Улыбки летней ночи

В позднесоветской культуре присутствовало понятие «шведской семьи» как символа моральной вседозволенности, якобы присущей нордическим соседям. Нынче принято считать это выдумкой легковерного сознания: были, мол, у них там ABBA, коммуны хиппи, и кто знает, какие ещё затейливые излишества. «УЛЫБКИ ЛЕТНЕЙ НОЧИ» (1955), однако, наглядно доказывают: в прихотливом шведском климате явно есть что-то отчаянно вольное. Здесь провинциальный адвокат тоскует по известной актрисе (бывшей пассии), его вторая (премолоденькая) жена влюблена в собственного пасынка (и взаимно), за актрисой ухаживает граф (офицер и дуэлянт), не скрывающийся от своей супруги (прощающей ему слишком многое), наконец, не стесняясь никого из них, крутит свои амуры озорная служанка. Всю эту (бесчестную) компанию сводит вместе в своём поместье престарелая маман, в самый день летнего солнцестояния, когда волшебная нескромность, кажется, разлита в воздухе…

Знающие люди советуют начинать с «Улыбок» знакомство с творчеством Ингмара БЕРГМАНА — видимо, чтобы лучше постичь потом масштаб мастера. Конечно, в водевильных баловствах не сразу приметишь контуры будущих философских драм, но кое-что проглядывает: общественные условности умозрительны, счастье мимолётно как июньская ночь, а парад фигурок механических часов, отбивающих полночь, замыкает… скелет. Персонаж смерти, впрочем, придёт в фильм к Бергману чуть позже (в «Седьмой печати»), пока же можно усладиться вполне земными радостями. Последних тут предостаточно: наряды, интерьеры, сельские виды источают блеск и аромат беспечности, но сражают более всего не знающие себе равных женщины — все четыре заглавные героини искусительно прекрасны, расчётливы (знают, чего хотят) и, в отличие от своих мужских визави, внутренне раскованы. Кто его знает, как обстояло дело в Швеции 50-ых с равенством полов, но такой феминистский (пусть и романтический) манифест никак не должен был оставить равнодушным зрителя, по какую бы сторону от «железного занавеса» он ни был.

В интервью Бергман любил вспоминать, что узнал об успехе своей работы в Каннах почти случайно — читая газету у себя в туалете. Заняв денег на самолёт, он поспешил на фестиваль, на котором его никто не ждал. Всё закончилось счастливо — режиссёр получил специальный приз (с уникальной формулировкой «за поэтический юмор») и, по его словам, не знал с тех пор творческих ограничений. Сюжет фильма зажил своей жизнью, проник на Бродвей, был переосмыслен Вуди Алленом, «приземлился» и на… Рижской киностудии, в самом любимом её хите советского периода «Лимузин цвета белой ночи» (1981). Стоит ли удивляться: северное лето, конечно, скоротечно, но оттого и чувства его переживания острей.

Такой холодный и интеллектуально развитый Гуннар Бьёрнстранд, заглядывающий в дневник и хмуро говорящий — «Не понимаю». Беседа со старушкой на пленэре. Ревнивый офицер, который не стесняется говорить о своей ревности и смело вызывающий на дуэль. Показываяющая свой бюст служанка. Страстная Дезире. Терзания мужа, так и не решившего за несколько лет вопрос лишения невинности жены. Русская рулетка.

Эта галерея образов и мизансцен сливаясь воедино создает такое скромное очарование праздником жизни. А возможна ли жизнь без секса? Перед нами оригинальная шведская адаптация модной в те годы «Карусели» Шницлера, весьма достойно экранизованной пятью годами ранее Офюльсом. Бергман создает собственный «Хостел», в котором все убийства заменены сексом. Впрочем, нет. Скорее собственное «Скромное очарование буржуазии» в которых весь сюрреализм Бунюэля сменяет обсуждение вопросов адюльтера. Обратите внимание — именно обсуждение. Обнаженки в этом фильме совсем не будет, но поцелуй покажется чем-то гораздо большим. Таковы акценты. Режиссер будет умело балансировать между откровенностью и приличиями, создавая определенный утонченный шарм. Бергман заставляет нас проникнуться эротизмом момента, без всякого участия вуайеризма.

Впрочем, изысканный стиль картины немного меня утомил. Это тот случай, когда сценарий на порядок сильнее «картинки». Фильм Бергмана изящен и очарователен, но скучен и медлителен. По правде говоря, даже при посредственной постановке, с такими превосходными диалогами картина просто не могла не привлечь своего зрителя. Мне же более по душе фильмы в которых больше экспрессии. Ведь в каждой комедии Альмодовара есть и частичка одной из бергмановских «Улыбок».

«Женщины редко смотрят на мужчин с эстетической точки зрения».

6 из 10

Уж полночь близится, а Карла Магнуса Малькольма все нет! [играет туш, в спальню любовницы входит Карл Магнус Малькольм]

«Летняя ночь» улыбнулась Ингмару Бергману, вытащив его из пучин безденежья и относительной безвестности. Википедия улыбнулась утомленному киноману, подбросив этот любопытный факт, с которого так удобно начинать, раз уж совсем не улыбается сразу приступать к критике примечательного, но довольно унылого кинотворения, обласканного публикой, укрытого сенью золотых ветвей.

Представьте себе водевиль без присущего ему блеска. Все эти монокли, алые платья и сигары, выспренние фразы «в сторону», призванные в перерыве между пикировкой и пошлой песенкой пояснить, что у героя на душе… ох уж эта печальная необходимость в словах. Представьте себе романтическую сказку без волшебства и очарования. Вино, смешанное с грудным молоком и семенем, льется в бокалы, губы шепчут тайные желания сердца, а кончается все пьяной истерикой и равнодушным недоумением. Представьте себе британскую комедию нравов без ее тонкости и остроумия. Местами диалоги блещут, но чаще размениваются на намеки, ведущие к банальным «тайнам». Знаете, Анна, спустя два года брака, все еще девственница. Знаете, Дезире хороша в постели, и ее сына назвали не в честь короля Пруссии. Впрочем, кто тут плох в постели (на Анну удобно облокотиться, к примеру), и чьего сына назвали просто так? Смешайте, не взбалтывайте, располагайтесь.

У героев может не быть имен. Актерская игра (одно из немногих бесспорных достоинств фильма) по-настоящему хороша, но характеры не написаны, а взяты с полки, извлечены из какого-нибудь запыленного романа со стершимися буквами на обложке. Старый влюбленный сатир подчеркнуто печален. Увядающая актриса, его бывшая и будущая, подчеркнуто женственна и коварна. Глупенькая девственница, его нынешняя, подчеркнуто ребячлива… до зубовного скрежета ребячлива: Улле Якобсон двадцать шесть лет, и никакие локоны вкупе с детскими платьицами не в силах этого скрыть. Взрослый сын сатира вздыхает по мачехе, бравый военный наносит визиты актрисе, распутная горничная распространяет вокруг себя вожделение, как аромат духов или дыхание чумы… Герои приезжают в театр, герои возвращаются домой — разница не очевидна. Те же декорации, те же разговоры, те же гендерные игры и три кита успеха в них: «сердце, слова и чресла». Как же все это жизненно, как же искусственно, предсказуемо и скучно.

Единственное, что по-настоящему трогает в картине — это неизбежное чудо дефлорации, к которой ведут все дороги, вернее, то значение, которое придает этому акту автор картины. Еще вчера она была взбалмошной молодой особой, терроризировавшей весь дом в своей сублимированной неудовлетворенности. Еще вчера он был довольно жалким юношей, не умеющим, как следует, даже повеситься. Девственность — ничтожное презренное состояние, любезное церкви и обществу, противное природе. Ни дюйма запретной плоти на экране, но девичий румянец становится женским. Были обездолены — стали богаты. Были ущербны — стали полны и совершенны. Колечко нашло сваечку, и руки дрожат, и глаза сияют, и смех, и слезы. Зрелость знает, что такое любовь, видит ее вершины и пропасти. Но только молодость в своей благословенной слепоте и невежестве умеет как следует это делать. Лошади стучат копытами, унося юную чету. А мы еще поскучаем над неловкими маневрами тех, кто остался, полюбуемся имитацией чувств тех, кто давно отлюбил. У летней ночи осталась еще пара вымученных улыбок.

Бергман ассоциируется у меня, прежде всего, с серьезными, глубокими, немного депрессивными работами. Самое странное, это не смотря на то, что практически все картины пронизаны глубокой печалью, трагедией, экзистенциальными переживаниями, всегда после их просмотра я чувствовал что-то вроде легкой грусти и теплого, приятного, светлого ощущения. Больше всего это чувство похоже на расставание с человеком, который тебе очень нравится после целого дня, проведенного вместе. Когда день пролетел незаметно и ты знаешь, что ты ему тоже нравишься и впереди еще очень-очень много таких приятных встреч.

Данный фильм особенный в том, что это комедия. Пожалуй, больше комедий у режиссера нет. По стилю данный фильм похож на экранизацию комедий Шекспира. По сути таких фильмов сотни. Они проходят перед глазами, оставляя приятные ощущения и не запоминаются. Но есть одно но… Бергман не может без глубоких диалогов. Когда кажется что уже нечего больше сказать, герой выдает что-то такое мудрое и сильное, что невольно проникаешься уважением к режиссеру и сценаристу (Бергман и то и другое в одном лице).

К тому же игра актеров как всегда на высоте. Бергман, как и большинство режиссеров, использует одних и тех же актеров от фильма к фильму. В этом что-то есть.

10 из 10