Затмение

«Затмение» — это вторая просмотренная мною картина из трех, входящих в т. н. «трилогию отчуждения» Микеланджело Антониони. Если «Приключение» оставило после себя лишь атмосферу неуютности и смутное сожаление о, возможно, не слишком разумно потраченном времени, «Ночь» я пропустил, то знакомство с «Затмением» можно описать такой фразой — я сначала не понял, а потом как понял! Но обо всем по порядку.

Талант Антониони в данной картине показал себя столь мощно, что скуку Виттории я переживал как свою собственную — сказать по правде, ее меланхоличное фланирование в поисках хоть чего-то, способного заинтересовать, трогало меня в наименьшей степени. Как главная героиня что-то делает, куда-то ходит, не отдавая себе отчета в своих действиях — так и я не вполне осознавал, зачем смотрю этот фильм, отстраненно (отчужденно?) наблюдая за неспешной сменой кадров. Однако мне было интересно рассматривать картинки новой на тот момент Италии, показанные в весьма эстетских и радующих глаз кадрах, за итальянцами, играющими на бирже — а этот народ в наибольшей степени подходит для подобных развлечений. Визуал и атмосфера — вот чем фильм удерживал мое внимание до финального Озарения.

Осью того, вокруг чего закручено нечто, выступающее в данном произведении за сюжет, служат несколько дней из жизни девушки Виттории, особы неглупой и внешне привлекательной, но отчаянно непонимающей, чего она хочет от жизни, от себя и от окружающих ее людей. Когда она сбегает от своего жениха в первой сцене, она на самом деле сбегает от себя, открывая этим целую череду подобных попыток, проходящую через весь фильм. Немногим позже это особенно ярко раскрывается во время исполнения негритянского танца — надев чужую личину, отринув себя она становится максимально живой и энергичной, показывает наивысшую вовлеченность в момент, на ее лице мы, наконец-то, видим эмоции. Но вот танец закончен и, разоблачаясь из чужого образа, она снова становится холодной, безэмоциональной и отстраненной.

Другой характеристикой героини выступает то, что она «не знает». Не знает, чего она хочет и чего ей надо от жизни, что она чувствует и кто она есть. Это проявляется с самого начала фильма, когда Виттория уходит от своего жениха и ни одна из дверей на пути от его дома до ее квартиры не остается закрытой — она как бы и решила уходить, но и не решила ничего, она не знает.

Но Виттория здесь олицетворяет только один полюс отчуждения (все-таки основным посылом мне больше видится не отчужденность в отношениях, но отчуждение от своей самости). В противоположность ей выведены игроки на бирже, а также их слуга и господин — Пьеро (кто он для Виттории: любовник? приятель? возлюбленный? — думаю, если бы мы спросили главную героиню, то она ответила бы своим коронным «Не знаю»). Как Виттория нашла путь к побегу от себя в диких танцах, так и эти люди ушли с головой в биржевую игру, проявляя максимальную активность и вовлеченность, забывая о себе и о своих родных. Они пребывают в вечной суете, азарте, показывают настоящий накал чувств в полную противоположность «замороженности» Виттории. Кажется, уже они-то живут в самом средоточии жизни. Но вот на бирже грянул мощный медвежий рынок, все летит к чертям, игроки теряют свои средства — и всех настигает жестокое отрезвление. Да, их наркотик, позволяющий им не оставаться наедине с собою и найти какой-то внешний смысл, оказался очень дорогим.

Пьеро, конечно, в данном случае занимает более выигрышную позицию по сравнению со своими подопечными, но и он не может заткнуть своей внутренней пустоты мерседесами и бмв, девушками и победами в биржевой игре. Он пребывает в постоянном движении, ни на минуту не способный задержаться на одном месте, куда-то бежит, с кем-то разговаривает, что-то делает. Ведь если он остановится — ему придется иметь дело с самим собой, заглянуть в бездну внутренней пуcтоты и бесцельности жизни. Интересно показано воздействие двух центральных персонажей друг на друга — будучи рядом, они начинают уравновешиваться, Пьеро становится спокойнее, а Виттория наконец-то становится похожей на живого человека. Вообще, эти два героя — столь контрастирующие внешне и настолько одинаковые в своей сути, — вызывают у меня ассоциации с двумя не менее противоположными героями других картин. Признаюсь, сам образ Виттории меня немного бесит и вызывает в памяти молодого кюре из «Дневника сельского священника» (под конец фильма я уже просто не мог смотреть на его вечно кислую мину). А вот Пьеро живо напомнил мне молодого Гию из картины «Жил певчий дрозд», не удивился бы, узнав, что Иоселиани вдохновлялся этим фильмом при создании своего собственного шедевра.

Итак, наколбасив такую прорву текста, я лишь немного приблизился к сути — о чем же фильм? А он обо всех нас, людях современного мира, которые создали для себя совершенно неестественную среду обитания и теперь никак не могут найти себе в ней место. Талант режиссера позволяет нам увидеть в зеркале главных героев себя самих, по крайней мере, многих из нас — стоит только приглядеться и хоть немного задуматьcя. Финальным кусочком паззла, расставившим все по местам и ответившим мне на вопрос о сути фильма стала передовица газеты в руках прохожего, крупными буквами кричащая о гонке атомных вооружений и о хрупкости мира между соперниками в холодной войне — и о хрупкости нашего мира как физического явления. Зачем быть кем-то кроме Виттории и Пьеро, ищущих, как бы убить свое время, если мы живем в карточном домике, который способен в любой момент рухнуть под дуновением политических ветров? Да и чего вообще стоит отдельный человек — в сцене с угоном машины Пьеро ясно показана ценность отдельной человеческой жизни по сравнению с действительно важной необходимостью выправления вмятин на кузове машины и последующей ее продажи. Но финальная сцена масштабирует проблемы и чаянья отдельных людей до судеб всего человечества, являя тем самым нечто вроде алхимического превращения — ведь макрокосм в алхимии является отражением микрокосма. Вот она — настоящая магия кино, вот оно — настоящее искусство. Смутная тревога и неуютность, не покидающая при просмотре всего фильма, начинает просто кричать и звенеть — ты смотришь на играющих детей, на какие-то дома, небо и начинаешь понимать, насколько все хрупко и ненадежно, уязвимо и бессмысленно. Нажатие кнопки — и все стирается в пыль. Даже поливальная машина на газоне сразу начинает казаться дезактивирующей установкой. С этого момента приходит понимание всех героев фильма, понимание того, что хотел сказать Антониони. Но самое главное — это возможность совершить еще один шажок к пониманию самих себя, а ведь это именно та цель, которой служит любое истинное Искусство.

Атмосфера одиночества, скуки и отчужденности этого фильма притягивает тебя и не отпускает до появления слова «Fine». Как и в других фильмах Микеланджело Антониони «трилогии отчуждения» мы видим непонимание между героями, потерянность и отрешённость. Они не могут построить с друг другом отношений, так как сами не знают чего хотят от жизни.

Главная героиня (Моника Витти) противопоставляется всему обществу. Ее задумчивость, загадочность и прозаичность делают ее совершено не похожей на остальных людей. Людей, которым главным в жизни становятся я материальные ценности. Даже в разговоре с Пьеро (Ален Делон) чувствуется непонимание, ведь он говорит с ней о бирже, покупке о новой машины, квартирах, то, что ей не интересно. Главное место в их диалогах отводится молчанию, с помощью которого мы с экрана чувствуем тоску, скуку и безразличие между героями.

Между ними нет отношений. Пьеро встречается с Витторией из-за скуки, словно она для него просто очередное развлечение, и она чувствует его фальшь. Но почему же она встречается с ним? Как мне кажется, во-первых, потерянная и одинокая, она просто сами не знает чего хочет. Вся ее неопределённость жизнь отражается в походке, странных движениях и отстранённом взгляде. А во-вторых, она еще не отошла от прежних отношения и, как и все героини трилогии жаждет любви.

«Я так устала, так подавлена. Разочарована и сбита с толку»

Меркантильный и суматошный Пьеро и одинокая, отстраненная Виттория. Они слишком разные, и всё же ненадолго влюбляются в друга друга. Но вскоре приходит конец их отношениям, приходит Затмение. Мне необычайно понравилось то, как показано это в фильме. Здесь не было разрыва отношений, как такого, диалога между ними или ссоры. Через городской пейзаж, мерцание лампочек, напряженные лица других людей Антонино показал затмение. Что удивительно, не было показано ничего необычного, драматического, просто город и место встречи главных героев, на которое ни один из них не пришел, но всё равно ощущается напряженность и некоторое волнение. Интересно, может ли так современный кинематограф приковать зрителя к экрану, не приказывая насилия, пустых «аттракционов» и спецэффектов?

Она расстается с ним. Он хотел сделать её счастливой. Она была счастлива в 20 лет. Теперь быть вместе — чередовать невыносимость с чувством, что он же близкий — родной. Был близкий. Но ведь жаждешь счастья. А из себя не выйдешь, себя не переломишь. Ты в своем порыве — больше чем ты есть — и это больно…

Он не знает, как быть дальше. Он хочет начать с начала, он помнит, что ребенком было можно начать всё заново. Но не теперь…

Череда взглядов перед уходом, который в любой момент может не состоятся, но происходит…

Самое важное переживается и уходит неостановимое. Время идет… Обязательность обыденности не может подождать…

Она еще прекрасна. Соседки прилеплены к другим. Её мать поглощена в игры. Биржа — азарт забытья, деньги из случайности…

Вот появляется другой Он — красивый, обычный, не обнажающий свою пустоту… Он для неё — деревянный кораблик — щепка на поверхности её глуины. Которая может и не глубина, а всего лишь ёмкость.

Смерть же рядом — один взмах рукой, соблазн… и игрушка хоронит игрока…

А любовь как есть — не хочет быть такой, какой должна была бы быть. Она слишком — чтобы от неё отмахнуться, но и она не безусловность, чтобы быть сильнее всего… Любовь не замена свободе, и это тяжело…

Виттория вдруг может смеяться… И может бояться… Она оживает…

А мир в любой момент может исчезнуть…

8 из 10

Авторитет Антониони, мэтра кино, конечно, влияет на восприятие. Затянутые кадры, где ничего не происходит, длинные панорамы города, повторяющиеся сцены, где героиня говорит свою любимую фразу «Я не знаю»… Все это не помогает досмотреть фильм до конца, но Антониони, классика, «может я что-то не понимаю»… и мы досматриваем.

Тема не нова: пресыщенность, внутренняя пустота, разочарование в жизни, потеря смысла. Все это было и 100 и 200 лет назад и изучено классиками, начиная с Евгения Онегина. Но по сравнению с этими классиками фильм Антониони мне показался всего лишь зарисовкой, где многое нужно домысливать и додумывать, а тема сама остается не раскрытой. Для ее раскрытия скучающего лица Моники Витти и ее извечного «Я не знаю» как-то не достаточно. Королева-несмеяна, ее ничего не радует, она скучает, она никого не любит. Как говорила Мордюкова, от этого хорошо помогает банька, да с веничком! Ну это мы отвлеклись. А если серьезно, то все эти страдания выглядят ненатурально, потому что остается непонятным, в чем собственно ее проблема, чего ей не хватает и, самое главное, куда это все приведет? Мы не можем ей сопереживать, потому что она ничего не делает, она только ходит и скучает. Она себя характеризует только через свою внешность, но это уже не кино, а фотография. 2 часа описания скуки. Скукой начинается и скукой заканчивается. Финал открытый, развязки нет. Oщущение, что мы ехали в поезде и 2 часа смотрели из окна на пейзаж Красиво но мало.