Печать зла

- Каково моё будущее?
- Всё твоё будущее в прошлом.

«Печать зла» Орсона Уэллса считается последним классическим фильмом в жанре нуар, так называемая лебединая песня целой эпохе. Уэллс сотворил эту работу в лучших традициях жанра, при этом не отходя в сторону от собственных неких стилевых отличительных рамок. Начальная открывающая сцена одним дублем без склеек минут этак на семь, поражающая своим масштабом, операторская работа Расселла Метти, оставляющая след в памяти после просмотра на долгий срок, фактурные персонажи, диалоги, имеющие порой большее значение как механизм воздействия, чем то, что называется динамикой на экране.

Сам Орсон Уэллс, множество раз признающий, при этом несколько лукавя, что не умеет снимать кино и играть в нём, действовал по наитию, да так, что затем его работы использовали в качестве учебного пособия сотни других режиссеров, последователей, того же Квентина Тарантино поначалу сравнивали именно с Уэллсом. Так вот, Орсон, по состоянию на 1958 год, обрюзгший, болезненный, но при этом всего лишь 43-летний, был полон уверенности, что посредством «Печати зла» вернётся на вершины голливудского олимпа, но если и не так, то возвратит веру в себя как в автора крепких позиций. Но этим мечтам не было суждено сбыться, а потому и плюс ко всему «Touch of Evil» стал ещё и последним американским проектом ныне великого и легендарного режиссера, мало того, что, отправившись на полку на несколько лет, так и ещё подвергнувшись воздействию продюсерских ножниц, оставив за бортом тщательный режиссерский взгляд и задумки.

Действо картины территориально происходит на границе Соединённых Штатов и Мексики, а основной антагонистской силой становится, соответственно, мексиканский картель, активно распространяющий наркотики и стремящийся подсадить на них как можно больше молодёжи. Но всё это демонстрируется ради запутывания зрителя, бросок пыли в глаза, образно выражаясь, а истинные «герои» находятся чуть ли не под боком, и если мыслить масштабно, то всё, как и в наше актуальное время — система, в том числе и закона, прогнила аки рыба, начиная с головы. Персонаж самого Уэллса, капитан Хэнк Куинлан, грузный, безжалостный, мерзкий, и зритель, сам не желая этого, ходит за ним, словно бы за проводником царствующего на экране мира.

Здесь правосудие вершится выстрелом пистолета или же как изначальный триггер (словесный каламбур удался) — с помощью взрывов, прикрываясь буквой закона лишь на словах, либо же вообще следуя истине «святой» наживы. Мексиканский агент Майк Варгас (Чарлтон Хестон) и его жена Сьюзен (Джанет Ли) становятся свидетелями того самого взрыва автомобиля, жертвами которого стали местный богач Леннекар и его подружка-стриптизёрша. С этого момента и закручивается действо, полное событий, которые настраивают зрителя на то, чтобы всё с большей силой восторжествовала справедливость на экране, вот только, кому это будет по плечу, учитывая, что доверять никому нельзя, то есть абсолютно никому, в этом и заключается главная интрига работы Орсона Уэллса.

К концу пятидесятых (и старого Голливуда) жанр нуара начал надоедать зрителям. И в 1958 году вышел последний заметный фильм в нем — «Печать зла» Орсона Уэллса. Судьба у «Печати» трудная: тогда, в пятидесятые, фильм перемонтировали и прокрутили под видом проходного би-муви. И никого, кажется не впечатлили вышедшая в тираж Марлен Дитрих и постаревший и растолстевший Орсон Уэллс. Они уже вышли из моды, превратились в глазах зрителя в в пережитки прошлого, в котором деревья были большими, а детективы жуткими. И «Печать» — пожалуй, самый жуткий из них. Это не просто история о расследовании взрыва, провоцирующего мафиозную войну. Взрыв нужен исключительно в виде макгаффина, чтобы с чего-то начать историю. Настоящий враг тут — не мафия, а детектив Хэнк Куинлан в исполнении Уэллса. У главного героя в исполнении Чарлтона Хэстона все больше подозрений, что прославившийся честностью и неподкупностью Куинлан — оборотень в погонах, сажающий ни в чем не повинных людей. Он все время здесь, вершит свои темные дела, но поймать его за руку нереально — Куинлан даже не пьет и честно разыгрывает образ правильного копа, мстящего преступному миру за личную трагедию. Но жену главного героя похищают, и подлость Куинлана становится опасной: пока он сажает не тех, могут начаться серьезные проблемы…

При этом ненавидеть Куинлана не хочется. В классических нуарах даже самый харизматичный злодей — всегда злодей, но только не здесь. Играть одномерного гада Уэллсу явно было скучно, и он сделал трагического антигероя, сломавшегося, но еще готового воевать любыми средствами. У него есть подруга-цыганка, блестяще сыгранная Марлен Дитрих, и искреннее желание наказать преступный мир любой ценой. Но тут появляется мальчишка-идеалист и портит всю игру. Да и напарник взялся строить из себя голос разума. Как тут работать?

Надо сказать, актеры помоложе — Хестон и Джанет Ли — рядом с Уэллсом и Дитрих смотрятся слегка бледновато. Играют они прекрасно, но харизму и яркость уровня мэтров выработать еще не успели. Похоже, Уэллс это понял: в одном кадре со старыми звездами молодежь находится крайне редко. Так что насладиться актерскими способностями начинающих звезд ничто не мешает.

А операторской работой можно наслаждаться долго. Серьезно, каждый кадр прекрасен, находится в нем монументальный Уэллс или уставшая Дитрих, решительный Хестон или запуганная Ли, толпа юных наркоманов или решетчатые вышки ЛЭП. Все красиво мрачной нуаровой красотой.

Наверно, логично, что именно этот фильм стал последним в жанре: старые звезды уже не те, а злодеи, даже самые страшные, могут вызывать не только ужас и отвращение, но и сочувствие, даже если неправы по всем пунктам. Самый страшный преступник — не обязательно убийца, а трагедия не оправдывает жестокость. Уэллс похоронил жанр торжественно, красиво и с почестями — правда, зрители об этом узнали гораздо позже, когда была восстановлена изначальная версия фильма. А сам жанр через пару лет воскрес в виде неонуара. Но тому самому, классическому нуару, прославившему Уэллса и Хамфри Богарта конец настал именно в 1958 году — лучший, какой только можно представить.

10 из 10

Когда вы смотрите «Бойцовых рыбок» Копполы, то поневоле возникает мысль: как Копполе удалось вдруг создать эти образы, клаустрофобическую атмосферу города, где люди ощущают себя, как рыбки в аквариуме, под постоянным присмотром кого-то более всемогущего, о присутствии коего они даже не догадываются?

Оказывается — вот он, образец для подражания. «Печать зла». Наверное, самый удачный фильм Орсона Уэллса.

Граница между США и Мексикой, наркомафия, нефть, честный мексиканский борец с преступностью (в исполнении Чарлтона Хестона), коррумпированный американский детектив (Орсон Уэллс), мексиканский наркобарон (Аким Тамиров), и непередаваемая атмосфера.

Вряд ли «Печать зла» стоит связывать с искусством барокко — здесь заметно явное влияние европейского экспрессионизма (Мурнау, Дрейер) и готического романа.

«Для получения готического эффекта повествование должно сочетать жуткое ощущение наследственности во времени с чувством клаустрофобии, порождаемой замкнутостью в пространстве, — так, чтобы эти два измерения усиливали друг друга, создавая впечатление болезненного погружения в стихию распада», — так определяет этот жанр английский исследователь Крис Болдик. Все эти ощущения и эффекты в фильме Уэллса в наличии. При просмотре вспоминается масса фильмов: от картин Копполы и Тарантино до «Дика Трейси» и видеоклипов, где «цитировались» находки Уэллса. Срабатывает эффект узнавания.

Несмотря на общую мрачность, фильм не создаёт ощущения угнетённости и подавленности у зрителя и смотрится на одном дыхании. Почему-то веришь в преодоление героями этой печати зла.

Фильм, с которого стоит начинать знакомство с творчеством Орсона Уэллса.

10 из 10

В пограничном между Мексикой и США городке происходит убийство, свидетелем которого становится мексиканский спецагент отдела по борьбе с наркотиками Мигель Варгас и его жена Сьюзан. А расследует полицейский Хэнк Куинлан. Но дальше следует цепь едва объяснимых событий, отмеченных той самой, данной в названии печатью зла…

То, что Орсон Уэллс — режиссёр гениальный, станет окончательно ясно любому кинопрофану после этой работы. Вполне вероятно, что в руках другого режиссёра картина стала бы просто ещё одним нуаром, но вряд ли более. А Уэллс, вознамерившийся с Печатью вернуться в Голливуд, против своей натуры пойти не смог, превратив своего персонажа в этакий аналог Фауста (хороший детектив, плохой полицейский), а нуар — в психоделическую картину с сумасшедшими ракурсами, диспозициями, где ад и рай (Мексика и США) смешиваются, и где одно, а где другое — не понять. А уж финал с его «человеком» и вовсе претендует на высказывание высшего порядка о нашей невысокой природе.