Мертвец идет

Может, раньше я его и видел, но в памяти фильм не отложился.

Понравилось то, что рождается несколько слоёв размышлений.

Религиозная тема мне не близка. Вопросы смертной казни и ценности жизни неплохо раскрыты в других произведениях, типа Зелёной мили и Жизни Дэвида Гэйла. Для меня вопрос допустимости убийств закрыт

Тут мне в голову пришло другое:

На первом слое.

В фильме мы наблюдаем, как общественные институты бессильны.

С одной стороны, бессильны в формировании здорового гражданина и(ли) коррекции общественно опасных проявлений. Бессильны настолько, что сами признают своё поражение и идут на насилие высшей степени, как насильник-импотент.

С другой стороны, бессильны в оказании помощи жертвам.

В фильме явно показано, что задачи эти не являются неразрешимыми. Что дилетант, не имеющий специального образования, опыта и финансирования может их решать с той или иной степенью успешности. А вся пенитенциарная и социальная система не может и не пытается (между прочим, этот тезис имеет огромное число подтверждений за пределами художественных произведений в реальной американской жизни).

На втором слое.

А что если невмешательство в личный мир человека и оставление его наедине с его выбором и решениями, это неотъемлемая часть свободы личности? Нужно ли помогать и корректировать тех, кто за этим не обращается, или их следует просто оставить (изолировать при необходимости)?

8 из 10

Друзья, конечно, гениальный фильм! И игра актеров, которая и наводит на мысль, что парень наивный, запутавшийся, расслабленный возможностями современного гуманного общества со свастиками и другими глупостями забравшимися под самую его кожу, с семьёй, которой помогает общество и даже наверное содержит на свой счёт, а взамен получает ничего в ответ на свою гуманность, неразборчивые рыдания, которые даже сам герой не ценит ни на грош… И мы видим, что только неотвратимость смерти, как расплаты, заставляет героя думать, искать понимания своим действиям, цены жизни других людей, отнятых и покалеченных, а Сарандон лишь подводит его к выводам лучшей, мыслящей и чувствующей части человечества…

Это фильм религиозный, но не философский. Без монахини смог бы герой, разумеется в кавычках, добраться до высоких материй библии? Он и в фильме сделал это только на пути к эшафоту (как бы страшно это не звучало и после обездвиживающих слов — мертвец идёт!). И очевидно как размен на поддержку монахини в последним мгновения его жизни. Понятно, что авторы подразумевают — Сарандон оживляет в этот момент мертвого. Но, прибитый к кресту, он просит только одно — не убивайте меня!!! Это раскаянье? Конечно не возьмусь здесь судить — нет квалификации… Но родители жертв не выскакивают протестуя… Мы в слезах, Сарандон — в слезах — кино состоялось! Катарсис! Но вдруг вспоминается конец Криминального Чтива -. .. но скорее всего ты слабак, а я воплощение зла… И я очень стараюсь стать лучше… Слёзы… Занавес… Надо все-таки ещё раз пересмотреть этот гениальный фильм?..

Так как я долго шла к просмотру этого фильма, я приблизительно знала, о чём он. Знала, что он далеко не лёгкий, что без раздумий тут не обойдётся. Вот только… Прошу сразу не считать мой отзыв отрицательным/негативным, это ни в коей мере не так, только лишь хочу сказать, что ожидала я по ощущениям другого. А так как я человек восприимчивый, на меня в принципе очень многое оказывает воздействие, но с этим фильмом в эмоциональном плане у меня почему-то не случилось. Не потому что я не верила актёрам — напротив! Сыграли они превосходно! Этим я даже восхищалась. Не потому что фильм не глубокий, не потому что он плохо снят (срежиссирован, проработан). Фильм вполне достойный, и заслуживающий внимания. Но души моей он не взбудоражил. Наверное, это было потому… (а вот почему — думаю, ответ будет понятен к концу обзора).

Рассказывает нам эта кинокартина о молодом преступнике (Шон Пенн), которому грозит смертная казнь. В последних рвениях спасти свою жизнь, он обращается за помощью к монахине (Сьюзен Сарандон). Только вот просит он её далеко не об отпущении грехов и очищении души, а о том, чтобы она нашла толкового адвоката, готового взяться за это дело и в крайние сроки изменить смертельный приговор на более снисходительный. Своей же вины он в содеянном не видит, и всячески пытается оградить себя от причастности к ужасному грязному убийству.

Однако при этом ведёт он себя не аки агнец божий, но милосердная и всепрощающая сестра Хелен не отступает, а терпеливо шаг за шагом пытается проявить в заключённом человечность, чувство любви, а самое главное до того как кара настигнет его, заставить почувствовать ответственность за совершённое преступление, признать свою вину и покаяться…

Пожалуй, у меня самые искренние чувства в этом фильме вызывала именно героиня Сарандон, при том, что я далеко не святая, но её мне было понять проще, её мысли были для меня доступнее. Мне было искренне жаль её, когда помогая обрести душевный покой преступнику, и став его духовным наставником на последнем пути, она столкнулась с порицанием, неодобрением общества.

Гораздо тяжелее понять, как мыслит тот, кто идёт на преступление, особенно подобное… Однако уже проще понять, если он начинает испытывать муки совести и осознавать то, что он наделал — значит не всё человеческое ему чуждо, и в его душе ещё есть частичка чего-то может и небольшого, но светлого, что побуждает встать на правильный путь или как минимум признать вину и принять наказание.

-.. . Господь пробудил в твоей душе эти переживания. То, что ты сделал, ужасно, Мэтт. Но теперь у тебя есть достоинство. Никто этого у тебя не отнимет. Ты сын божий, Мэттью Понселет.

- Меня еще никто и никогда не называл сыном божьим. Сами знаете чьим, да, много раз. А божьим, никогда. Я искренне надеюсь, что моя смерть принесет какое-то облегчение их родителям.

- Наверное, лучшее, что ты можешь дать Перси и Делакруа….. . это какое-то успокоение их душам.

- Раньше я вообще не знал, что такое любовь. Не любил никого, даже свою маму. Смешно, теперь, когда я познал любовь, я должен умереть. Спасибо вам за любовь.

При просмотре можно принимать или не принимать чью-то сторону, можно и вовсе не занимать чёткую позицию, и, скорее всего, так будет правильнее. Ведь люди зачастую выносят свои суждения глядя на ситуацию однобоко, имея предубеждения, будучи категорически настроенными, а этот фильм даёт возможность рассуждать: что есть добро и зло, что есть правильно и неправильно, что есть жестокость и милосердие, что есть покаяние и прощение… и многое другое.

Конечно, вы скажете: «А как же тут иначе относиться, ведь такое зверство, люди имеют право гневаться, требовать отмщения и крови, а если бы ты была на месте убитых или их родителей» — и я не стану с вами спорить. Люди не святые, и далеко не все всепрощающие, и уж точно таких как сестра Хелен в человечестве единицы. Сложно осуждать человека, прошедшего через такой ад как убийство и/или насилие над близким, тем более ребёнком, за то, что он требует расправы. Есть один небольшой диалог, совершенно из другого фильма, но который как нельзя кстати подходит к теме, и пожалуй он максимально близок к истине, к тому как должно быть:

- Вы против смертного приговора?
- Да, смертный приговор индикатор эволюции общества.
- А если бы это затронуло вашу жену?
- Если бы её убили? Что бы я сделал?
- В своём случае, всё усложняется.
- Конечно. Если бы я мог добраться до убийцы, я бы наверняка прикончил его.
- То есть Вы, губернатор, вынесли бы ему смертный приговор?
- Нет, я бы совершил преступление, за которое отправился бы в тюрьму.
- Так почему бы не позволить обществу казнить его?
- Потому что оно должно быть лучше индивидуума.

(диалог из фильма «Мартовские иды»)

Спасибо за внимание!

Вскоре после своего побега из Шоушенка Тим Роббинс сам захотел снять фильм о заключенных, более того — об этической стороне смертной казни. Для этого он выбрал мемуары монахини сестры Хелен, а на главную роль взял Сьюзан Сарандон (что и забрала заслуженно за нее «Оскар»).

По сюжету фильма «Мертвец идет» сестра Хелен получает письмо от заключенного Понселета, который был приговорен к смертной казни за участие в групповом изнасиловании и двойном убийстве. Он умоляет сестру Хелен приехать и клянется, что не совершал преступление. По его плану сестра Хелен должна помочь ему с пересмотром его дела в суде. Не считая возможным отказать человеку, столь нуждающемуся в ее помощи, сестра Хелен навещает его в тюрьме и выслушивает его историю, отличающуюся от той, которая была изложена на суде.

По материалам суда, Понселет и его друг напали в лесу на двух влюбленных, которые отмечали окончание школы. Юношу они сразу убили, а его возлюбленную прежде, чем тоже застрелить, жестоко изнасиловали. Теперь Понселет пытается убедить сестру Хелен, что преступление совершил его друг, а он был лишь наблюдателем, не сумевшим заступиться за подростков из страха перед приятелем.

Интрига «а преступник ли герой Шона Пенна?», хоть и присутствует вплоть до последней четверти фильма, не является главной и не заслоняет сложной моральной дилеммы. Став духовником этого человека, сестра Хелен поневоле проникается к нему симпатией и хочет разобраться, что же с ним случилось. Со стороны общественности и родителей убитых она слышит одни и те же вопросы: «Как вы можете защищать убийцу? Почему вы за него — против нас, пострадавших от него? Неужели вы жалеете его больше, чем убитых им детей?» Но монахиня уже не может отступиться от этого человека, потому что больше некому бороться за его душу перед приближающейся встречей с Богом.

Тяжелый, болезненный фильм, задающий сложные вопросы и не дающий однозначных ответов, — фильм о встрече с «испорченным добром», которое также хочет понять, как оно таким стало.