Одержимая

Фильм впечатлил. С самого начала понимаешь, что смотришь что-то нестандартное. Вроде бы все просто, но смотреть интересно. Во многом, благодаря игре актеров. Она впечатляющая. Такое чувство, что смотришь не кино, а театральную постановку. Возникает ощущение, что все ключевые фигуры в картине — реально двинутые. Очень достоверно.

Фильм НЕ американский. Я как-то не посмотрел перед просмотром на страну, но по городской застройке и обстановке квартир понял, что кино родом не из Америки. Так и оказалось: Германия, Франция.

Игра Изабель Аджани — это отдельная история. Она просто потрясает. В ключевой момент фильма, во время сцены в переходе метро, я просто открыл рот (в буквальном смысле) и смотрел. Как она сыграла! Невероятная сцена. Но, повторюсь, игра всех актеров отличная.

Монологи Анны. Когда камера направлена на лицо, и актер (талантливый актер) читает эмоциональную речь, это всегда интересно и притягивает. Из современного я так помню было в Маяке. Там подобных моментов было несколько, были они продолжительными, насыщенными лексикой и качественными. Здесь монологов меньше (один, если полноценный), но они тоже хороши.

Сцена в переходе в метро. Такое… сложно забыть. Это было неожиданно и поразило очень сильно. Просто гениально.

Сцена в церкви. Я не знаю, что сказать… Но отметить ее не мог, как и сцену в переходе. Это два лучших момента в фильме.

Причины поступков мужа, Марка. Тут сложно что-либо говорить. С одной стороны, его поведение во второй части фильма впечатляет, с другой — впечатляет еще сильнее. Сложность в другом: это одновременно и главный герой, и главный антигерой, на мой взгляд. Ему и сочувствуешь, и одновременно не сочувствуешь. Очень сложно. Любить одержимую сложно, а добиться ее расположения… еще сложнее.

С Анной — с ней все проще: она просто безумна. А актриса — просто молодец.

Концовка — меня не порадовала. Мистикой. Более реальная концовка пришлась бы по душе больше.

10 из 10

Этот фильм из тех, который должен посмотреть каждый.

Все символы предельно прозрачны. Аллегорическое изображение мифа гностиков иоанитов-тамплиеров.

Финальная сцена с закрытой дверью: Дева (святой дух) и младенец (христианский мужской логос) внутри квартиры. Антихрист (плод «падшей» языческой женственности Кибелы и Велеса-Великого дракона) снаружи. Дверь отделяет «ветхий» циклический мир от мира нового, которому только предстоит становление.

Весь фильм до финальной сцены — калейдоскоп ветхозаветной картины мира и порождаемых её событий.

Данный фильм я посмотрел в момент, похожий на происходящее в этом фильме. Жулавский создал его как раз в соответствующем болезненно-угнетённом состоянии. И именно такие состояния нам помогают достичь определённого эффекта в собственных скитаниях и идеях, если чуток постараться. Фильм произвёл на меня настолько воодушевляющее воздействие, которое описать крайне трудно. В фильме я увидел много элементов, что напомнили мне и об «Экзорцисте», «Ребёнке Розмари», «Мухе» и «Голове-Ластике» одновременно, которые приправили лёгким налётом Лавкрафта. Этот фильм сложно назвать исключительной мистикой, он парирует более бытовыми вещами вкупе с какими-то сюрреалистичными переживаниями героев. Эти переживания в прямом смысле обретают плоть и кровь. Это фильм о подлинной одержимости, отчаянии и желании создать идеал. Это одержимость своими необъяснимыми чувствами и мыслями, одержимость идеями, одержимость человеком и собственным бесом. Фильм многослойный, и я до сих пор не постиг его конкретной сущности. Отдельного упоминания стоит прекрасная Изабель Аджани. Нет, я никогда не смотрел на неё, как на посредственную актрису, но тут она создала просто самый реальный образ одержимой бесом — истерика, натянутые нервы, словно струны, в каждом движении напряжение. В её глазах отражено подлинное безумие, помешательство. И сцена в метро стала своеобразным апогеем её бесноватого состояния, где она и постигла своё Сатори.

Конечно, не остался и на заднем плане Сэм Нил, которого многие знают по фильмам «В пасти Безумия», «Сквозь горизонт»,' Парк Юрского периода». Здесь ему отведена роль того, кто наблюдает одержимость жены и сам страдает одержимостью — он одержим Анной. И он готов простить её всё, лишь бы просто быть с ней. Он также смог передать те чувства гнева и отчаяния в определённых сценах, тот мечущийся характер жертвы обстоятельств в виде любви и ненависти к жене, которая для него возымела две разных ипостаси. Но, как выяснится, не только Анна в его глазах стала двойственной. Ведь она тоже находится на распутье бешенства, где по обе стороны любящий муж и ребёнок, а по другую — нечто, болезненно созданный бог в истерическом припадке, слизи и конвульсиях. Жулавски создал одновременно нечто гротескное и реалистичное. Реализм чувств и состояний, но гротеск мыслей, становящихся реальными. И ужас тут кроется лишь в разуме человека.

10 из 10

Меньше и быть не может. «Одержимая» для меня навсегда осталась на верхушке самого сильно воздействовавшего кино. Порой, всё зависит от первого впечатления и состояния. Этот фильм нужно не просто смотреть, его нужно прочувствовать, а он может заставить прочувствовать, но что именно — решать вам.

Пример чрезмерно личного кино, вплоть до аутентичных реконструкций. Когда авторство доходит до состояния одержимости своей биографией, кино становится невыносимым.

В основе картины — трамватичный развод режиссёра, прессовавшийся несколько лет тяжёлой депрессией. В итоге имеем одержимых бесами персонажей — Марка и Анну (Нил / Аджани), которые на протяжении двух часов подвергаются массированному режиссёрскому экзорцизму, а зритель жесточайшему экранному насилию — герои бегают, пляшут Витта, бредят, истерят, увечат себя, убивают других, исторгают из себя кроваво-бело-зелёную гниль, героиня совокупляется со спруто-антропоморфными монстрами, и снова они куда-то бегут.

Почти весь фильм проходит в серо-синеватых тонах, голубоглазая Анна носит одинаковое синее платье, всё происходит в блеклом обшарпанном Западном Берлине — холодность, серость, мертвенность, разрушающиеся экстерьеры и интерьеры сливаются с грязью разрыва отношений, герои как бы переваривают зловонно-гнилостное, предельно аффектированное месиво, которое по мере переваривания только увеличивает массу, настолько, что оказывается — многим легче не его исторгнуть в рамках ритуального очищения, а из него исторгнуться, как бы родиться двумя чистыми зеленоглазыми созданиями.

В результате маниакально-психотического разложения героев вместе с локациями и декорациями, вместе с камерой и экраном — на свет выходят, в заместительном стиле похитителей тел — сначала светлая зеленоглазая Анна, а потом светлый зеленоглазый Марк. Кино послужило Жулавски подключённой к зрителю сублимативно-канализационной трубой, что позволило режиссёру очиститься и преобразиться, а зрителю наесться чужого гуано до отвала.