Человек, который убил Дон Кихота

Об этом фильме я услышал еще давно. Меня заинтересовала история о том, что Терри Гиллиам, не мог снять кино почти 30 лет. И вот, наконец, у него получилось. Я, к сожалению, так и не добрался до книги (надеюсь, скоро прочту). Но фильм не отсылает нас к оригиналу. Он свой, отличный.

Если вы знаете, кто такой Терри Гиллиам, то понимаете, чего ожидать. Сюрреализм, интересный юмор, мир воображения, а не реальности.

Иногда при просмотре, я как и герой Драйвера не мог понять, где тут реальность, а где фантазия. И это завораживало. Картина сыплет фантастичностью, умело переплетаясь с реальностью. Отдельно хочу отметить юмор. Он прекрасен. Некоторые шутки настолько тонкие, что диву даешься. Даже пошлость подается как-то по-новому и интересно. Браво.

Каждый персонаж уникален и интересен. Отдельно отмечу главную парочку. Адам Драйвер — великолепный актер. Его нестандартная внешность только подчеркивает это. Ну а Джонатан Прайс — главное украшение фильма. Такому Дон Кихоту веришь.

Фильм невероятно прост для понимания, но в тот же момент и очень сложен. Жаль, что многие пройдут мимо него, а некоторые даже не захотят понимать всего происходящего бреда. А ведь этот бред очень даже понятен. Ведь фильм о нас с вами. О тех кто забыл в себе Дон Кихота.

Большую часть сидишь с улыбкой на лице, но только под конец понимаешь, насколько это грустное кино. Финальный акт просто заставляет твой мозг ломаться. Словно перед вами спектакль в спектакле, в спектакле.

Возможно, в фильме есть минусы, но, мне кажется, что они нивелированы. Я был невероятно доволен просмотром. Когда я смотрел его в кинотеатре зрители в зале в конце аплодировали. Я был среди них. Потому что такому кино нужно говорить «браво». Это шедевр.

10 из 10

Последний на данный момент фильм Гиллиама — проект, который он реализовывал почти четверть века, «Человек, который убил Дон Кихота» будет интересен скорее всего фанам режиссера, ибо все основные темы Гиллиама сходятся здесь как в фокусе: понимание безумия как альтернативы обывательской жизни, переплетение фантазии и реальности как главной характеристики искусства, сатира и абсурдистский юмор, след которых есть еще в его работах с «Монти Пайтон», помогающие амбивалентно оценивать безумие и дорогие режиссеру образы и концепции, что позволяет избежать излишне серьезного пафоса и патетики. Во многом «Человек, который убил Дон Кихота» — это кинохулиганство, но лайтовое в сравнении с той же «Бразилией».

Наличие грубоватых, китчевых шуток, жаргона, сленга, вульгаризмов в речи персонажей делают юмор Гиллиама в этой картине гораздо примитивнее и банальнее, чем в тех же картинах, что режиссер снял с «Монти Пайтон» (вспомним, к примеру, рискованные, на грани богохульства скетчи из «Смысла жизни по Монти Пайтону» или «Жития Брайана»: они балансировали на грани пошлости, но при этом в нее не погружались). Что касается «Человека, который убил Дон Кихота», то здесь безумие персонажа Прайса подано как-то излишне по-карнавальному, над ним постоянно подтрунивают, насмехаются, герой Драйвера — этот образец здравомыслия, порой кажется отвратительным своим нежеланием включится в игру, поучаствовать в безумии сошедшего с ума сапожника и актера-любителя.

Как нигде раньше в этой ленте видения, галлюцинации, полеты фантазии поданы максимально облегченно для массового зрителя, так что он почти не теряет чувства реальности и не погружается в визионерские построения режиссера (даже в откровенно коммерческом «Воображариуме доктора Парнаса» сила воображения Гиллиама засасывала зрителя с головой). Это, конечно, жирный минус фильма, в то же время пульс нарратива в этой картине прощупывается лучше, чем в других лентах режиссера, «Человек, который убил Дон Кихота», может быть, и почти лишен вдохновения, зато хорошо структурирован, смонтирован, срежиссирован, здесь почти нет ничего лишнего. Однако, Гиллиам — режиссер визуальной избыточности, фантазийной грандиозности, способный визуализировать безумие как никто другой: жаль, что здесь он слишком часто помнит о «тормозах».

Однако, вернемся к основной идее последней ленты Гиллиама: во многом подводя итоги своего многолетнего размышления о безумии, режиссер вновь романтизирует его, представляет, как старомодное явление в скучном мире денег и славы, но при этом и дружески подтрунивает над ним, показывая его нелепость и смехотворность. В «Человеке, который убил Дон Кихота» режиссерское мышление Гиллиама совершает полный круг, возвращаясь к своим истокам. Восхваляя сумасшествие как альтернативу буржуазной и технократической гомогенизации жизни в «Бразилии», «Короле-рыбаке» и «12 обезьянах», постановщик в «Страхе и ненависти…» и «Стране приливов» показывает его как деструктивное состояние самой культуры, пожирающей самое себя.

В «Теореме Зеро» Гиллиам уже воспринимает безумие как норму самого мироздания, как первозданный хаос, на обуздание которого и направлены силы разума и науки. Наконец в «Человеке, который убил Дон Кихота» личностный и социальный психоз (ведь люди, окружающие Дон Кихота, тоже по-своему безумны) вновь романтизируются и вместе с тем подаются максимально шаржированно уже не как альтернатива норме, а как сама сила исторического прогресса. Духовная неуспокоенность, идеализм, стремление к «подвигам», смысл которых понимаешь лишь ты сам, для Гиллиама — это то, что не дает человечеству уснуть в материалистическом покое и комфорте.

Торжество фантазмов, неразличимость границы между воображаемым и реальным как характеристика современного состояния нашей цивилизации, делают его весьма сложным и неравновесным, и понять, его, как когда-то писал Делез, может только «законченный шизофреник». Однако, эта сложность, проницаемость границ и неустойчивость иерархий делает его невероятно интересным для художественного сознания, в особенности такого фантазийно-безудержного и не вмещающегося в рамки, как сознание Терри Гиллиама. Потому, как бы его кинематограф порой не критиковал некоторые реалии сегодняшнего мира, он подлинно восхищен им, ведь жить такому выдумщику и визионеру, как Гиллиам, в любое другое время было бы невозможно.

Приблизительно к 1990-му году у режиссёра и сценариста известной на весь мир британской комик-группы «Монти Пайтон» Терри Гиллиама родилась идея экранизация фундаментального труда «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» испанца Мигеля де Сервантеса Сааведра. Проект был принят с необычайным воодушевлением, но при более углублённом изучении материала для Терри Гиллиама стал очевиден тот факт, что произведение Сервантеса практически невозможно для художественной постановки. Поэтому было решено изменить сюжет, при этом воспользовавшись только мотивами нетленного произведения. И с тех пор чуть ли не каждые три-пять лет в околокинематографических СМИ появлялись слухи о возобновлении работы над проектом. И вот спустя практически тридцать (!) лет Терри Гиллиам наконец-то выпустил картину, основанную на труде всей жизни Сервантеса. За столь долгую историю создания лента «Человек, который убил Дон Кихота» получила негласный статус показательного примера попадания в так называемый «производственный ад» и стала образцово-показательной для «фильмов-долгостроев».

И необходимо понимать почитателям таланта испанского писателя, что данный фильм вовсе не является подробной передачей книги, это своя вольная экранизация, где Терри Гиллиам и его сосценарист Тони Грисони только лишь воспользовались персонажами и некоторыми мизансценами из «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Поэтому в картине «Человек, который убил Дон Кихота» развитие стартует с того, что главный герой — постановщик рекламы Тоби Грисони (понятна ассоциация со сценаристом Гиллиама) — во время работы над очередным проектом решает посетить места, где снимал свой выпускной фильм. И Тоби с изумлением узнаёт, что оставил неизгладимый след в воображении местных жителей своей дебютной картиной. А старый сапожник Хавьер, выбранный для роли Дон Кихота, безапеляционно уверовал, что он и есть помешавшийся идальго, поехавший на встречу приключениям, подвигам и дамы сердца. К тому же Хавьер решает, что Тоби — это верный оруженосец Санчо Панса, который должен сопровождать его в пути. Совершенно смущённый происходящим, не по своей воли Тоби Грисони вынужден отправиться в неизвестность вместе с чудаком-сапожником.

Терри Гиллиам известен тем, что умеет создавать картины-сказки для взрослых, действие которых происходит будто бы в параллельном мире. Вот и в «Человеке, который убил Дон Кихота» он задействовал излюбленную методу, перемешав здравый смысл с откровенным сумасшествием, быль и явь со сном и кошмаром, добрую сказку с драмой. Это всё — индивидуальный почерк Гиллиама, за что он и любим почитателями, и уважаем критиками. В ленту «Человек, который убил Дон Кихота» он вложил довольно много, сделав его многослойной, громоздкой конструкцией, чем она немного сложна для восприятия. Например, та сюжетная линия, когда Тоби понимает, что самым честным и отважным человеком оказывается явно помешавшийся старик, то будто бы это аллюзия на наш современный мир, где только сумасшедший может видеть его добрым и волшебным, полным воплощением Райского сада. Но те, кто не считает себя сумасшедшим, далеки от лучших качеств, заложенных природой в человека. А мизансцена, происходящая в заключительной трети фильма у нувориша-миллионера в замке, как показательный фарс, где богатые позволяют себе открыто насмехаться над теми, кого они считают ниже себя.

Унизительное и вызывающее отношение к Хавьеру буквально порождает неописуемый гнев у Тоби. Он наконец-то понимает свою суть и суть окружения с происходящим. Такие иллюстрированные метафоры встречаются сплошь и рядом в «Человеке, который убил Дон Кихота», поэтому для полного осознания фильма необходимо быть готовым вглядываться в самую глубину работы Гиллиама. Если же этого не сделать, то всё нагромождение и специфика зрителю покажется чрезвычайно сложной и разбираться в этом не захочется, фильм станет биномом Ньютона. И даже несколько саркастическая окраска ленты не спасёт общее впечатление от его просмотра. Как и не смогут этого сделать актёры, которые заметно старались при создании образов. В особенности ярок и выразителен Джонатан Прайс, воплотивший Хавьера. Прайс уже не раз работал с Гиллиамом и актёр с режиссёром понимают друг друга без лишних слов. Прайс наглядно всем доказывает, что «старая школа» до сих пор многому может научить. Хавьер в исполнении Прайса — многозначительный персонаж, который и смешит, и вызывает слезу; он чудак, но безобидный; он славный, но место его не в нашем злом мире. И стоит отметить тщательную нюансированную игру Адама Драйвера в роли Тоби/Санчо Пансы. Человек, который под воздействием внешних факторов изменил свои ценности, получился у него действительно убедительно и глубоко. А на что способны Ольга Куриленко, Стеллан Скарсгард и Хорди Молья, думаю, знающему зрителю не стоит лишний раз пояснять. Единственное, что добавлю, что Молья на этот раз вызвал бесконечную антипатию и ненависть к своему персонажу.

«Человек, который убил Дон Кихота» — это фантасмагория, поставленная умеющими руками Терри Гиллиама, где в каждом кадре можно рассмотреть самобытность и оригинальность этого кинематографиста. Но сложная концепция картины всё же не каждого зрителя сможет завлечь, кому-то фильм обязательно покажется абсурдистским с неуёмным фарсом. Но другой зритель сможет рассмотреть контекст ленты, захочет его проанализировать и тогда «Человек, который убил Дон Кихота» откроется совершенно с другой стороны. В целом же, данный фильм можно рассматривать под призмой интеллектуального кино в бравурной оболочке, где его создатель наглядно показывает всем почему же «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» — одно из величайших произведений мировой литературы, с которым можно бесстрашно сражаться с ветряными мельницами. И может потом эту работу Терри Гиллиама признают недооценённой, но пока что на основе первоначальных эмоций от увиденного оценка следующая:

7 из 10

Терри Гиллиама по праву можно назвать одним из самых одиозных режиссёров-сюрреалистов нашего времени. Давно задуманная им идея воплощения на киноэкранах рыцаря печального образа наконец обрела реальность. Результатом многолетних изысканий и попыток снять «неэкранизируемую» человеческую драму в лице одного трагического героя, именуемого безумцем, становится многослойная, сказочно красивая, витиеватая трагикомедия.

История начинается на съемочной площадке, расположенной в выжженных солнцем природных декорациях юга Испании. Очевиден кивок в сторону Дали, художник и сам неоднократно прибегал к образу Дон Кихота, — по площадке разбросаны огромные части тела бутафорского великана, недостроенные мельницы и тощая фигура главного героя, несущегося навстречу приключениям, для которых, как полагается, выдаётся отличный день. Бригада киношников во главе с эксцентричным режиссёром по имени Тобиас (Адам Драйвер) работает над фильмом о рыцаре всё того же печального образа. Тобиас вспоминает времена, когда он был студентом и снимал здесь же неподалёку свой первый короткометражный фильм. Как и сейчас, тогда его работа была посвящена Дон Кихоту. Не задумываясь о последствиях, Тобиас использовал в своей дебютной картине обычных горожан. На главную роль, например, сгодился местный старик сапожник. Но съёмки в кино не проходят для жителей захолустного поселения бесследно. Как впрочем и для самого режиссёра. Такой своего рода трюк с помещением одного фильма в другой, а затем добавлением третьего, делает картину многоуровневой и порождает зачатки сюра.

Гиллиам наделяет чертами донкихотства не только актёров, исполняющих роли доблестных идальго в фильмах Тобиаса; но, продвигаясь по очередному витку сюжета своей картины, он и героя Адама Драйвера превращает в такого же Дон Кихота. Страстно желая изменить всё вокруг и переделать мир под себя, печальный рыцарь сталкивается с чередой неудач, которые отрицательно сказываются не только на его способности реально воспринимать происходящее, но и на психическом состоянии души в целом. Причём, с лёгкой подачи Гиллиама большинство действий на экране граничит между сном и явью. Это приводит к усилению эффекта напускного сумасшествия прямо пропорционально развитию сюжета.

Не случайны в фильме мусульмане и русские. Как известно, в Испании рыцарство задержалось намного дольше, чем в других странах. До конца 15 века рыцари были мужественными воинами, чьи силы зачастую применялись в борьбе за освобождение страны от мусульманского ига. Русский олигарх Мышкин — это не что иное, как прямая отсылка к распространённому сравнению двух схожих по типажу персонажей Сервантеса и Достоевского. Князь Лев Николаевич Мышкин, как и Дон Кихот Ламанчский, — мечтатель в самом утопичном смысле этого слова. Но кроме схожих фамилий, у Мышкина Гиллиама более нет ничего общего с Мышкиным Достоевского. Это доступные режиссёру опции, которыми он умело пользуется в своей картине, гипертрофированно приукрашивая их безумными сценами сновидений, карнавальными шествиями, театрализованными представлениями. И если речь заходит о русских, то без водки и Ольги Куриленко обойтись становится просто невозможным. Пусть это и звучит иронично, однако последняя смотрится весьма неплохо. В фильме Гиллиама она эффектная блондинка со стилизованным кокошником из кукольных частей тела. Чем не сюрреализм?

Не надейтесь увидеть в финале человека, который убил Дон Кихота. Его попросту не существует. Дон Кихот бессмертен до тех пор, пока живы добрые и нравственные мечтатели, с чистыми помыслами, живущие в выдуманных ими же самими мирах. И Терри Гиллиам один из них.