм, посвящённый первой мировой войне. Тема войн, в дальнейшем, пройдёт через множество его фильмов. Может пройти напрямую, как в «Цельнометаллической оболочке», или вскользь, как в «Барри Линдоне». Интереснее всего то, что тема войны, и всего, что с ней связано, здесь выставлена не как обычно в антивоенных, гуманистических фильмах. Обычно, военные баталии изображаются, чуть ли не как в «Красном смехе», и всем своим видом кричат, что «война — это плохо!» Кубрик же показывает войну со стороны рациональной, но хладнокровной, т. е. он говорит не о вреде, а о смысле военных действий. Охарактеризовать его позицию можно одной фразой: «Война — это глупо и бессмысленно».

«Тропы славы» касается самих боевых действий косвенно, основным же действием становится конфликт в тылу, а именно неисполнение приказа начальства. Явное антимилитаристское содержание начинается уже с первых минут фильма: употребление своей должности в личных интересах, честолюбие и поддержание репутации за счёт чьей-то жизни, внушаемый патриотизм как оправдание того, что человеку нужно умереть. И это только начало. Сюжетный конфликт картины в том, что часть дивизии ослушалась своего генерала и не пошла в атаку. Со стороны главного героя, а соответственно и режиссёра, зрителю отчётливо показывают, что вылезать из окопа нерационально, и ни к чему кроме как к гибели не приведёт. Со стороны же начальства в лице генерала, это неподчинение ему, старшему по званию, порча репутации, и вообще позор для всей страны. Далее, по сюжету, организуется военный трибунал, на котором нужно наказать рандомно выбранных людей с каждого отряда. То есть, перед человеком ставится выбор между выполнением приказа безумного начальника, ценою которого будет смерть, и, соответственно, невыполнением, и в дальнейшем обвинение в трусости, а потом и расстреле союзниками. Человеческая жизнь на поле боя теряет цену, для войны это в порядке вещей, но самое главное то, кто ей вправе распоряжаться таким образом. Кубрик демонстрирует этих честолюбивых, едких существ, жаждущих медалей, подстилающиеся под политиками и прессой. По Достоевскому, у этих генералов совершенно отсутствует совесть и это люди «право имеющие», а по Кубрику это кровожадные животные, которыми движет потребность к доминированию. Один из них даже и подумать не мог, что главного героя, полковника, двигал не карьеризм, а чувство справедливости.

Также здесь нельзя не выделить атмосферу абсурдности происходящего, доходящей до сатиры. Само присутствие случайного выбора трёх человек из нескольких тысяч, с целью того, чтобы их убить и преподать урок другим «чтоб знали», уже выглядит нелепо. «Наказывать нужно всех, либо одного меня, как руководителя атаки» — говорит полковник, но это вызывает только смешки, мол, что вы это такое несуразное говорите. Начиная с допроса солдат в зале судебного заседания, режиссёр сочно демонстрирует абсурд в сатирической форме. Допрашиваемых, буквально заставляют признаться в своей вине, закрыв уши и глаза на их причины отступления, а ведь это основные аргументы, оправдывающие их сохранение жизни. Сцена подготовки к расстрелу выглядела не менее комична: один из солдат идёт с огромной раной на лбу, потому что на него упал мёртвый майор, и он потерял сознание, а это ни сколько не оправдание в трусости. Другого несут к расстрелу на носилках, а до этого его просили открыть глаза, чтобы генерал видел, что стреляют в живого, а третий закатил истерику, идёт со святым отцом и треплет его за рукав. И действительно, сцена смешная, а ситуация страшная. Ведь и впрямь на войне может выпасть случай выполнять безумные приказы, или стать жертвой обстоятельств, и вообще быть убитым по прихоти собственного командира. Насколько мне известно, фильм снят по книге, написанной по реальным событиям, а это говорит о том, что любая кубриковская гипербола по отношению к военным может быть оправдана, т. к. результат фильма и реальности одинаков.

Отдельно можно вспомнить о главном герое, полковнике-идеалисте, желавшем восстановить справедливость, пойдя наперекор обстоятельствам. Кубрик закладывает в него своё отношение к событию и идею о том, что на войне идеалист обречён на провал, потому что вес такого человека не сможет стать противовесом хаосу и абсурду происходящего. В финале, зрителю последний раз показывают сцену насилия над человеком — немецкую пленную девушку заставляют петь в баре для пьяных солдат. Почему она, вряд ли в чём-то виновная, должна быть выставлена посмешищем и отдуваться за действия своей страны, как за свои личные проступки. Всё происходящее полковник видит через окно, но в этот раз он не вступает в борьбу с хаосом войны и уходит. Возможно, глядя в окно, внутри полковника догорали последние огоньки надежды на шанс что-то в этом мире изменить.

Все хвалебные рецензии в адрес авторов этого фильма основаны на двух исходных: теме подлости и предательства и великолепно снятой «бойовке». И если с боевыми эпизодами всё ярко, масштабно и величественно эмоционально, то уже с окопной жизнью, как преддверием выбора солдата, подниматься в атаку или посидеть ещё в окопе — всё более тускло, слишком широкими и спешными мазками дана подводка к значащему эпизоду — зритель просто информируется, что есть некие трудности, бытовые, психологические, взаимодействия нижних чинов и офицеров, без их убедительного отыграша, да и просто без достаточного уделения этим нюансам хронометража фильма.

Так же статичны и рамочно очерчены личности в ситуации — на войне, как в нижнем эшелоне войск, так и в генералитете. Вот каково объяснение действия лейтенанта, с его броском гранаты? Или вся мотивация генерала выражается в коротком разговоре о повышении, далее не подкрепляемым никаким раскрытием характера персонажа, на который столь благостно легло поступившее предложение. Рекомендую в противовес отечественный фильм «Фронт» от 1943 года, где мотивация раскрыта и боёвка её подтверждает и присутствуют «откровения», столь любимые почитателям «Штрафбата» и «Войны на западном направлении» и это непосредственно во время происходящих действий, а не сильно позднее! Вот и складывается впечатления, что чтобы прослыть глубокой личностью в США требовалось сказать на белое — белое или «скормить» зрителю прямолинейную сентенцию в обёртке из красивой боёвки и окопных съёмок — ну чем не отеческое поучение неразумным детям! Последний вывод подкрепляется многократным затиранием кинематографических стереотипов о «героических» американцах спасающих (далее перечисление субъектов и объектов).

5 из 10

Сложная военная драма, которая ставит выбор человека и долг перед родиной на разные чаши весов. Режиссёр показал не только способы восприятия войны, но и высмеивание людей, хорошие монтажные приёмы и воззвал к рассуждению о положение вещей. От разговора полковника с генералом, где экспозиция открывает перед нами Западный фронт и Первую мировую войну до наступательных действий и недальновидности высшего командного состава.

Снова обращаюсь я к цитате Ремарка, так как актуальная проблема на все времена, «На Западном фронте без перемен»: «Чей-то приказ превратил эти безмолвные фигуры в наших врагов; другой приказ мог бы превратить их в наших друзей. Какие-то люди, которых никто из нас не знает, сели где-то за стол и подписали документ, и вот в течение нескольких лет мы видим нашу высшую цель в том, что род человеческий обычно клеймит презрением и за что он карает самой тяжкой карой». В картине всего одно боевое действие и последствия, но основа вращается вокруг приказа и инстинкта самосохранения.

Монтажная склейка с наплывом кадров: ещё не закончился один, как в это время образуется второй, призрачно окрашивая первый до полного его исчезновения. Одним кадром, зафиксированным в эпизоде, камера проходит по длинным окопам, позволяя оценить индивидуальность режиссёра. Много специфических фишек легенды, отчего замечаешь все штрихи, полностью погружаясь в картину.

Война — страшная вещь. А когда поступают невероятные приказы, то «Тропы славы» преподносят огромный спектр эмоций. Кубрик отлично демонстрирует разницу не только в опыте, но и в возрасте персонажей. Закалённый в бою офицер и горстка новобранцев. Рассуждение о способах смерти демонстрируют страх солдат, которые пытаются его затмить смехом. Здесь нашлось место и мерзким качествам человека, и гуманизму, но бой между долгом и жизнью играет в сою игру, которая может потребовать более высокую плату. Нам демонстрируют невозможность действовать под страхом смерти и градом пуль, где твой порыв может утихомирить пулемётная очередь. Сложно и страшно. Последствия предсказуемые, но зритель ещё надеется на здравый смысл.

Бороться с дезертирами можно только одним способом, и он очень жестокий. Здесь двоякий, гротескный образ генерала, который отсиживается в штабе, отдавая безумные приказы, и командира батареи, который понимает весь абсурд приказа. Великолепная расстановка приоритетов, ты понимаешь обоих героев, отчего доводы каждого звучат оправдательно. Фильм дарит отличное раскрытие персонажей, ставит их в условия нервных предрассудков и показывает великолепный сюжетный ход.

Впечатлил Кирк Дуглас — его стойкий дух будто вдохнул жизнь не только в общую картину, но и вызвал глубокое уважение, как солдат, так и зрителей. Майкл Дуглас сильно похож на отца, так как у них общие черты лица, оба безупречно смотрятся на экране. Картина культовая, отображающая выбор человека и его действия под знаком смерти, а условия власти диктуют свои строгие правила, отчего рождается равновесие: жить или не жить.

Старый-добрый 28-летний Кубрик представляет вам картину о Первой мировой войне, которую Франция, Германия и Бельгия почти тотчас изъяли из своего проката. Видимо, это кино показывает ту неприглядную сторону бравых европейцев, на которую не всем захочется смотреть, хотя, разумеется, выбор войны в «Тропах славы» не настолько принципиален, как пацифистический посыл картины.

Итак, 1916 год. Иерархия французской армии все также строга и разветвленна, а до вечного германского врага, как обычно, рукой подать, ведь сюжет развивается прямо на фронте. Высшим командованием в лице начальника корпуса генерала Брулара (в исполнении замечательного Адольфа Менжу) приказано взять некий «муравьиный холм». Приказ спущен вниз руками дивизионного генерала Поля Миро прям в окопы к полковнику Даксу (ещё не совсем старый Кирк Дуглас) и его пехотному полку. Красивые залы особняка командования быстро сменяются землянками и траншеями, и действие, по мнению многих критиков 50-х, становится похожим на документальный фильм. 10-минутный проезд камеры по французским позициям, застывшие в неестественных от боли позах солдаты, встречающие старшего по чину, и бинокли, смотрящие на невидимого зрителю врагу. Не случаен тот факт, что ни один немец (подчёркиваю пол) так и не появился на экране. Прозрачный противник и бессмысленная война. Если приглядеться, смысл фильма проявляется практически сразу, ещё до того, как после неудачного взятия холма командование решило применить метод децимации. Сюжет фильма легко умещается в бессмертное «бей своих, чтобы чужие боялись», но методичность и жестокость бессмысленной военной машины вряд ли уместится у вас в голове. Да, выбрали трёх солдатов, да, один из них потерял сознание от травмы ещё в самом начале операции, другой вытащил жребий, а третий раздражал офицера, но они ведь все трусы, да?

Особенно хороша сцена «военного трибунала», в которой все участники процесса понимают, что осужденным не избежать расстрела. Симметричность кадра и безупречность его композиции придает происходящему точность и будто бы даже ощущение, что так и должно быть — давление бессмысленного церемониала. Это все чем-то похоже на то, как героя одного кафкианского романа берут за руки полицейские и волокут, чтобы прикончить (у Кубрика есть фильм с точно такой же сценой, но в «Тропах славы» руки держат не жертву, а горло зрителя, ожидающего хеппи-энда).

Мы очень привыкли смотреть фильмы с счастливой концовкой, такой искусственной и безжизненной, когда-то бывшей маленькой уловкой президента Рузвельта в его борьбе с Великой депрессией. Но ведь на войне были случаи и похуже, а подобные расстрелы своих же солдат были и не только во французской армии.

В рамках кино ещё очень показателен сам момент казни. Два солдата стоят перед десятком таким же солдат с оружием, третьего в вертикальном положении поддерживают носилки. Один солдат попросил завязать ему глаза, другой не смог их открыть, а третий продолжает смотреть. Так же смотрят и все присутствующие — и их полковник Дакс, обещавший спасение (этот персонаж, позиционируемый главным положительным героем, для меня стал злодеем, ведь только он давал солдатам надежду, но генералы тоже плохие, конечно, да), и кучка стариков, и обычные солдаты. Вот такой маленький удушающий спектакль.

Съедающая все на своем пути машина войны, жёсткая иерархия и убогая абсурдность происходящего. При просмотре «Троп славы» у вас не будет момента осенения, когда действие покажется слегка безумным. Нет, весь фильм от начала до конца, в котором французские солдаты будут подпевать пленной немке, создаст мерзкую картинку, похожую на срез почвы из учебников географии — вот сверху свет и жизнь, по серединке чернозем и черви, а внутри гниение.

8 из 10