Вторжение похитителей тел

Лента смотрится на одном дыхании просто как развлекательное, напряженное и захватывающее действо, несмотря на то, что в Штатах критики больше внимания уделяют политическому подтексту фильма, пытаясь все же выяснить, какое явление подразумевали создатели фильма под явлением «вторжения»- «красную угрозу» от Советского Союза или «маккартизм» (процесс начавшийся в 1950 годах, с закона о контроле, а по сути, запрещении деятельности коммунистической партии в США, «охоте на ведьм» в результате которой пострадал не одна известная фигура, в частности и в Голливуде, якобы уличенная в сговоре с коммунистами), а сам режиссер больше склонялся ко второму, говоря в одном из интервью, что хотел показать, как люди превращаются в коконы, забывая о чувствах, боли и сопереживании.

Эпидемия массовой истерии, круговая порука, атмосфера паранойи- все это присутствует здесь в достаточном количестве, чтобы приковать к экрану взор, замечу — при минимуме визуальных эффектов (есть только эпизод в парнике) и естественному отсутствию экранной жестокости.

Добавив сюда добротную игру актеров, особенно выделю Дану Уинтер, не женщина, а загляденье — очень хороша, как она бровью повела при «пробуждении», я даже рот открыл в этот момент! Приятная тревожная музыка Кармена Драгона, вменяемые диалоги, без лишних слов и словесных выворотов. Честно говоря, я частенько делаю фильмам послабления при оценке, беря во внимание год производства (особенно итальянским картинам), но здесь просто не к чему придраться, а фильму то уже шестьдесят лет.

Сама манера повествования мне напоминает произведения Хеммета и Чендлера, в которых детективная интрига уходит на второй план, а упор делается на действие, представляю себе, какое удовольствие получили зрители- современники фильма. Интересна и показательна сцена на площади городка, когда собираются инфицированные, чтобы увеличить географию захвата, а также кадры на руднике; выход на улицу из кабинета доктора напоминает моменты из «Шон против мертвецов» (проход сквозь толпу зомби).

Фильм имеет три ремейка: «Вторжение похитителей тел» (Invasion of the Body Snatchers) 1978 года, реж. Филип Кауфман; «Похитители тел» (Body Snatchers) 1993 года, реж. Абель Феррара; «Вторжение» (Invasion) от 2007 года и поставлен по роману Джека Финни «Похитители тел» (Body Snatchers) вышедшем в 1955 году. Это один самых любимых фильмов Джо Данте, который позже задействовал Кевина МакКарти в своих фильмах: «Вой» (The Howling) 1981 года, «Сумеречная зона» (Twilight Zone: The Movie) 1983 года, и «Внутренний космос» (Innerspace) 1987 года.

Великолепная картина, повлиявшая на многие фантастические фильмы с элементами ужасов, в которых затрагивается тема внедрение инородного разума и организма в тело человека и его манипулированием.

Единственное смущает то, что «Кукловоды» (The Puppet Masters) Робертом Хайнланом были написаны в 1951 году…

8 из 10

Мир без чувств и эмоций, что может быть страшнее? Однако все так и происходит в нашем настоящем мире. Будто бы именно тогда нас подменили, а сейчас мы и живем этими самыми человекоподобными существами — оттого и фильм смотрится страшнее. А одна сюжетная линия позволяет с головой погрузиться в происходящее и без всяких раздумий сопереживать героям. Единственное местами не хватало саспенса и некоторые сцены смотрелись лишь элементом для раскрытия сюжета, но прекрасное музыкальное сопровождение Кармена Драгона покрывает с лихвой подобные недостатки.

Конечно данный фильм далеко не эталон жанра, но все же это классика и некоторые сцены смотрятся вполне бодро и свежо, а большинство и так уже растащили для будущих киношедевров как собственно и идею. В итоге получился вполне отличный ужастик с элементами саспенса и небольшой долей смысловой нагрузки, а главное очень легкий для восприятия что является большим плюсом.

8 из 10

Находящийся в психиатрической лечебнице, врач маленького Калифорнийского городка Санта-Мира рассказывает окружающим невероятную историю о том, как ему удалось раскрыть инопланетный заговор, в ходе которого простые люди заменялись двойниками без чувств и эмоций.

Я ни в коем случае не склонен принижать значение картины «Вторжение похитителей тел» с точки зрения истории и развития кинематографа. Если уж американцы внесли этот фильм с Национальный реестр фильмов, значит он того действительно заслуживает. По всему миру эта лента считается одним из столпов жанра научной фантастики помноженного на хоррор, и у меня нет причин этому не верить. Однако, если попытаться абстрагироваться от «культового» шлейфа, то чем является картина «Вторжение похитителей тел» для современного зрителя, безо всяких ссылок на историю становления кинематографа и жанра? Достаточно средним триллером с линейным сюжетом и неплохой актёрской игрой. Но не более того.

Сюжет откровенно простенький, и как бы кому не хотелось приплести сюда политические и социальные метафоры, сам Дон Сигел открытым текстом дал всем понять, что снимал просто «ужастик» об инопланетном вторжении. К тому же наблюдаются тут и какие-то странные несостыковки: как, например, захватчикам удалось подменить Бекки, заснувшую в гроте, ведь никто не знал, что они именно там, а значит никто не мог принести туда её физическую копию. Не до конца понятно, чем всё-таки является «конечный продукт» — модифицированным человеком только без чувств, или всё-таки инопланетным существом с тем же набором знаний. И куда они девали трупы? Впрочем, есть в этом фильме и несколько сцен, которым удалось пройти проверку временем: в первую очередь, это один из финальных эпизодов, в котором доведённый до отчаяния доктор Беннелл бегает по автостраде в тщетных попытках найти помощь. Также понравился его диалог с Бекки, когда они обсуждают, как это — жить без эмоций и любви.

В целом, не могу сказать, что я в восторге от этой картины. Да, возможно, когда-то она производила фурор в зрительских кругах, чем навсегда вписала себя в анналы мировой истории кинематографа, но на данный момент это не более, чем неплохой научно-фантастический «ужастик».

7 из 10

Кажется, маленькие американские городки, не попавшие в паутину скоростных шоссе, были придуманы писателями специально, как идеальные декорации для фантастических романов. Задолго до того, как Стивен Кинг начал заселять Касл-Рок, Честерз-милл и прочие салемы всякой нечистью, где-то в Аризонской пустыне приземлялись корабли на лицо ужасных, но добрых внутри инопланетян, в Айове падали тарелки с жестокими захватчиками-кукловодами, а в Калифорнии доктор Майлз Беннел пытался объяснить своим скептически настроенным коллегам, что промедление подобно смерти, ведь неведомые создания уже захватили его родной город. Впрочем, «объяснить» — слишком сильное слово для того бессвязного бреда, которым поначалу кажется монолог Майлза. Мальчик, в панике бегущий то ли от перспективы пойти в ненавистную школу, то ли от собственной матери, массовая паранойя жителей Санта-Мира, косяком потянувшихся на приём к врачу и на полпути передумавших, какие-то гигантские стручки, какой-то недотруп без отпечатков пальцев… Неудивительно, что Беннела ласково провожают в комнату с мягкими стенами. До прибытия психиатра и выяснения обстоятельств.

Устное народное творчество и классическая литература, помноженные на религию, много столетий рассказывали о перспективах торгово-денежных отношений с собственной душой в качестве валюты. Результат всегда выходил не очень, но несчастный по крайней мере получал хоть какую-то, пусть сиюминутную выгоду. Да и с дьяволом, при желании, можно было взаимодействовать и добиться своего — хитростью или разговорами по душам. В двадцатом веке контракты с нечистым начали уступать место контактам третьего рода, и с инопланетянами, как выяснилось, построить диалог оказалось существенно сложнее, да и бессмысленное это дело. Если пришельцы настроены благожелательно, то пусть летят своей дорогой, оставив жалких людишек выяснять отношения друг с другом, если гости из космоса — злобные захватчики, то тратить время на болтовню и вовсе пустое — давить их, гадов, чтоб впредь неповадно было. Осознав всю невзаимность чувств братьев по разуму, Джек Финни лишает землян какого бы то ни было шанса — таинственные создания, упавшие прямо с неба, нападают подло, высасывая из людей их привычки, воспоминания и безжалостно удаляя всё, что кажется ненужным: черты характера, эмоции, чувства.

Вдохновившись апокалиптической историей Финни, Дон Сигел сделал всё, чтобы на экране «Вторжение» производило не меньший эффект, чем на бумаге. Плоский мир печатных знаков ожил, замелькав чёрно-белыми кадрами погони за затаившими дыхание Майлзом и Бекки, заскрипев половицами, завизжав тормозами новенького форда, зазвучав песней, которую теперь можно услышать только по радио, и холодными пустыми голосами новообращённых жителей Санта-Мира. Режиссёр не прогадал, превратив звуковое сопровождение в третьего, но едва ли не главного героя ленты — музыка здесь не иллюстративна, она живёт внутри доктора Беннела, ведущего свой эмоциональный рассказ, отвечая каждому его слову, каждому шагу, каждому вздоху. Она не даёт перевести дух, отвлечься, отвести взгляд, и тем громче и чётче во внезапно наступающей тишине слышны молчаливые понимающие кивки, шелест шин по асфальту, тихий треск вскрывающегося стручка, обнажающего новое, ещё не оформленное в определённого человека, тело. Скоро оно откроет глаза, встанет на ноги, послушно пойдёт туда, куда захочется его новому обладателю, умеющему слышать, но не желающему слушать.

Сконцентрировав внимание на оболочке, Сигел, кажется, предоставил фильму возможность вылупляться из неё самостоятельно, но именно это нарочитое невнимание и создаёт ту атмосферу ужаса, которую не смогли повторить сиквелы. Страшнее неизвестности только мрачная определённость, и режиссёр умело пользуется этим козырем, мостя дорогу в ад неважными, на первый взгляд, деталями. Странно-стеклянный взгляд любимого дяди или кукольно-глупую улыбку знакомого полисмена легко и приятно списать на дурное настроение или собственные капризы, но постепенно этих досадных мелочей становится слишком много, и вот уже человекоподобные болванчики не вздрогнут, услышав визг сбитой на дороге собаки, недрогнувшей рукой убьют ребёнка, и послушно, как муравьи, соберутся на зов, чтобы загрузить в багажники побольше зародышей и отправиться распространять свой вид за пределы Санта-Мара. А глухое молчание телефонов в соседних городах вкупе с исчезновением лучшего друга окутает парами душного ужаса и опутает липким страхом, предлагая забиться в угол, закрыть глаза и сдаться, поддавшись минутной слабости, и уснуть, чтобы проснуться обновлённым и пустотелым.

Конечно, во «Вторжении» можно было бы, не особенно стараясь, увидеть политический подтекст и связать зомбиподобных новообращенцев с тоталитарным коммунистическим обществом, этой заокеанской угрозой для США, но вряд ли фильм заслуживает такой однобокой интерпретации. Пришельцы — лишь повод, в центре внимания Сигела не результат в виде эмоционально стерилизованных землян, а сердечная недостаточность детей и взрослых, позволившая насаждаемому равнодушию так быстро пустить в них корни. Невнимание, нежелание выползать из своего привычного уютного мирка, стремление махнуть на всё рукой очерствляет души задолго до вторжения инопланетян, и именно поэтому Майлз мечется в своём полубезумии на оживлённом шоссе между проносящихся мимо грузовиков и легковушек, вместо помощи получая лишь ругань и угрозы. Наспех прилепленный к фильму открытый финал не в силах стереть осознание всей никчёмности и беззащитности, возможно, единственного оставшегося живого человека в водовороте мутной, бессмысленной толпы. И в голове бьётся только одна мысль.

Скоро и мы.